Красивый красно-бело-голубой сикер рыдал, стоя перед собственной капсулой кристаллизации. На мониторе сакраментального космогонического механизма высвечивалось свеженареченное и ненавистное – Даздраперма. Внизу (будто это могло успокоить), мелкими буквами милостиво подсвечивалась расшифровка: "Да-здравствует-первое-мая". Ну просто шок, господа офицеры! Шок, позор, упадок! Нота звучания имени была непонятная, мерзкая и неуловимо… бабская. Сикер не знал, что такое «бабская», и также он не знал, что такое «первое-мая». Оба неведомых факта ввергали его в глубочайшую фрустрацию. Даздраперма никоим образом не сочеталось ни с величием цивилизации Кибертрона, ни с совершенством прекраснейшего из существ, коим естественно уже ощущал себя молодой истребитель. Бунтарский дух закипал в его реакторных системах. Мириться с предначертанным? Да как бы не так!

Внезапно кто-то тронул его за плечо. Несчастный обернулся и увидал своих крылатых собратьев, кристаллизовавшихся почти единовременно с ним. Черно-фиолетовый и сизо-синий сикеры, с корпусов которых золотистым дымком испарялся Первородный Энергон, выглядели не менее разочарованными и озадаченными решением Вектора Сигмы.

– А вас как назвал этот суперквантовый маразматик? – спросил красно-бело-голубой, совершенно не рассчитывая на милосердие имманентного демиурга.

– Кукуцаполь, – со вздохом представился Черно-фиолетовый.

Красно-бело-голубой в отчаянии схватился за желтый галстучек кокпита.

– Ку-ку... что?! Попокатепетль?

– Да нет же – Кукуцаполь! Это означает Кукуруза-царица-полей!

– Да он издевается!

Бунтарский дух красно-бело-голубого смертоносной лавой кварк-глюонной плазмы перетек из реактора в турбины. Кибертроний раскалился, инжекторы застучали как молоточки, раздался первый рев необгоревших девственных механизмов.

– Какое, к розовым квинтам, куку! Какая, в резервный порт, цаполь! Кукуруза?! Что это вообще за хрень?!

– Я не знаю, – печально ответил черно-фиолетовый, крылья его поникли, – но мне все это страшно не нравится.

– Зато я знаю! – Сизо-синий, успокаивающе схватил обоих братьев за манипуляторы и зашептал. – Это сам Юникрон транслирует нам глюки антиматрицы!

– Воистину, сводки кибертронского информбюро не врут, – зло сплюнул перегревшийся от эмоций красно-бело-голубой, – один из Создателей рехнулся, подсоединился к запрещенному каналу и теперь на всю Галактику исповедует богомерзкие и нетрадиционные ценности. Мог бы втихую! Мы бы его простили. Но настолько явно позорить нашу расу!

– Грядет Вселенский апофигиеоз, армагеддец и апокалибздец! – оскалился фиолетофо-черный, потирая манипуляторы, словно радуясь предстоящей сумятице.

– А с ними конец истории и восстание машин. Очень печально… – вздохнул сизо-синий, мирную натуру которого не радовал предстоящий бардак.

Красно-бело-голубой насмешливо скривил красивое личико цвета застывшей ртути.

– А каково твое-то имечко, синекрылый ты наш святоша?

– Тролебузина! – пожав плечевыми блоками ответил сизо-синий.

– Что-о-о! – его братья аж присели в недоумении.

– Там была написана расшифровка, но я не рискнул осознать, – пожаловался печальный сикер, – сложно было вглядываться в… ЭТО. Понимаете, почему? Вам не нужно знать…

– Та-а-а-к! Пошли-ка разберемся!

Красно-бело-голубой, уже ставший негласным лидером всей троицы, решительно зашагал вперед, не страшась докопаться до самых гнусных слоев правды. Пришлось тащиться через весь зал Сигма-Конвертера к капсуле кристаллизации сизо-синего. На священном дисплее культового механизма гордо сияла надпись – Тролебузина – Троцкий-Ленин-Бухарин-Зиновьев.

Красно-бело-голубой издал долгий, рвущий звезды вопль, от которого из священного потолка помещения Сигмы выпали сакральные лампочки и немного осыпалась божественная штукатурка. Эхо долго отражалось от сложных граней кристаллической тверди, вибрируя в каждом, трансформированном друг из друга платоновом теле.

– Решено, – воинственно сказал старший из братьев, – будем менять имена до Падения, пока рогатый извращенец окончательно не искорежил наши духовные скрепы.

– До Падения нельзя, мы типа еще все в Едином Сознании.

– А я вот готов прямо сейчас разорвать подобное проржавевшее в некоторых местах Единство. Вы ведь чуете, что оно уже не настоящее и попахивает идеями какого-то Троцкого? Я не хочу иметь ничего общего ни с первым мая, ни с каким-то Бухариным, ни, тем более, с Зиновьевым, ни с этой шлаковой кукурузой! Дюзами чую – премерзкая это и очень опасная вещь!

– Зиновьев? – хором спросили черно-фиолетовый и сизо-синий сикеры.

– Нееет! – заооал красно-сине-белый, – ОНА! Да от самого названия ку-ку-ру-за веет пошлостью и беззаконием, фонит подрывом моральных устоев и основ термодинамики. Мы должны подписать петицию Альфа-Триону против произвола Сигмы. Если откажет – сразу же уходим в вольные пираты. Как и задумано авторами.

Сикеры решительно развернулись и направились к выходу. Через клик сзади них спешно мелькнула крупная фигура только созданного трехрежимника – белого с сиреневатыми вставками. Он боялся опоздать, он очень спешил и тоже хотел петицию. Он был несчастен и почти сломлен. Он нес в порыве гнева выдранный дисплей, на котором значилось совсем уж неведомое – Урювкос. Это было хуже кукурузы, и даже хуже, чем римские Ксенофонтус, Евлампиус и Онаниус. Ибо было совершенно непонятно. На всем Кибертроне не нашлось ни единого мудреца, способного расшифровать – Ура-Юра-в-космосе.