Рэтчет никогда никому не жаловался на однообразие в своей жизни, ему даже нравилось работать, не покладая манипуляторов. Но в последнее время это начало конкретно давить на нейросеть: бесконечные рабочие будни стали до того одинаковыми, что медбот без всяких сомнений и с точностью мог сказать, когда к нему явятся с проверкой, кто куда спрячется, когда настанет время планового осмотра, какими отговорками будет защищаться и так далее по списку. Практически безвылазно находясь на рабочем месте, Рэтчет настолько привык к тамошней обстановке, что уже мог перемещаться там и брать то, что ему нужно, с выключенными оптикой и аудиосенсорами. С одной стороны - хорошо, а с другой... Когда так КАЖДЫЙ день... Рэтчету это опостыло донельзя, но он не хотел сам себе признаваться в подобном и вместо того, чтобы снизить нагрузку и разбавить чем-нибудь новым удручающе серые дни, он ещё больше погрузился в работу. И поговорить о наболевшем совершенно не с кем: у Айронхайда и Оптимуса - близких друзей и тех, кто действительно может понять старого медика - своих забот хоть отбавляй, не хочется их ещё и своими собственными проблемами отвлекать, а о молодых ботах и людях даже думать нечего: Рэтчет плохо находит с ними общий язык, да и что может понять беспечный молодняк в проблемах старших? В общем, Рэтчет замкнулся в себе. С каждым днём он становился всё угрюмее и раздражительнее. Дошло уже до того, что медик совсем перестал покидать ремблок, а все сотрудники "Nest", будь то человек или автобот, стали за версту обходить его "логово", как будто там обитал не вполне миролюбивый трансформер, а некто пострашнее самого Юникрона. И все бы смирились с таким положением дел, если бы не одно большое "НО"... Дело в том, что за последние дни напряжение успело достичь своего апогея, и Рэтчет стал срываться на всякого, кто таки осмеливался нарушить его одиночество. Пару раз выхватил даже Оптимус. То он, видите ли, плохо поддерживает дисциплину в рядах автоботов, в результате чего они своим шумом мешают работе, то он с заданием не вовремя явился. Оптимус, конечно, прощал другу столь грубое несоблюдение субординации и призывал к терпению и пониманию других ботов, но когда агрессия Рэтчета стала распространяться и на братьев меньших, - то бишь на людей - Прайм вынужден был принять меры. И вот, Рэтчет здесь, в человеческом городе, временно отстранённый от работы и заверенный, что Джолт - его ассистент - сможет справиться с на время переложенными на него обязанностями. Проще говоря, Оптимус дал Рэтчету отгул. Отпуск, если угодно. Ну, как дал... Практически впихнул. Упрямый медик долго отпирался, обещал даже подумать над своим поведением и обязательно исправиться в лучшую сторону, лишь бы его, законченного трудоголика, впустили обратно в родной ремблок. Но сами знаете: каким бы мастером словесных боёв ни являлся Рэтчет, Прайм уж всяко сильнее будет. Тем более уламывать медбота ему помогал Айронхайд, а немного позже и почти вся база. В общем, выперли его на прогулку и на неделю освободили от работы. На целую неделю... Тут кто угодно от радости в пляс пустился бы, но мы же говорим о Рэтчете...
- Шлак, ну и как, по-вашему, я здесь расслаблюсь? - на минимальной громкости ворчал медбот, умудрившийся в кратчайшие сроки попасть в пробку. Он уже искренне сожалел, что дал себя турнуть с базы, и особенно о том, что полез чуть ли не в самый центр города. Разумеется, поначалу Рэтчету очень понравилось кататься везде, где вздумается, рассекать колёсами снег, наблюдать за ничего не подозревающими прохожими, видеть, как красиво и ярко светят вечерние городские огни... Док даже решил для себя, что в будущем будет регулярно отправляться на прогулку, чтобы лицезреть всё это снова, но хорошие впечатления быстро погасила автомобильная пробка. Не думайте, Рэтчет не в первый раз оказывается в сердце затора, но ведь он ещё не отошёл от своих недавних вспышек, а пробки, где застрявшие без тени приличия орут друг на друга, ругаются и лупят что есть мочи по клаксонам своих авто, вовсе не способствуют умиротворению и успокоению нейронных цепей автобота.
- Люди, до чего же вы примитивны... Даже нормальных условий для движения транспорта обеспечить не можете, - терпение Рэтчета медленно, но верно сходило на нет. За час ему удалось преодолеть всего восемьдесят метров.
- Шлак... Надо было выехать в природную зону, как советовал Оптимус.
Наверное, сейчас Рэтчет был готов оказаться где угодно, даже на дне океана, не то что на природе, лишь бы не торчать в пробке. В соседней полосе, на зло медику, началось движение. Мимо него проползло целых четыре автомобиля разных цветов и марок и, когда движение прекратилось, рядом с Рэтчетом стоял уже не грязный-помятый, непонятной расцветки Опель, водитель которого явно о своём транспорте не заботился, а вполне себе пристойного вида, скромный, белый Шевроле, в салоне которого находилась пара молодых человеческих особей разного пола.
Дальше дела пошли хуже. С момента великого движения прошёл ещё один час по программе "Газ-тормоз-газ-тормоз", и Рэтчет, который уже в конец извёлся ездить так, будто у него за рулем сидит кошмар инструктора по вождению, начал всерьёз рассматривать возможность трансформироваться и как ни в чем не бывало пройтись между автомобилями пешком, как вариант наискорейшего прекращения этого ужаса. Ну а что? Присутствие на Земле трансформеров уже не такая уж и тайна, да и спецслужбы, если что, замнут этот инцидент. Единственное, что не давало ему сменить режим, носило целых два имени. Первое - Шарлотта Миринг, ну а второе - Оптимус Прайм. Обе вышеназванные личности ни за что не оставят без внимания подобную выходку медбота. И если Миринг просто поорёт и отстанет, то Прайм перегрузит Рэтчету процессор своими нравоучительными речами, десятками причин "Почему мы не должны показываться людям на глаза" и в конце лекции настоятельно порекомендует подумать над своим проступком и больше его не повторять. Вроде бы ничего страшного в этом нет, но когда взрослого бота учит правильно себя вести его лидер, который, кстати говоря, младше своего подчинённого на шарк знает сколько ворнов, то становится непомерно стыдно. Примерно так же подумал и Рэтчет, решив лишний раз не испытывать судьбу и собственные нейроцепи.
А обстановка не улучшалась. Программу "Газ-тормоз-газ-тормоз" сменила другая, носящая лаконичное название "Квинтец". И если раньше движение через неравные промежутки времени возобновлялось, то сейчас оно прекратилось совсем.
- Прекрасно. Просто прекрасно. Джазу все системы переверну за его совет. Вот почему ты тогда так улыбался, шлакодел...
Рэтчет был уже вне себя. Ему казалось, что успокоится он только тогда, когда доберётся до доброжелательного диверсанта, чей совет загнал дока в самую пробку и заставил люто ненавидеть города. От мысленных издевательств над Джазом медика отвлекли странные звуки, донёсшиеся из так и оставшегося стоять рядом Шевроле и сильно отличающиеся от остальных звуков в пробке. Сфокусировав взгляд на салоне автомобиля и увидев творящееся внутри, Рэтчет чуть не дал по газам, от чего серьезно пострадала бы впереди стоящая машина: молодой человек, решив, видимо, с пользой провести время в пробке, давно бросил бессмысленное на данный момент управление транспортом и, можно сказать, домогался до своей девушки, бесцеремонно лапая её, целуя и то и дело норовя опрокинуть сидение и навалиться на самочку сверху. Девушка пока сопротивлялась, стараясь охладить пыл своего партнёра и наверняка ссылаясь на то, что их увидят все, но парня это, судя по всему, не пугало.
- Они собираются спариваться? Здесь?! Нет уж, извольте в другом месте, - Рэтчет несколько раз посигналил любвеобильной парочке, но ожидаемого результата это не принесло: здесь он был далеко не единственным, кто не преминул воспользоваться клаксоном, поэтому на гудок машины скорой помощи в общем шуме совершенно никто не отреагировал, тем более слишком занятые друг другом молодые человеческие особи.
- Праймус, за что?.. - медбот обречённо вздохнул, мысленно добавляя ещё один пункт в список "Почему я хочу нарушить приказ Прайма", и тут заметил поворот впереди, ведущий, если верить GPS, на заброшенную стройку. До него всего пятнадцать метров, проще говоря - рукой подать, но в условиях парализованного движения транспорта это всё равно что два локтя по карте, и единственным способом быстро добраться до желанной свободы являлся тротуар, который, кстати, был достаточно широк для альтформы Рэтчета, и так близко он находился... Только дать газ и свернуть руль немного вправо. Но опять же: нельзя. Повторно вздохнув, Рэтчет просто попытался набраться терпения и переждать, переключить внимание на что-нибудь нейтральное. Например, на исследование окружающей обстановки, тем более даже стоя в пробке, всё равно есть на что посмотреть кроме автомобилей и красных от накатившей злобы рож их владельцев.
Вокруг всё было вычищено и украшено. Тротуары начисто подметены, снег небольшими сугробчиками лежал по краям, фонарные столбы увиты светящейся гирляндой, окна и зачастую прозрачные двери магазинов вымыты до блеска и завешены переливающейся на свету мишурой и игрушками, сквозь зашторенные окна жилых домов пробивался свет и виднелись силуэты сновавших туда-сюда жителей, кое-где даже было видно хвойное дерево, обильно обвешанное украшениями, а на самой верхушке каждой ели всегда красовалась блестящая пятиконечная звезда. Если убрать раздражающие слух гудки и ругань, то улица будет наполнена только тихими, смешанными друг с другом праздничными мелодиями, раздающимися отовсюду: из динамиков, прикреплённых к столбам, из магазинов, из жилых домов; и весёлым гомоном людей, слоняющихся по улицам небольшими группами. Временами в поле зрения медбота попадались крайне необычно одетые индивиды: кто-то нацепил на себя костюм, имитирующий какое-то животное, кто-то просто изукрасил себя, как сумел, и напялил явно не свои одежды, но чаще всего встречались люди, одетые преимущественно в красное, носящие красно-белый колпак, фальшивую бороду и таскающие с собой большой красный мешок, набитый невесть чем. "Наверное, сегодня какое-то празднество. Что ж, это объясняет пробку..." Тут из Шевроле начали доноситься громкие стоны, а сам автомобиль взяла лёгкая качка... И терпение Рэтчета всё же лопнуло.
- Ну всё, довольно! Прости, Оптимус, - медбот рывком свернул на тротуар, тем самым снеся сугроб-препятствие, и, включив сирену, поехал прочь, попутно расшугивая прохожих. Что немало удивило Рэтчета, подавляющее большинство людей, оказалось, были пьяны в эту уже успевшую наступить ночь и потому еле успевали убраться с его дороги. Некоторых вообще за шиворот оттаскивали в сторону те, у кого скорость реакции была ещё более-менее приемлемой, а какой-то человек, замаскировавшийся в пузатую змею-переростка, в попытке спастись нелепо упал в снег, сопровождая своё падение нелестными отзывами в адрес водителя. "Массовое пьянство... И в чьём же сером веществе родилась идея назвать эту расу разумной?" - подумал медик, делая долгожданный поворот.
Медленно проезжая по неухоженным закоулкам к заброшенной стройке, откуда можно было выбраться на незагруженную трассу и спокойно вернуться на базу, Рэтчет невольно удивлялся колоссальной разнице между центральными улицами, радующими зрение своим убранством, и улицами, жмущимися ближе к окраинам города. Здесь всё было по-другому: треснутые узкие тротуары и дорога замусорены, стены обветшалых домов обшарпаны и кое-где разрисованы, большинство фонарей разбиты и не горят. Кругом царят давящие уныние и пустота, нет ощущения радости и праздника, которые фонтаном бьют в центре города. Откуда-то сбоку, между близко стоящими друг к другу трёхэтажными домами, где плотной кучей сбились переполненные мусорные баки, послышалось шуршание, и Рэтчет остановился, ожидая увидеть человека. Но через пару секунд из под приоткрытой крышки одного из баков выбрался взъерошенный, ободранный и худощавый кот, тащивший в зубах полиэтиленовый вонючий пакет, в котором лежали остатки человеческой пищи. На шее кота Рэтчет разглядел выцветший потрёпанный ошейник, на котором ещё можно было прочесть едва различимое слово - имя животного. "Флаффи". Вероятно, беднягу Флаффи выгнали хозяева, когда он по каким-то причинам перестал им нравиться. От вида изголодавшегося кота, прижавшегося спиной к холодной стене и яростно терзающего полиэтилен в попытках добраться до съестного, в искре Рэтчета неприятно кольнуло. Чем-то ему всё это напомнило нынешний Кибертрон: такое же запустение, такие же брошенные представители фауны, выжившие в жёстких условиях лишь чудом... Прогнав жуткое видение, всплывшее в процессоре, медбот дал гудок, заставляя одичавшего кота зашипеть и убраться прочь, и поехал дальше, чуть прибавив скорость и стараясь теперь вообще не смотреть никуда, кроме как себе под колёса. Через десять минут показалась стройка. Судя по всему, это должно было быть несколько трёхэтажных зданий, ничем не отличающихся от других в этом захудалом районе, но по неизвестным причинам строительство было прервано и, кажется, давно: забор, выставленный по периметру, уже обзавёлся дырами и граффити, а недостроенные дома имели далеко не лучший вид: стены местами обвалены или исписаны, несколько входов и окон забито. Но Рэтчета куда больше волновала дорога, скрывающаяся по другую сторону стройки. И поэтому он решил объехать незаконченное творение, не тратя времени на его созерцание.
После того, как Рэтчет завернул за угол стройки, дорога кончилась и началось бездорожье. Под колёса машины скорой помощи попадались небольшие ямы, доверху наполненные грязью вперемешку со снегом так, что невозможно было определить их глубину, также встречались камни, кирпичи и прочий строительный мусор. Скорость пришлось сбавить, но из-за этого ехать стало труднее.
- Чтобы я ещё хоть раз по своей воле полез в человеческий город... Ни за что! - снова принялся ворчать медик, объезжая слишком уж большую яму.
- //Рэтчет, ты на базу возвращаться собираешься? Или настолько нас не любишь, что уже бросить решил?// - раздался по внутренней связи басистый голос Айронхайда.
- //Скажу, сколько по времени уже пытаюсь вернуться - не поверишь,// - устало ответил тот. Внезапно в эфире послышалось хлюпанье, шум натужно работающего двигателя и отчаянные ругательства.
- //Что там у тебя?// - встревожился оружейник. Ответом ему послужили всё те же шум двигателя и набор нецензурных выражений. - //Рэтчет, что происходит? Ответь!// - после заключительной пары бранных слов, конкретно ни к кому не обращённых, медик всё же отозвался.
- //Я завяз в грязи...//
- //В грязи? А как ты... Нет, ГДЕ ты вообще находишься?//
- //На заброшенной стройке, если тебе так интересно,// - Рэтчет раздражался всё больше.
- //Ну и какого шарка тебя туда понесло? Тихое местечко себе нашёл, не беспокоит никто?// - сыронизировал оружейник. По-видимому, сочувствия он не очень-то испытывал.
- //Даже слишком тихое. Кстати говоря, в ремблоке кое-кто слишком давно не кричал...// - пригрозил медбот.
- //Я уже скучаю. Вызвать эвакуатор?// - Айронхайд усмехнулся.
- //Сам на нём катайся,// - буркнул Рэтчет и сделал ещё один рывок. Бесполезно. И надоело. "Ну что ж, отчаянные времена требуют отчаянных мер", - не без удовольствия подумал Рэтчет и сразу трансформировался. Выйдя из грязи, он осмотрелся вокруг, дабы убедиться, что свидетелей на месте "преступления" не оказалось, выругался из-за испачканной брони и неспешно побрёл вдоль забора по направлению к дороге, легко переступая через препятствия, труднопреодолимые для автомобиля. Айронхайд, заслышав звуки трансформации, вновь подал голос.
- //Прайм не одобрит.//
- //Он и не узнает, если будешь молчать. А ты БУДЕШЬ молчать//, - не замедлил с ответом нарушитель, двигаясь вперёд. Но внезапно его чуткие аудиосенсоры уловили подозрительный звук. Рэтчет тут же остановился, насторожённо всматриваясь в темноту и прислушиваясь: неподалёку у забора, под обломками гибсокартона что-то тихонько шуршало. Тут же активированный тепловизор подтвердил: в обломках скрывалось живое существо, и, судя по показаниям прибора, оно явно замерзало, хотя температура воздуха на улице была не ниже ноля градусов по Цельсию. Автобот было решил, что это опять кошка, однако на тепловизоре силуэт маленького создания отображался не характерным для животного. Крадучись, Рэтчет, направился прямиком к крошечному незнакомцу. Тем временем Айронхайд продолжал.
- //Не скажу: делаю скидку на твоё состояние... Ты, кстати, как?//
- //Вот только не надо говорить так, будто меньше ротации назад я стал инвалидом! Со мной всё в порядке как тогда, так и сейчас!// - выделив слово "тогда", раздражённо ответил медик, подходя всё ближе к нужной куче ломаного гибсокартона.
- //Ну да. То, что чуть меньше ротации назад ты мог любого за просто так на части разобрать – это абсолютно нормально//, - скептическим тоном проговорил оружейник.
- //Айронхайд, отстань. Здесь кто-то есть...// - терпение Рэтчета заканчивалось.
- //И кто? Если это десептикон, то передай мне свои координаты. Не хочу пропускать веселье,// - в голосе оружейника стал слышен интерес... и надежда? Но Рэтчет проигнорировал товарища.
- //До связи//, - бросил он и отключил комлинк.
Приблизившись вплотную к месту, где скрывалось нечто, Рэтчет заколебался: неизвестное существо никак не отреагировало на шаги семиметрового гиганта, остановившегося в паре шагов от него, будто и не заметило вовсе. Присев на корточки, чтобы было удобнее, медик едва коснулся пальцем самого крупного куска гибсокартона и аккуратно счистил с него снег. Опять никакой реакции от неизвестного не последовало. Рэтчет уже решил, что это всё-таки какое-то животное, и собрался было уйти, но вовремя остановился, вспомнив показания своего тепловизора. Конечно, сказать наверняка, кто под обломками, нельзя, но кто бы там ни находился, он пробудил в автоботе сильное любопытство. И подгоняемый этим любопытством, Рэтчет принялся с огромнейшей осторожностью убирать обломки один за другим. Разбирая гибсокартон, медбот заметил кое-что странное: куски были наложены друг на друга так, чтобы было закрыто как можно больше щелей, а само сооружение по внешнему виду напоминало вигвам. "Выстроить над собой такое самостоятельно было бы крайне затруднительно", - подумал он. Снимая обломки так, будто собственноручно раскрывая бутон цветка, Рэтчет почти добрался до "сердцевины" - осталось немного. И вот, последний кусок гибсокартона снят. Включив фары, располагавшиеся на грудной пластине, медик, наконец, лицезрел странное, совсем крохотное существо, но разглядев его, вдруг непроизвольно вскрикнул и отшатнулся. Подумав, что ему увиденное померещилось, и что это - просто сбой, произошедший от излишних нагрузок, Рэтчет пару раз мотнул головой, перезапустил оптику и после буквально навис над найдёнышем.
- Великая Искра... - только и сумел выговорить шокированный медбот: ему всё-таки не показалось. Прямо перед ним лежал, закутанный во множество рваного и грязного тряпья так, что была видна одна лишь голова, человеческий детёныш; он дрожал, часто дышал и был очень бледен. Вроде бы ребёнок не спал, так как яркий свет фар бил прямо по глазам, но при виде огромного робота, наверняка казавшегося крохе в темноте ещё более страшным, не стал плакать, призывая на помощь свою маму, и лишь прикрыл глазки, полностью игнорируя автобота. С трудом осознавая ситуацию и до сих пор не веря оптике, Рэтчет протянул к ребёнку манипулятор, приподнял его за тряпьё и переложил на другой, после чего прижал малыша как можно ближе к себе, стараясь защитить от холода.
- Бросили тебя... Бедняга, - прошептал медик, чуть покачивая кроху. Происходящее никак не укладывалось в процессоре, казалось абсурдным. Разумеется, Рэтчет знал, что человеческая раса жестока: люди бессовестно загрязняют окружающую среду, уничтожают леса, редкие виды животных и растений, ведут войны, убивают друг друга, создают оружие массового поражения. Но он совершено не допускал мысли, что человек способен бросить на произвол судьбы собственного спарклинга, который так беспомощен и слаб! Это казалось медботу верхом жестокости. В памяти сам собой возник вопрос, который Айронхайд задал Оптимусу в первые дни пребывания на Земле незадолго до битвы в Мишн-Сити: почему они сражаются за жизни людей? За примитивную, жестокую расу… "А действительно, почему?" - сам себя спросил Рэтчет. Теперь его мнение о человечестве в разы ухудшилось, и данный тогда Праймом ответ, мол, кибертронцы не лучше, а люди - ещё молодой вид, больше не устраивал. На Кибертроне никогда не бросали спарков. Ни-ко-гда. Но чем рассуждать об этом, лучше сейчас позаботиться о детёныше, он наверняка получил переохлаждение. "И как же долго он пролежал под этими обломками?"
- Погоди немного, человечек, - тихо сказал ребёнку Рэтчет, опуская того на землю. Медик трансформировался и подъехал к лежащему на земле живому комочку почти вплотную, распахнув дверь со стороны пассажирского сидения. Из салона наружу сразу же показалось несколько длинных, прочных щупов, которыми Рэтчет аккуратно обхватил малыша и легко поднял над землёй, после чего занёс в свой салон и устроил на сидении. Как только дверь закрылась, все щупы, кроме одного, ушли обратно в пазы, а оставшийся несильно обвил ребёнка, заменяя ему ремень безопасности. Включив обогреватель и тронувшись с места, стараясь избегать рытвин на пути, Рэтчет просканировал всё это время спавшего детёныша.
- Надо же, возраст всего лишь около двух месяцев!.. И повреждений нет, только лёгкое переохлаждение. Даже не представляешь, как сильно тебе повезло, дитя. А с твоей мамашей я бы побеседовал... - вслух рассуждал медбот, наблюдая за посапывающим малышом. За ним нужен будет глаз да глаз, желательно круглые сутки. Но ничего. Рэтчет справится, теперь он будет беречь этого маленького органика. При последней мысли медик немного смутился. Сейчас, конечно, он привезёт детёныша на базу и там выходит его. Но разве можно будет оставить ребёнка насовсем?..
Выехав, наконец, на ровную дорогу, Рэтчет прибавил скорость и поехал на базу.
- И кого ты там нашёл? Больше часа возился, - у самого въезда на территорию "Nest" медбота встретил недовольный Айронхайд. Он был почти на сто процентов уверен, что пропустил нечто, стоившее его внимания.
- Прикрути громкость. Никого я не нашёл, - шёпотом ответил Рэтчет и объехал оружейника, взяв курс на свой ремблок.
- Ну да. Всё это время ты просто искал сюда дорогу, - Айронхайд так просто отставать не собирался. Он в несколько шагов обогнал спокойно едущего медика и, встав у него перед самым капотом, опёрся о него обоими манипуляторами. - Рассказывай! - рявкнул он.
- Квинт! Не ори же ты так! - злобно шикнул на товарища Рэтчет, опасаясь, как бы не проснулся детёныш. Но малыш, несмотря на работающие обогреватели, ещё не отогрелся как следует и потому продолжал спать. - Ты ведь не отстанешь, верно? - обречённо спросил он, прекрасно зная ответ на свой вопрос.
- Нет, конечно, - поняв, что победил, Айронхайд отпустил друга и выпрямился.
- Иди за мной, - бросил ему медик, вновь двинувшись в ремблок. Оружейник молча поплёлся следом, и вскоре друзья оказались в нужном месте. С ходу выгнав прочь трудившегося на своём посту Джолта и попросив Айронхайда закрыть двери изнутри, Рэтчет начал.
- Прежде всего дай мне слово, что ты никому не скажешь о том, что скоро здесь увидишь, - серьёзно сказал он.
- Старина, ты меня пугаешь, - Айронхайд, усмехнувшись, покачал головой. – Что за бетсад?
- Я не шучу! - машина скорой помощи угрожающе сверкнула фарами.
- Хорошо, обещаю, - оружейник развёл манипуляторами. Ему уже не нравилось происходящее.
- Вот и ладно... Сейчас я открою дверь и доверю тебе кое-что на несколько нанокликов. Подставь манипулятор со стороны пассажирского места.
Полностью сбитый с толку, Айронхайд тупо выполнил то, о чём попросили. Дверь альтформы открылась, и из салона сразу же показалось три щупа, поддерживающих какой-то свёрток. Крайне осторожно водрузив свою ношу на огромную ладонь старого вояки, щупы вернулись на свои места, и Рэтчет, пока тот изумлённо таращился на свёрток и соображал, начал поспешную трансформацию.
- Это... Это же... – Айронхайд, словно громом поражённый, не мог связать слова в предложение и неотрывно смотрел на сопящий во сне живой комочек, казавшийся на его ладони совсем уж микроскопическим.
- Человеческий ребёнок, - закончил за него медик, наблюдая за каждым движением товарища. А тот постепенно начал приходить в себя.
- Да ты рехнулся! Зачем ЭТО приволок сюда?! - на повышенных тонах набросился он на Рэтчета, стараясь, тем не менее, случайно не выронить малыша.
- Не кричи - проснётся, - спокойно ответил он, скрестив манипуляторы на грудной броне. - Я спас этому детёнышу жизнь.
И Рэтчет всё рассказал. Начиная с того момента, как он оказался на стройке, и до этой самой минуты. Айронхайд слушал его с мрачным видом и ни разу не перебил.
- Когда я буду убеждён, что здоровью ребёнка ничто не угрожает, то доложу обо всём Оптимусу, и детёныш будет отдан людям, - медбот закончил своё повествование и выжидающе посмотрел на товарища. Тот лишь вздохнул и протянул манипулятор со всё ещё спящим ребёнком Рэтчету. Дождавшись, пока док-бот заберёт малыша, он, наконец, заговорил.
- Человечество… Детёнышу очень повезло, что ты оказался поблизости, - оружейник направился к двери. - Но он не должен здесь задерживаться: если кто-то ещё узнает, будут серьёзные проблемы.
- Без тебя знаю... Айронхайд! - медик окликнул друга, почти скрывшегося за дверью.
- Ну что ещё?
- Помни, ты обещал никому не говорить.
- Я своё слово держу. И кстати, если это дело всплывёт, то я здесь не при чём.
- Разумеется, - Рэтчет кивнул, и оружейник, хмыкнув, удалился. Взглянув на своего нового подопечного, медбот впервые за долгое время улыбнулся, даже не подозревая, что сегодняшняя встреча с маленьким беспомощным органиком положила конец его прежним, ничем друг от друга не отличающимся дням.
