Он спрыгнул со стремянки прямо на мое плечо, опустился на колени и дотянулся до моих шейных магистралей, используя их как опору. Он снова успокаивающе гладил меня по металлу кабеля.
- Я смогу помочь тебе!
- Хорошо, я постараюсь руководить тобой, пока снова не уйду в стазис, – ответил я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал дружелюбно.
Чтобы видеть собственные детали и человека, собравшегося отправиться на их изучение, я трансформировал шейный отдел, максимально удлинив и вывернув так, что я практически смотрел внутрь себя. С трудом подбирая слова, я постарался донести до него суть основной проблемы.
- Первое, что нужно сделать – протестировать энергоновый реактор. В нем семь блоков, и именно он производит электричество, питающее ходовую часть и все мои системы. Важно знать, какие блоки вышли из строя, а с какими просто оборвана связь.
Он кивнул, напряженно глядя на глубокое рваное отверстие в моей внутренней броне и пытаясь сопоставить, как выглядят одни и те же узлы в разных режимах.
– Выходит, ты ранен в… живот. Для человека такое ранение обычно означает смерть – иногда быструю, иногда очень долгую и мучительную.
- Можешь называть это брюшной секцией, чтобы сохранить аналогию. И это действительно смертельно, – устало ответил я.
Я ждал сотен вопросов, но он уловил принцип функционирования кибертронца мгновенно:
- Я понял! Энергон из баков поступает в реактор, где преобразуется в обыкновенное электричество. Твой реактор – типичный энергоконвертор, только неземного происхождения. Эгей, да ты весь на электрической тяге, пришелец! И колеса, и сервоприводы, и даже вооружение - все периферические электромоторы запитаны на центральный источник!
- Да, – с трудом выдохнул я.
Это было несказанным облегчением – избавить меня от необходимости рассказывать о собственном строении.
- Но какой же энергоемкости должно быть топливо, чтобы производить такое количество электрической энергии?!
- У меня нет времени вещать тебе о свойствах энергона, человек. Если не поторопиться - я снова отключусь. У тебя же нет целого штата добрых соседей, чтобы держать меня подсоединенным к электрической розетке.
Он усмехнулся и, ни слова не говоря, перебрался с моего плеча на грудь, потом подхватил тяжелый ящик, с грохотом опустив его на мою броню, и пополз, волоча за собой инструменты и длинные мотки проводов. Мой раскрывшийся корпус был для него настоящим маленьким каньоном. Он опускался, хватаясь рукой в рабочей перчатке за края брони, а потом, не раздумывая, спрыгнул прямо на крышку реактора. Я почти не почувствовал его вес - нейросеть едва функционировала.
- Надеюсь, меня не тряхнет высоковольтным разрядом! – пошутил он, поглубже натянув прорезиненные рукавицы.
- Во мне предохранителей больше, чем нейронных связей в вашем мозгу, – успокоил его я, – и я пока еще не разучился автоматически отключать поврежденную электронную сеть от общих узлов.
Он снова усмехнулся, осторожно ступая, и двинулся по периметру крышки, внимательно разглядывая ее поврежденную поверхность. Потом опустился ниже, с восторгом заглядывая внутрь, сквозь пробитые выстрелами дыры, на маслянистые от энергона детали. Его голова едва торчала из-за краев раскрытых сегментов. Оставшийся в реакторе лиловый флюид слабо светился. На поясе человека болтался полевой дозиметр, и он поначалу бросал опасливые взгляды на стрелку, но вскоре успокоился. Я ничего не мог сказать ему в утешение. Излучение энергона не засечешь с помощью примитивных земных счетчиков Гейгера, и я ничего не знал об отдаленных последствиях близких контактов их расы с нашей. По крайней мере, Сэм все годы, которые я его знал, оставался здоров.