Оптимусу нравилось наблюдать за людьми. Они все были различны, отличаясь друг от друга не только внешне, но и по своим внутренним качествам – за столько лет, проведенных в обществе землян, у кибертронцев было немало времени, чтобы убедиться в этом. Некоторые из людей были чем-то по характеру похожи на трансформеров – им также были присущи некоторые сомнения и тревоги, храбрость и готовность отстаивать свои идеалы до самого конца.
Кейд Йегер всегда отличался от остальных людей: что-то неуловимое, но вполне ощутимое для Искры Оптимуса делало инженера совсем другим, чем прочие хьюманы. Интересно, Би тоже так же отличает Сэма от других?
Прайм помнил свою первую встречу с Кейдом: человек мог не содействовать ему, не восстанавливать и не помогать укрыться от «Могильного ветра», но все-таки поступил иначе. Они вместе выбрались из той передряги, прошли через все, и вот теперь Кейд – один из сотрудников НЕСТа.
— Почему ты тогда согласился? — спросил Оптимус, продолжая смотреть на человека, который удобно расположился на праймовской броне.
Кейд любовался открывшимся видом того места, куда его привез Оптимус. Красота тут была воистину невероятная, присущая только этой планете. Все-таки есть здесь, на Земле, много уникального, что смогли оценить даже кибертронцы. А что касается вопроса Оптимуса… Лидер автоботов впервые за все время заговорил об этом – даже в начале их столь нереально-невероятных, но тем не менее существующих отношений они не затрагивали эту тему.
— Сложно сказать… — произнес Кейд, удобнее устраиваясь – красно-синяя броня перестала быть такой горячей, и уже не было возможности получить внеплановые ожоги. — Я был простым техником, на пару с Джошуа мы хотели сделать что-то такое, способное повлиять на мир, изменить его к лучшему. Подарить новую, созданную нами технологию. А затем – Чикаго, война, и…
— Не продолжай, — попросил его Оптимус. Чикаго все еще был болезненным напоминанием о самой большой ошибке и величайшем предательстве.
— Я слышал, солдаты говорили о том, что вас хотели объявить вне закона, разорвать договор с альянсом.
— Была такая возможность, — кивнул Оптимус. — Спасибо директору Миринг и остальным, кто смог отстоять наше местопребывание на этой планете. Ваши лидеры смогли внять доводам разума.
— Ты думал о том, что было бы, если бы мы не встретились там? — Кейд посмотрел на Прайма. — Я собирался уезжать из Чикаго, да и ты мог выбрать для рейда совсем другой день. Но… тогда я смог остановиться в нужный момент и увидеть тебя.
— Знаешь, во что я верю?
— В Праймаса? — поинтересовался Кейд. Он уже слышал от остальных кибертронцев упоминания об их божестве, а проявив упрямство, смог «разболтать» Сайда.
— И в него тоже, но сейчас речь о нас с тобой. В тот первый день я сказал тебе, что наша встреча была заранее предрешена – и повторю это сейчас, еще раз, — ответил Прайм.
— Самая главная причина, почему я согласился на сотрудничество с НЕСТом – это ты, — произнес Кейд. — Ну вот, звучит как признание в любви.
Йегер осознавал, что эти слова не так уж и далеки от правды. Он ощущал энергополя Прайма, нечто невидимое глазу, но вполне ощутимое. За прошедшее время человек уже научился различать их колебания, понимать, что без слов хотел сказать ему Оптимус.
Сейчас, глядя прямо в оптику лидера автоботов, Кейд вспоминал то мгновение, когда Оптимус раскрыл перед ним свою Искру, саму свою сущность. Именно тогда техник пожалел, что людям не под силу такое умение – соприкосновение душами.
Прайм что-то произнес на кибертронском. Кейд хоть и терроризировал Рэтчета на тему обучения кибертронскому языку, фразу почти не понял, кроме мелькнувшего слова «Искра».
— Оптимус? — специалист по технике удивленно посмотрел на Прайма. — У нас урок лингвистики?
— Лингвистикой мы займемся в следующий раз, — пообещал ему Оптимус. — Моя Искра.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
