Обычный день на базе Автоботов: дети играют в игры в главном зале, Арси, Бамблби и Балкхед в своих отсеках мирно находятся в оффлайне, Ретчет работает над каким-то изобретением, а Оптимус Прайм спокойно ходит по коридорам базы. Высокий красно-синий мех думал о чём-то, наверное, о времени до войны, но его отвлёк шум, исходящий из тренировочного зала. Быстрым шагом лидер подошёл к двери, однако, к несчастью, она оказалась заперта. Тогда он решил послушать, что же там происходит, прикоснувшись сначала к двери манипуляторами, а уже потом шлемом. Дверь оказалась неожиданно холодной, но не это удивило его, а то, что он услышал голос Смоукскрина:
– Оптимус, уходи, всё в порядке, просто упал и всё… – в голосе гонщика слышалась лёгкая неуверенность.
– Если что-то случится, скажи! – в голосе Прайма были нотки беспокойства.
– Ага, ага... – уже как-то отстранённо ответил сине-белый мех.
Но Оптимус хотел выяснить, что именно скрывает этот юнлинг, и отправился в его отсек. Прямо, налево, опять прямо, направо, и вот его отсек, самый далёкий и отстранённый из всех… Заходя в отсек, Оптимус подумал: «Что же именно скрывает Смоукскрин? Ведь он никогда не был таким закрытым!»
Перед оптикой стоит самый обыкновенный, ничем не украшенный отсек. Прайм осмотрелся, но, не увидев ничего особо важного, заглянул в шкафчик. Пусто! Но вдруг Оптимус увидел какой-то пергамент, да-да, именно пергамент, в металлической рамке под платформой, похоже, его прятали специально, чтобы никто не увидел. Вытащив его из-под платформы, бот принялся его рассматривать. Оптимус с трудом поверил своей оптике! На пергаменте он увидел Смоукскрина. Однако тот выглядел совсем не так, как сейчас: красные вставки исчезли и вместо них были вставки из чего-то прозрачного и искрящегося… Он горизонтально держал ладонь, и над ней как будто летала… снежинка?! Как это возможно?
Сзади у него была мантия. Она искрилась, словно лёд на солнце, а оптика была такого же цвета, как и мантия. Справа от него стояла фемка, но она отличалась от Смоука: броня медно-красного цвета, на ней – вставки из такого же искрящегося материала, но огненно-алого цвета, и мантия, которая была похожа на лаву, только полупрозрачную, как и у Смоука, а оптика была огненно-красного цвета, и казалось, что вот-вот загорится! Она была в такой же позе, как и бело-синий мех, только вот её манипулятор полыхал. Но, смотря на её жизнерадостную лицевую пластину, Оптимус понял, что она совершенно не чувствовала боли, а даже наоборот.
Слева от этой пары стоял мех, он был такого же телосложения, как и Смоукскрин, но его оптика светилась ярко-зелёным; броня, как ни странно, была такого же цвета, но с медными вставками. Сзади также развевалась мантия почти изумрудного оттенка. Он сидел на скале, которую опутали бело-красные цветы. Справа была фемка, но она как будто готова была сорваться и побежать. Её корпус был белого цвета, однако вся она словно искрилась электрическими разрядами! На ней также была мантия, и она, по мнению Оптимуса, состояла из молний. Оптика была белого цвета, тоже с искорками, вокруг кистей были электрические диски. Но самое главное это то, что они все, включая Смоука, разговаривали, смеялись и улыбались Оптимусу. От такого заряда радости, исходящей от этого пергамента, он сам улыбнулся. И от его улыбки радостно запрыгала и обняла Смоука красная фем, юнлинг лишь заулыбался. Его лицевая панель показывала безысходность, а зелёный мех смеялся над этой парочкой.
Оптимус ещё долго бы смотрел на эту сцену, но, зная, что скоро может вернуться обладатель этого пергамента, положил его обратно. Выйдя из отсека, лидер задумался. «Что же ещё интересного Смоукскрин нам не рассказал?..» – размышлял он, уходя в главный зал.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
