Он летел навстречу своему предназначению, своей судьбе, ослепительно-голубому свету. Разум был кристально чист, но Искру, некогда слитую с Матрицей, а теперь - с Великой Искрой Праймуса, устремившуюся вперед, глодала боль. Он понимал, что не может поступить иначе, он должен был вернуть родной, горячо любимой планете способность даровать жизнь. Это было предначертано ему, простому архивариусу Иакона, все его поступки, мировоззрение и смирение свелись к тому.
Но...
Перед оптикой стояли ошарашенные лицевые Рэтчета, Ультра Магнуса, Арси, Бамблби, Смоукскрина, Балкхеда и Уиллджека, недоуменная Нокаута, чья компетенция в вопросах, не родственных садизму, полировке, ему самому и медицине, была чуть меньше чем никакая. На мгновение они решили, что их лидер сошел с ума, он сам подвергся на миг этому сомнению. Но секунду спустя увидев понимание в оптике своих верных боевых товарищей, он утвердился, что иначе поступить он уже просто не способен.
Створки грудных пластин разьехались в стороны, явив Матрицу Лидерства, осветившуюся ярким иссиня-белым ореолом, словно крошечная бэта, протянувшая свои еще слабенькие лапки к носителю. Звуки начали пропадать, и постепенно стих не то что даже гул турбин за его спиной, стихла пульсация его собственной Искры, жалкого комочка жизни по сравнению со столь мощной материей, находящейся рядом, пропали звуки его вентиляционных систем. Ярко-голубая оптика смело смотрела в белоснежную даль впереди.
"Альфа Трион, сэр?"
Мудрый Учитель оборачивается, и смотрит на ученика, согласно субординации вставшим на одно колено чуть поодаль и склонившим голову.
"Я слушаю тебя, Оптимус, - произносит глубокий, слегка рокочущий вглуби голос Наставника. - Встань".
Бывший архивариус, заметно нервничая, поднимается на ноги и приближается к Триону.
"Учитель, сэр... могу я задать вам вопрос?"
"Ты уже его задал, юный воин, - раздвигает губы старого Прайма теплая улыбка. - Но не менее тем, ты можешь задать еще один".
Кажется, он уже знает, что гложет новоявленного носителя Матрицы.
"Скажите, сэр... умирать... это больно?"
Несколько секунд Альфа Трион смотрит на ученика, словно увидел его впервые, но все же произносит:
"Умирать... скажем так... это гораздо легче, чем уснуть. И гораздо быстрее. А почему ты спрашиваешь, Оптимус?"
Матриценосец беспокойно дергается.
"Тебе не нравится твое новое имя?"
"Оно не мое, - с плохо скрываемой нотой раздражения отвечает архивариус. - Эта жизнь, это предназначение не принадлежат мне и не должны были принадлежать. Это имя вычеркнуло из моей жизни все, что связывало меня с моим прошлым. С именем Ориона Пакса".
"Теперь, - мягко говорит Альфа Трион, - это твое предназначение. И твое имя. И тут уж ничего не попишешь, раз тебя выбрал сам Праймус. И, ты не ответил на мой вопрос. Почему ты спросил о смерти?"
Юный Прайм прикусывает губу, в оптике мечутся тревога и волнение.
"Идет война, Учитель, гибнут наши братья и сестры, гибнет наш мир! - Он едва не срывается на фальцет из-за гложущего его Искру страха. - У меня нет уверенности, что я или кто-то из моих комрадов не станет следующим. Бамблби уже едва не стал..."
В оптике Альфы зажигается сочувствие. Тяжелые ладони в синей броне опускаются на плечи автобота.
"А что говорит тебе Искра? Что говорит тебе Праймус, живущий внутри тебя?"
Оптимус вздыхает и крепко зажмуривает оптику.
"Что я должен идти дальше..."
Корпус его касается начавшего сгущаться, становиться странно непроницаемым света. Он закрывает оптику и погружается в него полностью. В процессоре эхом разносятся слова Альфы Триона.
"Это гораздо легче, чем уснуть. И быстрее..."
Он чувствует тепло, облекающее его корпус, и отключает антигравы. Они уже не нужны ему. Сервомоторы почередно начинают отказывать, разум обволакивает неспешно светлый, с золотистой дымкой туман. И Искра его наконец успокаивается.
Нет боли.
Нет страха.
Лишь безмолвное и безмятежное... спокойствие...
***
Автоботы, предаконы и десептиконы в общем составе молча сидели в зале совещаний в условном штабе. Говорить было не о чем и невозможно - даже Нокаут и Шоквейв, даже троица предаконов не могли произнести ни слова. Арси с поблекшей от горя и пролитого омывателя, на который ее прорвало совсем недавно оптикой прижалась щекой к плечу обнимавшего ее Бамблби. Балкхед и Уиллджек хмуро разглядывали собственные манипуляторы. Рэтчет, Ультра Магнус и Смоукскрин невидяще смотрели куда-то сквозь стены.
Неожиданно послышался громкий стук в стеклопласт. Трансформеры сильно вздрогнули и осоловело от долгого молчания заозирались.
- Окно! - указал Ультра Магнус.
Вскочивший с места Рэтчет кинулся к окну и, распахнув его, ошеломленно ахнул.
- Что там? Что случилось, Рэтч? - вскинулись остальные автоботы.
Медик не ответил. Протянув манипуляторы, он взял что-то с подоконника и повернулся к окружающим. Он держал на манипуляторах небольшой, примерно по его предплечье сверток из металлизированного термопокрывала, в котором тихо сопел во сне, приоткрыв ротик, крошечный спарк. Синий шлемик малыша украшали до боли знакомые антеннки и шеврончик, а корпусок покрывали редкие пластинки красного, синего и белого цвета.
- Не может быть! - охнул Смоукскрин.
- Нелогично... - пророкотал Шоквейв.
- Нет, все правильно, - улыбнулся Рэтчет, поправляя чуть сползший край термопокрывала. - Праймус взял жизнь - Праймус вернул жизнь. И, я полагаю, мы все знаем, как его назвать...
Малыш продолжал спать. В какой-то момент он слегка прижался к рыже-белому грудному отсеку медика...
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания к фанфику:
Действие происходит в конце полнометражки к "Трансформерам: Прайм" - "Восстание Предаконов"
З.Ы. Да, она вышла уже вчера.
З.Ы. Да, она вышла уже вчера.
