Погода этим днём выдалась кошмарной: с самого рассвета небо было затянуто плотной, почти чёрной стеной туч, выл, скрипел антеннами холодный ветер, и лил дождь. Беспрерывно. За весь день шаркова вода не прекратила поливать землю ни на минуту, и даже сейчас, когда время уже перевалило за полночь, Рэтчет лежал на своей платформе и слушал, как барабанное эхо от бьющихся о крышу капель разносится по ангару. Возмутительно, как изменчивая погода на этой планете может влиять на даже задолго спланированные дела (и, как на зло, особенно сильное влияние оказывалось на планы, составленные как раз с учётом прогноза погоды!). А ведь на этот день Рэтчет загодя не назначил никаких медосмотров, совещаний и лабораторных работ. Шлак, да даже сослуживцам под страхом принудительной очистки всей топливной системы было запрещено получать хоть какие-то повреждения, и всё ради того, чтобы съездить с Алией на озеро! Ведь за обилием работы в последние недели Рэтчет едва ли успевал уделять внимание своей малышке: их общение сократилось лишь до утренних побудок и совместных завтраков, а потом время принималось лететь со скоростью истребителя и замедлялось, лишь когда Рэтчет уже желал ребёнку доброй ночи. Алия скучала по нему, медбот видел это, но, чудесное дитя, ни разу не устроила ему заслуженной истерики, как крайней меры привлечения к себе внимания. И это вопреки наставлениям самого медбота всегда и во всём добиваться своего…
И вот сегодня Рэтчет мог бы провести с дочкой весь день на озере... Показать ей местную флору и фауну, побаловать сладостями, разрешить поплескаться в воде и помочь построить самый лучший на свете песочный замок. А вечером показать большую голограмму-вселенную, рассказать о звёздах, и потом послушать лепет Алии о том да о сём. Может, даже посмотреть вместе какой-нибудь дурацкий мультик: Джаз, пронырливый шарк, регулярно снабжал девочку «годным мультом», который, собственно, нравился только Джазу, Алии и обеим командам близнецов. И никакие репрессии тут не работали. Рэтчет с досады скрежетнул дентами: проклятый дождь обратил все эти мечты в мокрую грязь у берега того же озера, и, чтобы не расстраивать дочь своим угрюмым видом, автобот отвёз её до вечера в гости к Уитвики. У людей в плане развлечения своих детей есть куда больше возможностей и времени, а ему, Рэтчету, оставалось лишь злиться на земную природу и срочно выбивать ближайшему доступному дню статус свободного. С таким раскладом хоть со службы уходи…
На этой печальной мысли медбот собрался было уходить в оффлайн, как вдруг его чуткие аудиосенсоры уловили тихий звук: маленькие босые ступни торопливо семенили по холодному металлическому полу ангара. И с каждым шагом звук становился всё отчётливее, пока наконец не замер у изножья спальной платформы.
- Папа… - послышался снизу робкий шёпот. – Ты не спишь?
- Нет, кроха, - мгновенно отозвался Рэтчет и перегнулся через край, чтобы опустить на пол манипулятор, ладонью вверх. – Холодно босиком, забирайся.
Алия послушно залезла в подставленную ладонь и уже через несколько секунд оказалась на отцовской грудной броне, бережно поддерживаемая под спину той самой ладонью, в тепле и уюте.
- Мне приснился страшный сон, - не дожидаясь вопроса, призналась девочка и крепко сжала в объятиях прихваченную с собой плюшевую пчёлку. – И теперь боюсь.
- Ну что ты, малютка… Я здесь, с тобой. Ты в безопасности, - Рэтчет аккуратно огладил ребёнка по спине, пытаясь поскорее сообразить, что делать: раньше дурные сновидения не беспокоили его дочь, и он совсем не предусмотрел, что такое может случиться. Алия действительно была испугана: сердце билось чаще положенного, а сама девочка сжалась в комочек под его ладонью, пряча ноги под длинной ночной сорочкой, и не расслаблялась. Накрепко зажатая между коленями и грудью пчёлка скорбно пучила на автобота свои пластиковые глазки.
- Хочешь рассказать, что тебе снилось? – Рэтчет не был уверен, стоило ли расспрашивать, но малышка охотно ответила:
- Акула. Очень-очень большая и злая. Она съела тебя, а я так испугалась, папа! – Алия всхлипнула, и Рэтчет, сам не на шутку испугавшись, поспешил успокоить девочку.
- Тише, тише… Совсем не съела ведь, посмотри: вот я. Целый и не жёваный.
- И ноги? – Алия утёрла личико пчёлкой и недоверчиво посмотрела медботу в оптику.
- И ноги тоже, - Рэтчет утвердительно кивнул. И откуда только такие дикие сны у детей берутся? Девочка тем временем оглянулась, силясь разглядеть в темноте отцовы ноги, и тот для верности слегка ими пошевелил. Этого Алии, кажется, хватило: она расслабилась и перестала сжимать свою плюшевую страдалицу.
- А мы с Джеком кино смотрели, - секундой спустя заявила малышка. Её манера резко менять тему разговора до сих пор сбивала Рэтчета с толку, и пока он оцифровывал услышанное, с неловкой заминкой добавила. – Про акулу. Но она там не тебя ела, папа! Человеков, честно.
«Ну уж мне от этого намного легче,» - подумалось Рэтчету, пока он изумлённо смотрел на дочь. Вслух же он мягко произнёс:
- Милая, то, что акула съела Людей, очень плохо. Так же плохо, как если бы она съела папу, понимаешь? – пока говорил, медбот нашёл в сети и сам фильм, подходящий под описание девочки: «Челюсти». Как мило. Надо бы сделать внушение юному мистеру Уитвики касательно недетских фильмов на ночь. Алия же немного помолчала, прежде чем твёрдо ответить:
- Нет. Мне жалко тебя, потому что люблю. Тех чел… людей я ни капельки не знаю и не люблю.
Рэтчет мысленно взвыл. Вот тебе результаты воспитания ребёнка не-людьми… И как теперь объяснить, что к чему?
- Ох, дитя… Хорошо, давай так: можешь кого-то отдать акуле на съедение просто так, потому что вы не знакомы? – медбот попробовал начать издалека, и малышка нахмурила лоб, задумавшись.
- Не знаю.
- Тогда давай представим, допустим, Джаза, - Рэтчет на миг нехорошо сощурился. – Ты ведь любишь дядю Джаза?
- Конечно! – девочка активно закивала. – Он очень хороший и смешной!
- Так. А теперь давай представим, понарошку, что ты ещё не познакомилась с дядей Джазом. И его съела наша акула, - для эффектности Рэтчет выдержал паузу. – И всё. Ты никогда не узнаешь ни кто он, ни что он на самом деле хороший и смешной. И вы не смогли бы подружиться. Хорошо это?
Алия опять ненадолго замолчала, и Рэтчет невольно замер, ожидая её ответа.
- Плохо, - наконец выдала она. – Значит, и те люди могли быть такими?
- Я в этом уверен, - автобот утвердительно кивнул. И неважно, что там было в сценарии: не киноделам после их же опусов детям пошатнувшиеся нормы морали чинить. – И поэтому важно сопереживать всем. Понимаешь?
- Ага, - Алия кивнула и, улыбнувшись, вдруг обняла Рэтчета за большой палец. – Я тебя люблю, папа.
- И я тебя люблю, кроха, - медбот не сдержал ответной улыбки и до того растрогался нежностью девчушки, что тихонько заурчал двигателем, баюкая её. Минут с пять они так и просидели молча, и Рэтчет начал было опять проваливаться в оффлайн, как его окликнули:
- Папа?
- Да?..
- А если я посмотрю кино про конфеты, они мне приснятся?
И Рэтчет расхохотался, чуть не до искр перед оптикой. Чудо. Действительно, это чудо, а не дитя!
- Давай лучше постараемся, чтобы тебе приснились звёзды…
С этими словами автобот активировал заготовленную для поездки к озеру голограмму, и по стенам, потолку и даже по полу рассыпались мириады ярких точечек. Малышка восхищённо ахнула, наблюдая за лениво ползущими по потолку созвездиями, галактиками и туманностями, а счастливый Рэтчет принялся увлечённо рассказывать.
Тем временем на улице всё продолжали свирепствовать ветер и дождь, но им уже никакими силами было не испортить этот день.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
