Автор лого - Belaya_ber
Ширина страницы: 100%| 3/4| Размер шрифта: 9 pt| 10 pt| 12 pt| 14 pt

Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания автора к главе:
"Разве мы были другими?"(с)ОП
***

Генерал Шоу был полон восхитительных идей по поводу первых боёв с вездесущими пришельцами. Он считался тем самым человеком, который был убежден, что кибертронцев не стоило пускать даже на орбиту Земли. Консервативное движение партии «Терра» охватило многие уголки голубой планеты, и во многих странах филиалы «Терры» пополнялись отчаянными новобранцами, вбившими в себе в голову, что Земля в опасности. Если в мире внезапно происходит катастрофа вселенского масштаба, то те, кто знает толк в умении напускать отчаянный патриотизм вперемешку с идеологией, всегда могут рассчитывать на бесчисленное количество наивных романтиков. Гэбриел Шоу всегда хотел доказать миру что способен не только заседать в уютном кабинете или отдавать приказы на интервенцию в каком-нибудь тихом уголке ЮАР, но и быть не менее великим чем маршал Жуков или Наполеон.
Мечта генерала сбылась неожиданно, будто вспыхнувшая звезда. Хотя, что может быть сравнимо с пленением огромного роботизированного пришельца? Неподалёку от главного центра базы «Терры» проходил бой между автоботами и десептиконами. Кто на кого нападал было для генерала не важно. Он отдал приказ вести запись того самого дня когда инопланетяне в очередной раз схлестнулись между собой под предлогом общего блага для людей. Для Шоу все они были источником опасности, какими бы идеями не распалял Пентагон Оптимус Прайм и его шайка. Мегатрон казался военному гораздо более честным и прозрачным в своей идее, что не могло не импонировать. Лидер десептиконов вступал в открытое сопротивление с Праймом и не жаловался на яростное отстаивание своих принципов. Оптимус же, принося всему вокруг аналогичные разрушения и опустошения, прикрывался тем, что делает это на благо Земли.
Полковник небрежным жестом смахнул песок со своей руки. Степи Канзаса пустынны как и поля сражений после того как на них побывали инопланетные гиганты. Да, стоило признать, что для спасения людей Прайм часто рисковал собой и своими солдатами, но почему же тогда он не предположил, что само нахождение автоботов вблизи городов опасно для всего живого?
- Он в сознании? – указывает пальцем на корпус пленного трансформера генерал.
- Мы не знаем. Уровень его энергии едва ли позволяет ему говорить. Нам будет проще достать его процессор и подключить к серверу, а затем заняться раскодированием.
Франц Ельник – глава научного отдела – повернулся к одному из мониторов, с которого на него смотрели тускнеющие алые линзы. Сине-серая броня медленно теряла краски, как будто кто-то незримый отбирал у пришельца жизненную силу.

- Мы можем извлечь из него более интересную выгоду, чем просто набор символов?

Ельник пожал плечами, не желая давать ответа. В руках ученого был бесценный образец представителя другой цивилизации, разве жалкое оружие в виде его поврежденных наплечных винтовок может сравниться с тем, что можно извлечь из памяти?

- Вы так спешите очистить Землю от захватчиков, что забываете о рациональности методов, - колко выразился Франц. Этот сухой высокий молодой человек, с пронзительными карими глазами и темными вьющимися волосами, пылал любопытством и предвкушением новых открытий, и ему было наплевать на глупые запросы военных. Что ж, Гэбриэль Шоу повидал на своём веку много упрямых юнцов, так что позиция ученого не была для него открытием. Двадцатилетняя седина тронувшая виски генерала указывала на большой опыт в умении вести переговоры между строптивыми и властными умами.

- А вам, как я заметил, не терпится вогнать в этого монстра кол.

Франц скривился от ужасного и в корне не правильного определения даваемого не существу из фольклора, а вполне себе живому инопланетянину. Манера разговаривать с генералом через спину была продиктована открытой неприязнью к этому человеку. Нет. Ельник не боялся его, а презирал, считая недалёким и тупым воякой, кем типично и являлись все люди возраста и положения схожего с Шоу.
Бункер, в котором находилась подземная лаборатория, был хорошо защищен со всех сторон. Всё же Америка заботилась обо всём заранее, не удосуживаясь долго выбирать союзников. В вопросах выживания нации, руководители и политические главы не брезговали держать при себе даже таких полоумных консерваторов как Шоу – это перестраховка на случай, если Оптимус Прайм и его войска посчитают американцев неудачными партнерами. А как было выгоднее всего удерживать наплыв морали и взаимной выгоды от сотружничества и тех и тех? Верно! Стравливать десептиконов и автоботов между собой как можно чаще. Прайм шёл на уступки, а Мегатрон прилагал больше усилий для развертывания глобальной военной программы. И кому какая разница, что все мировые фонды подсасывали друг у друг бюджет, грозя невинным в конфликте странам новыми санкциями. Война для человечества всегда была способом обогатиться. Что же до людей, так их и так стало слишком много. Лимитирующий фактор в виде вторжения пришельцев. Разве не об этом мечтал каждый писатель фантаст?

Ельник снова повернулся к генералу.
- Кол? Оставьте этот неуместный юмор, генерал. Здесь есть кое-что получше.
- Будете склонять его к сотрудничеству?
- А как же выживание? Они ведь знают что такое смерть. Разве шанс на выживание не даст повод для продолжительных и результативных бесед? Мне не обязательно чинить его, достаточно всего лишь поддерживать его в полу осознанном состоянии.
- Ну что же, раз вы рекомендуете прибегнуть к диалогу... – Генерал отошел от приборной панели, повернувшись лицом к двери.
- Убить монстра, дорогой мистер Шоу, вы всегда успеете. Допросите его, а я окажу вам посильное сотрудничество в допросе.
Генерал приподнял бровь.
- Пытка? Что вы уже с ним сделали?
Франц одарил военного улыбкой садиста.
- Оказывается, если неправильно замыкать некоторые соединения, то можно подарить этим ублюдкам испытать все прелести болевых ощущений. Они не уязвимы, как мы изначально считали.
Шоу ничего не ответил. Человеку было сложно представить себе робота корчившегося в болевых конвульсиях. В конце концов! Пришелец не человек, а машина! Откуда там взяться чувствам?
- Сумасшедший, - процедил сквозь зубы военный, поправляя свой мундир. Генерал вышел на небольшую смотровую площадку, которая возвышалась над телом инопланетного робота. Шоу был поражен увиденным: огромная грудная пластина вздымалась часто и ритмично, словно робот судорожно глотал воздух в припадке очередного болевого импульса. Так тяжело дышат только смертельно раненные солдаты.
- Но это…
Генерал подавился своими словами, когда увидел, как тонкими струйками из полураскрытых губ робота вытекала голубоватая жидкость. Фиолетовые инсигнии потемнели и оплавились, крылья оборванными кусками распластались по удерживающей платформе. Робот корчился от жгущей все магистрали боли, видимо разорванные крылья приносили невыносимые мучения. Оптика гиганта то гасла, то вновь разгоралась, он с мольбой смотрел куда-то в потолок, словно призывая невидимую небесную сферу сжалиться над ним. На серой лицевой пластине пришельца был выражен самый настоящий почти человеческий страх. Инопланетянин громко стонал, тонко всхлипывал, совсем как человек лишенный от боли рассудка.
Шоу нервно сглотнул, и оттянул от горла почему-то внезапно удушающий ворот мундира.

- Имя! – Хрипло спросил он через голосовой усилитель. По какой-то причине люди посчитали, что роботу будет лучше слышно именно при использовании микрофона.
Инопланетянин долго выискивал глазами источник звука, потом, сфокусировав свои алые линзы на человеке в военной форме, презрительно сплюнул жидкость на пол.
Шоу был восхищен этим почти человеческим жестом. Прямое противостояние, несмотря на безвыходное положение!
Гэбриел повернулся к прозрачному смотровому окну лаборатории, где за пультом сидел предвкушающий новый эксперимент Франц Ельник, и кивнул головой. Разряд в несколько миллион вольт прошёлся по телу пришельца, и тот в безумном крике выгнулся дугой, разбрызгивая вокруг себя голубые капли энергона.
- Имя! – Повторил генерал.
Робот отплевывался от смазка заполнившей его рот, и, тяжело забирая атмосферу в фильтры, сипло произнёс:
- Тандер…крекер…
- Ранг, звание, род войск.
Десептикон громко застонал, когда из его обшивки повалил едкий дым, в котором он почти стал задыхаться.
- Не надо больше… - Умоляюще просил робот, едва фокусируя свой взгляд на военном. Блеклый оттенок красного в оптических линзах стал почти розовым. Шоу повторил вопрос.
- Ранг, звание, род войск.
Тандеркрекер, униженный и напуганный предчувствием перед собственным уничтожением, тяжело заговорил:
- Старший лейтенант, офицер первого корпуса летных сил Десептиконской Империи.
- Так у вас оказывается Империя? Вот оно что, - не без сарказма сказал человек. – А я-то думал, что Империи и им подобное реальны только для сценариев глупых книжек. Ты ведь не думаешь теперь что мы безобидные и ничтожные, как выразился твой Император, белковые?
- Нет, - тускло и почти безвольно ответил робот. Тандеркрекер захлебывался болью, медленно уходя в такой блаженный и желаемый оффлайн.
- Не спать! – Прокричал генерал, снова подавая знак ученому. Последующий разряд был слабее, но при открытых системах и внутреннем горении сцеплений и блоков он только усугубил положение несчастного истребителя. Робот пронзительно вскрикнул, чем вызвал улыбку на лице Ельника.
- Отвечай! Как вас можно уничтожить?! Чего вы боитесь?
Сине-серый десептикон снова устремил измученный взгляд на потолок, за которым скрывалось необъятное просторное небо.
- Нас…можно убить. Разве это не понятно? Мне… - Десептикон сжал кулак, но его бледнеющее и теряющее живость лицо было наполнено каким-то невероятным жизненным разочарованием. Он словно готовился принять свою судьбу, хотя и не мог смириться с тем, что произошло.
- Мне больно…я живой. Значит, меня можно убить.
Шоу поджал губы. Дело было в том, что Тандеркрекер попал к ним на базу далеко не по своей воле. Его пленили даже не автоботы. Десептиконского летуна просто подбросили людям, как игрушку для забав. Он уже был сильно поврежден.
- Твоя миссия? – Хлестали слова из звукоусилителей.
- Миссия?
Или генералу показалось, или робот действительно смеялся? Это было как-то уж совсем фантастично. Машина, которая испытывает боль, смеётся, сожалеет, впадает в гнев.
Тандеркрекер смеялся не очень долго, потому что смех разочарованного звучит как песня разбивающегося о преграду ветра.
- Попасть сюда, человек. Моя миссия подохнуть здесь, если я правильно понял то самое задание, на которое меня подписали.
Десептикон закашлялся, предчувствуя неотвратимое. Ему очень не хотелось умирать, ему было противно умирать вдали от неба, от звезд, в плену жалких гуманоидов.
- Кто дал тебе этот приказ? – Беспощадно давил Шоу. Дентопластины десептикон сжались, оптика ярко вспыхнула, видимо он испытывал ужасные муки от многочисленных повреждений. Из разорванных сцеплений мелкими плевками вырывались яркие искры.
- Приказ? Мне никто не приказывал. Меня просто подбросили, разве это не было понятно?
- Не в твоём положении так отвечать, - резко отчеканил генерал. Ельник упивался своим превосходством над истерзанным и поверженным инопланетным пленником – новая порция электричества, пропущенная по цепям десептикона, заставила его неудержимо кричать. Из линз потек омыватель.
- Небо! – Взмолился Тандеркрекер, выгибаясь всем телом навстречу невидимой выси.
«Он что…плачет?» - подумал генерал, почти проникаясь увиденным. Десептикон заметался в агонии, резко вращая головой то вправо, то влево, металлическая обшивка издавала жуткий лязг, а искры слетали яростным каскадом не пол.
- Небо…только не так. За что? Мега…
Он ещё раз рванулся вверх, в предсмертной судороге, только после этого голос пришельца потонул в тихом гуле затухающих куллеров. Синяя обшивка пленника быстро перекрывалась серыми оттенками, обесцвечиваясь и обезображивая вымученное и застывшее выражение непонимания и страха на лице робота.
- Что с ним? Он что, умер? Ельник! Что произошло?
Ученый выбежал из лаборатории, и, спустившись по лестнице вниз, быстро сравнил показатели жизнедеятельности инопланетянина.
- Так даже лучше, - бесстрастно ответил ученый. - Теперь ничто не помешает мне залезть ему в голову. Эта ваша медлительность забирает у нас время, которого и так нет. Запомните Шоу, гуманизм на инопланетянах не применим. Разве они поступали иначе?
Генерал отвернулся от застывшей теперь уже безжизненной статуи пришельца.
- Заканчивайте с ним. Мне нужно знать всё, что храниться у него в голове.