Занятый своими размышлениями, мрачный, как Мегатрон после неудачной схватки, Айронхайд курсировал в направлении тренировочного полигона. Через пять минут он должен был начать инструктаж с солдатами об обезвреживании особо крупных десептиконов, и уж там оружейник планировал оторваться на человечках по полной… Жёсткие тренировки, - хоть с младшими автоботами, хоть с людьми – за это время стали его единственной отдушиной. Но для начала нужно пройти через главный ангар, чего-то там его звал Уилджек. Оружейник уже как раз подошёл ко входу в строение и уже было шагнул внутрь… как вдруг резко передумал. Там, пока что спиной к нему, стоял Оптимус, а рядом с ним о чём-то возбуждённо лопотал этот злополучный учёный.
- Квинтова дани!.. – прошипел сквозь дентопластины Хайд. Тихо-тихо, стараясь ничем не привлечь внимание Прайма, оружейник развернулся и максимально будничной походкой потопал обратно к полигону. Но увы и ах…
- Айронхайд! Погоди, - Оптимус его заметил и очень скоро догнал. На фэйсплейте лидера читалось беспокойство. – Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - неохотно буркнул тот в ответ, внутренне снова готовясь врать напропалую.
Оптимус с тяжёлым "вздохом" покачал головой.
- На самом деле я уже несколько дней хочу поговорить с тобой. Дело в том, что в последнее время ты стал агрессивнее, и на тебя участились жалобы, Айронхайд. Меня очень беспокоит твоё состояние…
- Рэтче-е-ет!!! Чтоб ты знал, старый кусок шлака, я тебя ненавижу!
Айронхайд бешеным ураганом ворвался в медицинский ангар, готовый раскатать своего друга в блин. Откуда-то справа послышался звон уроненного на ремонтную платформу инструмента и недовольное ворчание.
- Ради Всеискры, Айронхайд, не нужно заявлять о своих чувствах ко мне на всю базу. Что о нас тогда подумают? – с издёвкой ответствовал медбот, но, заметив выражение фэйсплейта товарища, переспросил:
- И в чём же причина такой резкой антипатии?
- Ты… Ты! И твой питомец! Юникронов выхлоп, чтоб вас обоих!..
Айронхайд явно не находил слов, чтобы выразить Рэтчету свои "наилучшие" пожелания, а потому с рычанием принялся ожесточённо жестикулировать, растирая абстрактные фигуры кулаком об ладонь. Оптика Рэтчета потемнела.
- Благодарю, - холодно ответил он. – А теперь ещё раз… В чём дело?
- В тебе и твоём питомце!!! – гаркнул Хайд. – Прайм две шарковых недели допытывается о моём состоянии, а я, как идиот, вру ему, покрывая вас обоих! И сегодня было то же самое! Знаешь, чем это закончилось, а? Давай, поинтересуйся, наконец, моими делами и спроси: чем это закончилось, мой лучший друг?! Спроси!
Рэтчет удивлённо приподнял надоптическую дугу. Таким красноречивым (хотя правильнее было бы сказать: истеричным) Айронхайд на его долгой памяти не был никогда. Ему даже показалось, что над головой оружейника клубится марево, как над раскалённой сковородой.
- И-и-и… Чем же это закончилось… мой лучший друг? – неуверенно спросил медбот.
- Временным отстранением от исполнения обязанностей! Ничего не напоминает, а? Мне запрещено вести тренировки, иметь дело с оружием в пределах базы, мой график патрулирования сокращён! И всё из-за тебя и твоего органика! – Айронхайд чуть ли не выл от ярости и отчаяния. – Оптимус посчитал, что с меня необходимо снять по максимуму нагрузок на время моего псевдолечения и последующей реабилитации! Я, видите ли, стал слишком нервным!!!
- В этом он не ошибся…
- Молчи! – рявкнул оружейник. – Мало того, он посоветовал мне вообще не покидать медотсек, а сам обещался навещать меня каждый квинтов день! И всё это твоя, только твоя вина, Рэтчет!!! Я врал только для тебя, и сам же огрёб, в то время как ты припеваючи нянчишь белкового! Кстати… - Айронхайд внезапно подуспокоился и, внимательно оглядевшись, поинтересовался:
- А где это белковое? Ну же, порадуй меня и скажи, что сдал Это, куда полагается. Я всё тебе прощу и забуду, как обычный глюк!
Рэтчет, всё так же холодно глядя на друга, скрестил манипуляторы и ответил, немного погодя:
- Это Она, Айронхайд, а не оно. Сколько можно повторять? И она с Джолтом.
- Значит, она ещё здесь… - чёрный мех до треска сжал кулаки. – Ты же дал слово, что вернёшь её людям! – снова зарычал он. На одной из его пушек вхолостую крутанулся механизм.
- И я верну. Как только её здоровье…
- Хватит заливать про здоровье! – сразу же перебил Рэтчета оружейник. Ему уже становилось по-человечески тошно от этой отговорки. Стравив воздух, он двинулся прямиком на Рэтчета, по-прежнему сохранявшего холодный рассудок, и, подойдя вплотную, грубо ткнул пальцем в его грудную броню. – Ты почти месяц прячешь у себя ребёнка и нянькаешь его сутки напролёт! И мне доподлинно известно, что никаких серьёзных заболеваний у него нет. Вывод отсюда один: ты заигрался в приёмного родителя, а это уже ни в какие рамки не лезет!.. Я больше не собираюсь покрывать тебя и сейчас же всё расскажу Прайму, - с этими словами Айронхайд с чувством свалившегося с плеч Триптикона отошёл от медбота и сразу отправил Оптимусу сообщение с просьбой прийти в медотсек как можно скорее. Такие вести правильнее всего сообщать лично и в присутствии виновника...
Спокойствие Рэтчета тут же дало трещину. В его искре зародилась паника, и на какое-то мгновение старому автоботу показалось, будто у него подкашиваются ноги. Он судорожно вцепился в предплечье друга и умоляюще заглянул ему в оптику.
- Айронхайд… Ты же обещал!
- Ты тоже обещал, - отрезал оружейник. Теперь непоколебимым сделался он. – Это с первого же дня перешло все границы.
Медбот поник. Возразить было совершенно нечего, Рэтчет прекрасно понимал и это и то, что он действительно перешёл грань, решив оставить малышку у себя, в розовых мечтах даже лелея мысль, что насовсем. Безответственное, спарковское желание… И обосновать его стремлением защитить младенца от агрессивного человеческого мира значило по-крупному соврать. Прежде всего самому себе. Причина лежала намного глубже, и заключалась она в тотальном одиночестве Рэтчета со времён войны, после потери его бондмейта и двух спарклингов… Но признавать попытку компенсировать своё одиночество с помощью человеческого детёныша автобот не желал даже для самого себя, не то чтобы рассказать об этом ещё кому-то.
Тем временем снаружи послышались торопливые и тяжёлые шаги Оптимуса… Как на зло, он был поблизости, когда Айронхайд отправил сообщение. Ещё секунда – и мощная фигура лидера автоботов возникла в дверном проёме, а Рэтчет приготовился к худшему исходу. Оптимус же, ничего не подозревая, поглядел сначала на разозлённого оружейника, потом на вцепившегося в его манипулятор мёртвой хваткой медика, а затем со смешком произнёс:
- Айронхайд… Я, конечно, понимаю твою нелюбовь к медицинским процедурам, но вызывать меня, чтобы спастись от гаечного ключа, это уже слишком. Будь мужественен, ты и не такое переживал.
Айронхайд на это лишь недовольно фыркнул.
- Нет, Оптимус, дело не в этом… По правде сказать, меня и лечить-то не от чего. Моё техническое состояние все эти две недели было стабильно, я симулировал неполадки.
После этих слов Рэтчет, будто по команде, отцепился от манипулятора Айрона и с чувством полной безнадёжности облокотился о ближайшую ремплатформу, упёршись взглядом в пол и не смея посмотреть в оптику Прайма. Оба спорщика ожидали от своего лидера вопросов, да хоть какой-нибудь реакции, но её почему-то не было. Оптимус молча стоял, чуть наклонив шлем набок, и спокойно смотрел на своих товарищей, пряча непонятную, едва заметную улыбку.
Приняв молчание командира за приглашение к дальнейшему повествованию, Айронхайд сцепил ладони за спиной в замок и продолжил выкладывать информацию, стараясь при этом звучать совершенно беспристрастно. Получалось не очень.
- Причиной симуляции было… Я даже не знаю, как ты на это отреагируешь, Оптимус, ситуация самая сумасшедшая. В общем, всё это время я помогал Рэтчету скрывать незаконное присутствие на базе человеческого ребёнка, а он здесь находится уже около трёх недель. Об обстоятельствах его появления лучше расскажет Рэтчет самолично, - с этими словами Айронхайд уничтожающе взглянул на медбота, к собственному изумлению не встретив в оптике напротив ничего кроме обречённости. В искре неприятно кольнуло чувство вины, которое оружейник тут же попытался задавить. "Так будет правильнее и лучше", - сам себя оправдывал чёрный механоид. По-прежнему не произнося ни слова, Оптимус перевёл взгляд на Рэтчета, и тот сник ещё больше. Некоторое время медик молчал, на редкость долго собираясь с духом, но наконец, неловко прочистив динамики, заговорил.
- Оптимус, я понимаю, какой поступок совершил, и беру на себя всю ответственность за него. Но позволь объяснить!..
- Довольно, - его прервали негромко, но безапелляционно. В полнейшем непонимании Рэтчет уставился на Прайма в ожидании объяснений, но оторопел ещё больше, увидев на его фэйсплейте уже не скрываемую улыбку и весёлые искорки в оптике. Не давая никому опомниться, Оптимус взял слово.
- Раз так, то у меня для вас тоже есть новость, друзья. И я тоже не знаю, как вы к ней отнесётесь, - он мельком глянул на вмиг сконфузившегося Айронхайда, который, впрочем, тоже потерял нить разговора, как и Рэтчет, и продолжил. – Видите ли, обстоятельства сложились так, что я уже семь дней как в курсе этой ситуации, и знаю всё. Абсолютно.
- Что?! – хором изумились оба "виновника". Рэтчет от шока едва не съехал с платформы на пол, а Айронхайд, пытаясь оцифровать услышанное, попросту завис с вытаращенной на Прайма оптикой. В медостеке повисло гробовое молчание, а Оптимус вовсе не торопился что-либо пояснять, явно наслаждаясь реакцией друзей, в особенности выражением их лицевых. Первым отошёл от потрясения Хайд.
- То есть, эту последнюю неделю… - неуверенно начал он. – ты меня расспрашивал, я во всю отвирался, а ты… ты всё знал и молчал?!
Оптимус, не переставая улыбаться, утвердительно кивнул.
- Но почему?! – оружейник буквально взревел на всё помещение. Его процессор уже вскипал, категорически отказываясь адекватно обрабатывать поступающую информацию. Прайм же, наблюдая за другом, тихо засмеялся.
- Прости, Айронхайд, я не смог себе отказать. Ситуация была из ряда вон выходящей, и мне стало любопытно, сколько вы двое продержитесь. По всей видимости, сегодня я вас всё же "добил".
И снова две пары оптики в шоке вытаращились на Оптимуса, стоявшего перед товарищами как ни в чём не бывало. И снова повисла тишина… Но ненадолго, так как взбешённый Айронхайд очень скоро разорвал её своей недюжинной руганью.
- Всеискра, с кем я служу?! Психи вы оба! – вдоволь прооравшись, напоследок гаркнул он и, провожаемый понимающей улыбкой Прайма, удалился в самую глубь медотсека, где завалился на ремплатформу и, насупившись, повернулся к друзьям спиной. На этом моменте Рэтчет наконец-то вспомнил, что всё ещё способен разговаривать, и, страшась с какой-нибудь очередной шок-новостью эту способность потерять, поспешил обратиться к Оптимусу.
- Прайм, если я правильно понял… То малышке ничего не грозит, и она может остаться? – с ясно читаемой в голосе надеждой спросил он. Оптимус задумчиво взглянул прямо в оптику медика, будто ища в ней что-то, что помогло бы дать ему нужный ответ, и говорить не торопился. Внутренне Рэтчет весь напружинился. Если сейчас он получит отказ… даже предположить собственную реакцию на это он был не в силах.
- Это очень серьёзный и ответственный шаг, Рэтчет, и я верю, что ты это понимаешь, - наконец начал командир. В его тоне не осталось и намёка на улыбку. – Но справишься ли ты? Можешь ли ты гарантировать ребёнку все необходимые условия для его нормального развития и взросления? Осознаёшь, сколько своих же ресурсов тебе будет необходимо отдать для этого?
- Да, - Рэтчет ответил без промедления. Не так давно он сам задавался теми же вопросами и тогда же, всё взвесив, принял твёрдое решение растить малышку. И он был готов поклясться собственной искрой, что вырастит и воспитает её не хуже человеческих родителей. – Тем более мне всегда готовы помочь Сэм и Микаэла, с их поддержкой я точно смогу всё.
Оптимус кивнул в ответ, явно оставшись удовлетворённым словами Рэтчета, и с вновь проявившейся улыбкой заключил:
- Значит, решено. Алия остаётся с нами.
Рэтчет мгновенно расцвёл прямо на глазах. Облегчённо провентилировав застоявшийся от напряжения воздух, он улыбнулся самой счастливой улыбкой и с благодарностью на секунду сжал ладони Оптимуса в своих.
- Спасибо! – радостно выдохнул он. Но один маленький нюанс не сразу дошёл до его затуманенного счастьем сознания… А когда дошёл, то медик запнулся.
- Так… Погоди. Алия? – с недоумением переспросил он. Оптимус весело хохотнул, наблюдая реакцию товарища.
- Ты так заработался, мой друг, что совсем забыл дать малышке имя, и мы с Джолтом позволили себе исправить это упущение. Мы собирались предложить тебе это имя немного позже, но раз уж так вышло… Тебе нравится?
Алия… Рэтчет мысленно проговорил имя несколько раз и поймал себя на том, что наслаждается его звучанием. Такое мягкое, нежное, можно даже произнести нараспев. Без сомнения, это имя прекрасно.
- Очень нравится, - незамедлительно ответил он. – Так и назову. Спасибо, Оптимус… - Рэтчет с благодарностью заглянул Прайму в оптику и, получив в ответ тёплое "пожалуйста", внезапно для самого себя повеселел и крикнул по-прежнему лежавшему на дальней платформе Айронхайду:
- Ты слышал, Хайд? Мы назовём её Алией! Как тебе?
- Да идите вы наквинт… Оба, - недовольно пробурчал тот со своего места. Рэтчет, даже не успев понять, что делает, громко расхохотался, так переполняло его чувство радости. Вдоволь насмеявшись, он вовремя вспомнил ещё один крайне интересовавший его вопрос, который незамедлительно адресовал явно довольному собой Оптимусу.
- А кстати… Как ты вообще узнал про Алию? Джолт проболтался?
- О, мой друг… - Прайм загадочно улыбнулся. – Тогда вышла довольно занятная история.
