Страх, беспомощность, боль – это были те чувства, которые испытывала Найтфелл, когда видела голубую оптику и алый знак. Она уже привыкла к ним, и узнать о том, что существуют и другие эмоции, для нее было чудом. Впрочем, пока она сидела на широком столе, на время ставшим ремонтным, и с настороженным испугом следила за каждым движением автобота, в любой момент ожидая подлости. Двигаться она не могла – системы были истощены, и небольшой запас энергона не мог поправить ситуацию, а коленное сочленение слишком болело, чтобы ходить. Можно было, конечно, уползти, но это малоэффективно, да и падать с высоты еще больнее.

Рейсер приготовил необходимые инструменты, сложил их на край стола и сделал осторожный шаг к малышке. Фемконка отчаянно зачирикала и отшатнулась.

- Ну, перестань, - медик устало оперся на стол. – Я тебе ничего плохого не сделаю, сколько раз уже повторять. Болеть будет, если ты не позволишь мне тебя полечить…

Но Найтфелл, казалось, не слышала этих слов. Испуганно прикрыла ладошками визор, и тихонько чирикала.

- Дело шлак, - прокомментировал ситуацию Рестлайн. – Ты ее уже два джоора уговариваешь. И все без толку. Давай я ее подержу, а ты введешь ее в стазис, и на этом закончим?

- Еще одно нервное потрясение? – мрачно уточнил медбот.

- Если не у нее, так у нас, - хмыкнул сикер. – Давай уже, решайся.

- Ну, ладно…

На десептикона спарклинг реагировал куда спокойнее, хотя и без особого восторга. Ресту удалось крепко удержать ее в манипуляторах, пока Рейсер вводил необходимые препараты в шейные магистрали. Несколько кликов и фемочка безвольно сползла на поверхность стола.

Все медицинские манипуляции заняли не больше брийма, затем автобот осторожно уложил малышку в подзарядочную камеру, которую принес чуть раньше, и укрыл ее одеялом.

- Вот и все. Скоро она вернется в онлайн…

- И все начнется сначала, - устало съехидничал Рестлайн, впрочем, не особо злясь. – Не знаю как ты, а я не выдержу.

- Иди ты, - беззлобно ответил ему Рейсер. – Как Файрли?

Несмотря на все попытки сдержаться, на фейсплете сикера появилась мягкая улыбка. Крохотный желто-красный спарклинг вызывал у него только теплые чувства. И так напоминал потерянную спаркмейт…

Боль в искре никуда не девалась, только стала чуть глуше, но не слабее.

- В оффлайне. Он так похож на… - десептикон запнулся, отводя взгляд. Говорить было сложно.

Медик тактично промолчал. Сказать в ответ было нечего, а утешать… Нет, у воинов фиолетового знака слишком много гордости, чтобы без урона для нее воспринять утешение. Уже одно то, что сикер не прятал свою светлую часть характера перед извечным врагом, было достижением.

 ***

Время шло очень быстро. Орн летел за орном, принося новые задачи, надежды, разочарования, и снова надежды. В новостных сводках все чаще встречались сообщения об ослаблении боевых действий. Впрочем, для войны, длившейся миллионы лет, это могло быть просто затишьем, а не столь ожидаемым финалом. Но жителям Айкона хотелось жить, и верить в то, что скоро кошмар именуемый войной закончится. Не все, конечно, этому радовались. Кто-то неплохо устроился и в таких условиях, а их изменение нарушит привычный уклад жизни. Но таких было не так много. Даже в нижнем городе жадно ловили любые обнадеживающие вести.

- …вы сверхзаряженного перепили?! Или вирусы в процессоре завелись?! Какого шлака вы предлагаете такую идею?!

Рестлайн затормозил возле одной из дверей. Штаб партизанского отряда располагался почти на границе Верхнего и Нижнего городов, в одном из покинутых, но общими усилиями восстановленных зданий. Но что здесь было особенно хорошим – так это звукопроводимость. А неизвестный мех, выдающий эти тирады, не особо заботился о том, чтобы понизить голос.

- А чем плоха идея? – другой голос. Тоже незнакомый, но спокойный и уравновешенный. – Он доказал свою лояльность и верность. Почему бы ему не стать одним из нас официально.

- Да только потому, что он шлаков десептикон! Это безумие!

- А что вы имеете против десептиконов? – тот, другой издал тихий смешок. Фраза явно не принадлежала ему, и была цитатой. Причем, судя по его тону, весьма забавной. – У него, конечно, типичный для них характер, но я бы не сказал, что он похож на своих собратьев как две капли воды. Что-то в нем есть такое… от истинного воина – благородного и честного. А такие заслуживают уважения вне зависимости от знака.

Клик молчания, и первый мех тяжело вздохнул.

- Только из уважения к вам, командир, я соглашусь с вашими доводами и словами Хетбита. Хотя, если хотите знать мое мнение – он еще слишком молод, чтобы судить объективно.

- А мы с вами уже слишком крепко засели в своих устаревших взглядах. Нужно доверять чутью молодых и опыту старших – тогда и сделаем верный выбор.

Уходить пришлось очень быстро и беззвучно, чтобы не застали за подслушиванием. Рестлайн понял о ком идет речь, и теперь снова крепко задумался – когда это он успел так войти в доверие к автоботам. Позор для всего фиолетового знака!

Но от некоторых привилегий, которые могли дать партизаны, отказываться не стоило…

***

В закоулках Нижнего города всегда холодно и темно. Некогда красивые, яркие светильники, бывшие истинным произведением искусства, давно лежали металлоломом. И только редкие фонари давали тусклый свет, достаточный для того, чтобы видеть мир, не прибегая к инфракрасному зрению. Спарклинг еще не умеет менять тип видения, и ему очень необходимо это слабое свечение огней.

Бета осторожно выползла из своего уголка в развалинах зданий. Здесь они с дани жили уже который орн. И пусть в этом месте всегда было грязно, уныло, пол покрыт пылью и мелкими осколками, ранящими ладони, но здесь рядом самая любимая и родная искра на свете. Искра ее альфы.

Сейчас дани где-то неподалеку. Малышка слышит ее голос – усталый, немного растерянный. Ей отвечают другие голоса – злые, насмешливые, безжалостные. Эти голоса такие чужие, плохие, и Найтфелл знает, что ничего хорошего они не предвещают.

Фемконка уже не раз видела, как ее дани разговаривает с теми, кто носит не алую оптику, и редко-редко подобные разговоры заканчивались хорошо. А хорошо, это без оскорблений и ударов, после которых альфе приходилось вступать в самый настоящий бой за свою жизнь.

Вот и сейчас, робко выглянув на улицу, Найтфелл видит группу незнакомых трансформеров, расположившуюся напротив их с дани жилища. Они весело и грубо смеются, а затем один из них подзывает альфу к себе и дает небольшой куб энергона. Только жидкость не чисто-розовая, как обычно, а более темного оттенка, странного, непривычного и неправильного. Впрочем, фем довольна этому и начинает медленно пить.

Кроха встревожено чирикнула и заковыляла на неокрепших ножках к дани. Ее заметили и зло произнесли.

- Еще одно творение десептошлака. И какого шарка они создают подобных себе?..

Большой мех с голубой оптикой вознамерился пнуть малышку, но другой лениво посоветовал:

- Да оставь ты ее. Сама дезактивируется от истощения. Энергона не хватает, а ее альфа явно не собирается ей его доставать.

- Когда это будет… дай хоть искру отвести.

Найтфелл уже хорошо знает, чем это может закончиться. Бок все еще болел после предыдущего удара, и фемочка испуганно отскакивает к создателю, ища у нее защиты и поддержки. Но альфа только скользит по малышке равнодушным, пустым взглядом и отворачивается. Бете знаком такой взгляд, он означает, что сегодня на нее не будут обращать никакого внимания, и никто не защитит перед злыми мехами.

Вечер заканчивается всегда одинаково – дани уходит в оффлайн, даже не посмотрев на свое создание, не узнав – жива ли еще кроха с черно-фиолетовым корпусом. А Найтфелл внимательно обшаривает то место, где совсем недавно сидела компания. Находит несколько пустых кубов с остатками розовой жидкости – лучше такая энергия, чем никакой. Уже при первых глотках становится понятно, что энергон совсем не подходит бете. Он раздражает ее внутренние системы, и малышка начинает тихо и слабо хрипеть, пытаясь избавиться от жжения. Энергон слишком высокозаряжен для нее, и вызывает только слабость и помутнение сознания, вместо желанного чувства сытости. Фемконка из последних сил доходит до альфы, устраивается возле безвольно лежащего манипулятора и тоже уходит в оффлайн.

Сны не генерируются центральным процессором, но улавливаются им, заставляя посылать импульсы по всем системам, таким образом, сигнализируя о возможных неполадках в работе. Обычная техническая трактовка, которую медики запоминают еще в самом начале своего обучения.

Но все термины отступали на задний план, когда Рейсер смотрел на ушедшую в оффлайн маленькую десептиконку. Та не издавала чуть слышного мурлычущего звука, такого привычного для спарклингов, а только иногда вздрагивала и тревожно чирикала. Ей, наверное, часто снились плохие сны, но медик ничего не мог с этим поделать. Он мог только относиться к малышке со всей любовью и заботой, на которую был способен, и надеяться, что это ей поможет.

Перенесенные тяготы прочно вошли в ее искру, и теперь приносили только мучения. Бета на все реагировала настороженно, недоверчиво, постоянно забиваясь в укромные уголки и робко оттуда выглядывая. Приходилось ставить неподалеку кубики энергона, чтобы она могла их достать.

Медик не оставлял малышку одну ни на клик. Отнести ее в Дневной центр означало нанести ей еще большую травму, поэтому автоботу было проще договориться о замене на время своего отсутствия и проводить время со спарклингами. С Файрли никаких проблем не было, с тех пор, как Рестлайн получил официальное разрешение находиться в Верхнем городе, он все чаще забирал свое создание к себе и проводил время с ним. А медик старался найти общий язык с фемконкой.

Поначалу она в ужасе отшатывалась от каждого движения в свою сторону, и только спустя несколько орн поняла - здесь ей не причинят никакой боли. Рейсер постоянно разговаривал с ней, старался отвлечь от воспоминаний, и малышка начала привыкать к своему опекуну.

Найтфелл внимательно вслушивалась в голос медбота – спокойный, ровный, без злости и раздражения и ей вспоминалась ее дани. Давно, когда фемочка была совсем несмышленым спарклингом, ее альфа так же разговаривала с ней. Но потом… Потом все хорошие воспоминания словно стерлись, оставив только горечь и страх.

Теперь голубая автоботская оптика уже не пугала, как раньше, и закралась робкая мысль: «а может не все они такие плохие?».

За последнее время бета окрепла, оживилась и уже не пряталась от звука своего нового имени.

- Найт? – негромко позвал Рейсер. Он только что вошел в комнату и теперь растерянно смотрел по сторонам, пытаясь найти черно-фиолетовый корпус беты. – Снова в прятки играешь?

Фемконка робко выглянула из-под стола. Алый визор полыхнул тревогой и настороженностью.

- Найт, мне нужно уйти. Ненадолго, - мягко обратился к ней медик. – Идем, побудешь пока в подзарядочной камере.

Это была первая маленькая, или наоборот, большая победа – малышка вопросительно чирикнула и первая шагнула навстречу. Автобот замер, стараясь не совершать резких движений, и едва малышка ткнулась в его ладони, бережно поднял ее. Бета уже не чирикала, когда ее кто-то брал на манипуляторы, но не слишком это любила – даже ее дани не так часто проявляла к ней такое внимание, что уж говорить о совсем незнакомых мехах.

Она свернулась клубочком в подзарядочной камере, ласково укрытая одеялом, и смотрела на медика, молча удивляясь тому, что ощущала. Ей давно не было так уютно, тепло и безопасно, и эти новые ощущения постепенно успокаивали ее, заставляли расслабиться и начать доверять. Этот мех с голубой оптикой еще ни разу не накричал на нее, не ударил, а наоборот – старался заменить ей ее альфу.

И, наверное, это у него получалось.

***

Спустя полворна пришла новость, что города Вос и Праксус освобождены от войск обоих фракций и объявили о своей независимости. Города-государства начали свое медленное восстановление.

Война надоела всем. Только ее фанатики или созданные для нее убийцы не желали окончания. Все чаще приходили известия о том, что города становятся нейтральными, не желая признавать чью-либо власть, только свою собственную.

Даже ходили слухи о переменах в высших эшелонах власти. Высказывалась робкая идея о подписании мирного договора. Но проходил орн-другой, и борьба за Кибертрон разгоралась с новой силой.

 ***

Любопытство присуще всем спарклингам. Это часть их характера, которая позже превратится в интерес к жизни, жажде познания. Но порой всякое любопытство нужно сдерживать, иначе оно может привести к неприятностям.

Найтфелл уже привыкла к своему новому дому и все свободное время посвящала тому, чтобы его исследовать. Впрочем, комната, где находилась ее подзарядочная камера, ей быстро наскучила, а в другие Рейсер ее не пускал, справедливо опасаясь, что там она может себе навредить. Поэтому фемконка больше всего любила забираться на рабочий стол, где медик занимался рутинной работой или проводил небольшие исследования.

Цветные пробирки привлекали внимание малышки, и она постоянно норовила рассмотреть их поближе. Прогнать Найтфелл медик не решался, она едва-едва научилась воспринимать его не как врага, да и когда она была рядом на виду, ему было спокойнее.

Фемочка села неподалеку от него на столе и увлеченно игралась с головоломкой. Ее алый визор мерцал, выражая сосредоточенность, а когда игрушка, наконец, сложилась, то радости не было предела.

Но и покою пришел конец. Бета осторожно подобралась к стопке датападов, но серые пластины ее не заинтересовали, а вот разноцветные столбики жидкости в сложном стеклянном агрегате на противоположном краю стола…

Обычно Рейсер умудрялся делать несколько вещей сразу – и заполнять отчеты, и следить за спарклингом, но в этот раз отреагировать он не успел. Опомнился только тогда, когда послышался грохот, звон и сдавленный писк.

Хрупкая стеклянная конструкция была разрушена, и теперь на столе и полу виднелись цветные пятна. Но все это показалось медику ничего не значащей мелочью, когда он увидел, что Найтфелл лежит среди осколков стекла в тотальном оффлайне.

Белый мех рванулся к малышке, кляня себя за невнимательность, и одновременно сканируя корпус фемконки. К счастью, повреждений не было – падение с высоты просто временно вывело ее из онлайна, а вместо реактивов была краска, теперь разукрасившая темный корпус в разные цвета. Когда автобот понял, что отучить бету от игры с пробирками не удастся, то решил создать такую же цветную конструкцию из разбавленной краски специально для нее, а саму лабораторию перенес в другую комнату.

Рейсер бережно взял Найтфелл на манипуляторы и не отпускал от себя, пока она не пришла в онлайн. Когда алый визор зажегся, малышка встретилась взглядом со своим воспитателем и виновато-вопросительно чирикнула. На ее серебристом личике было выражение испуга. После такого, по ее мнению, обязательно следовало наказание. Но ведь она совсем не хотела рассердить своего приемного альфу.

- Ну, куда ты полезла? – вздохнул медик. – Высоко ведь, сама знаешь. А теперь краску будем смывать… Мелочи… главное, что с тобой все в порядке. Я испугался…

Голос такой мягкий, даже расстроенный. Найтфелл не привыкла к такому, и теперь виновато опустила голову, тихо чирикая. Она теперь знала, что обида и разочарование гораздо больнее злости. И так же знала, что не захочет больше причинять неприятностей этому белому меху с голубой оптикой.

***

Прошло еще немного времени, прежде чем Рейсер решился познакомить Файрли и Найтфелл. Прежде он боялся, что малышка испугается живого и непоседливого нрава создания Айси и Реста, но теперь был уверен – спарклинги найдут общий язык.

- Как бы они однажды тебе отсек не разгромили, - посмеиваясь, сообщил Рестлайн, когда медик рассказал о своих намерениях.

- Они же еще крохи, - заметил Рейсер. – Это их нормальное поведение. Зато, когда они начнут общаться, то, по крайней мере, часть энергии точно потратится. А я за ними слежу.

- Полтора маленьких десептикона на одну комнату это многовато, - сикер не мог удержаться от улыбки. – У тебя явно опыта общения с ними мало.

- Я все надеюсь на благоразумие автоботской части Фая, - парировал ему медбот.

- Надейся-надейся… Но я это должен видеть!

Когда автобот посадил Найтфелл на пол рядом с Файрли, то оба малыша замерли от неожиданности. Голубая оптика и алый визор горели любопытством и удивлением. Особенно потрясена была фемконка, которая медленно попятилась от ярко-желтого с красным мехлинга. Впрочем, Файрли что-то счастливо защебетал и сделал шаг навстречу. Ярко-голубые линзы светились искренней радостью и приветливостью, и он не понимал, почему его соседка выглядит такой напуганной. Найтфелл склонила голову на бок и не отрывала взгляда от нового знакомого. Она нерешительно ответила ему на приветствие, но все еще недоумевала – отчего к ней такое внимание. Файрли не стал тратить время на трескотню, а просто протянул маленькую ладошку фемконке. Малышка насторожилась, но, не увидев подвоха, взялась за яркий манипулятор.

- Никогда не думал, что увижу подобное, - тихо заметил Рестлайн. Сикер оперся о стену, сложив руки на груди, и наблюдал за малышами. – И уж тем более не думал, что моей бетой будет обладатель голубой оптики.

- Я тоже… - медик ответил не сразу. – Даже не надеялся на такое. Главное, чтобы они поняли сейчас и навсегда – у них нет повода враждовать.

- А у нас с тобой есть? – горько вырвалось у десептикона. – А у меня с Айси? Почему все так получилось?!

Слова были болью, терзавшей измученную искру. Как много таких оказалось на войне. И ведь маска не лечит эту боль, только усугубляет.

- Сильно болит? – сочувственно спросил Рейсер.

- Очень, - сикер старался не смотреть на друга. Но был очень благодарен, когда белоснежная ладонь ободряюще легла ему на плечо.

Тем временем, Файрли сел рядом с притихшей Найтфелл и заботливо приобнял, что-то тихо щебеча. Словно пытался успокоить, рассказать нечто веселое. И это помогло – алый визор фемконки мягко засветился, выражая доверие, и то нечто хрупкое, что ломает все надуманные преграды.

Всегда нужен толчок, чтобы увидеть то, что невидимо большинству. Чтобы понять – не все такие, какими кажутся. Ведь если бы не было ночи, никто не увидел звезд, разгоняющих мрак.

Но порой этот толчок делает вовсе не выдающееся событие, а некая мелочь, ласковое слово, теплый взгляд. И тогда уже совсем не важно, что было за мгновение до того.

***

Темнота и холод. Злой, издевательский смех… Найтфелл испуганно сжалась в комочек, стараясь спрятаться от окружающего ее мира. Не получается, страх накатывает оглушающими волнами и лишает сил. Малышка в ужасе прикрывает оптику и всхлипывает. Ей так страшно, так одиноко… И некому прийти на помощь. Некому ее защитить. Омыватель течет по щечкам, а темнота все ближе и ближе…

Из оффлайна Рейсера вывел тихий хныкающий звук. Медик зажег слабый свет, чтобы не разбудить спарклингов и подошел к подзарядочным камерам. Файрли чуть слышно мурлыкал во сне, свернувшись ярким клубочком. Автобот только ласково погладил малыша по шлему и поправил одеяло. Здесь все хорошо. Сегодня Рестлайн ушел на задание, а свою бету снова доверил медику.

Гораздо больше его теперь тревожила Найтфелл, которая жалобно всхлипывала, забившись в дальний угол. Она давно уже не уходила в такой тревожный оффлайн.

- Найт? – осторожно окликнул ее медбот.

Фемконка вздрогнула от звука голоса и испуганно запищала. Она все еще не могла различить, где реальность, а где то, что ей привиделось. Голубые линзы появились из полумрака, и теперь…

Центральный процессор обрабатывал множество данных, и не все они архивировались, но это было полбеды. Проблема была в том, что воспоминания не задерживаются в процессоре надолго, а очень быстро запечатляются в искре. А особенно плохие воспоминания.

Малышка зачирикала, когда Рейсер взял ее на манипуляторы, но почти сразу же затихла. Ей была хорошо знакома его энергоподпись, вызывающая чувство защищенности. Медик прижал фемочку к себе, ласково гладя ее и покачивая.

- Найт, не плачь. Это просто страшный сон. Все прошло, не бойся…

Найтфелл уже не хныкала, только отдельные ручейки омывателя текли по ее личику. Бета доверчиво прижалась к груди, улавливая ровное, успокаивающее биение искры. Почти родной искры. Кроха защебетала, впервые выражая свои тревоги таким звуком, а черные пальчики скользнули по белой броне автобота, словно пытались удержать. Рейсер прекрасно понял, чего она так боится.

- Я не брошу тебя, обещаю, - он с нежностью прикоснулся губами к ее шлемику. – И никуда не уйду…

Фемконка еще сильнее прижалась к медику, но плакать перестала, искренне поверив в его слова. Ей хотелось верить, что есть в этом огромном и чуждом мире кто-то, кому она нужна. И пусть этот кто-то совсем не похож на нее, но у него добрый голос и искра.

Медбот прошелся по комнате, покачивая Найтфелл в скрещенных манипуляторах и тихо шепча ласковые слова. Малышка крепко ухватилась за его пальцы и не собиралась отпускать, все еще боясь, что ее оставят одну в страшной темноте. Ее щебетание становилось все тише и неразборчивее, но Рейсер понял, что из череды непонятных звуков начинает прорываться осмысленная речь.

- А-альфа… - чуть слышно произнесла фемочка и тут же умолкла, не ожидав, что у нее получится что-то сказать.

Белый мех оторопел. И даже не оттого, что бета заговорила, а оттого, КАК она его назвала. Искра больно сжалась. Радость была смешана с растерянностью, острым чувством нежности и легкой непонятной тоской.

Найтфелл замотала головой, и чуть настойчивей повторила, словно была недовольна собой.

- Альфа, - ее голос уже звучал чище и четче. Она внимательно посмотрела в голубую оптику медика, пытаясь увидеть там необходимый ей ответ.

- Искорка… - только и сумел произнести автобот.

Малышка довольно кивнула и слабо улыбнулась, впервые за все время знакомства. Теперь она была точно уверена – ее понимают. И не бросят, если пообещали.

Теперь фемконка успокаивается и удобно устраивается на манипуляторах. Алый визор еще некоторое время тускло мерцал, а затем погас – бета ушла в оффлайн.

А Рейсер прижимал Найтфелл к своей искре, боясь отпустить ее и потерять. Боясь, чтобы с ней что-то случилось. Это была не просто ответственность, к которой медик уже привык, это была любовь создателя к своему творению.

***

Эту новость принес Рестлайну Хетбит. Сикер как раз выходил из здания штаба, только что отчитавшись о проделанной работе, когда увидел несущегося на него колесника. Зеленая оптика сверкала таким восторгом и радостью, которой десептикон еще никогда не видел.

- Рест! – голос почти звенел. – Ты должен это видеть! Это… это прекрасно!

- Ну что случилось? – устало спросил сикер. – Что такого я должен увидеть?

Нейтрал не ответил, только взмахнул манипуляторами не в состоянии облачить свои эмоции в слова.

- Там… объявление будет… в Верхнем городе… на центральной площади… - наконец произнес он, справившись с чувствами.

- Какое еще объявление? Ты можешь нормально объяснить?

- Ты сам увидишь, - Хетбит потянул Рестлайна за манипулятор. – Идем, а то все пропустим!

Первые несколько механометров колеснику таки удалось протащить сикера за собой, но потом темно-синий мех вырвал-таки манипулятор.

- Ну почему у вас нейтралов добиться нормально сложенных фраз так тяжело. У вас, что, процессор иначе работает?

Десептикон шел наравне со светло-оранжевым колесником и негромко возмущался, скорее по привычке, хотя действия нейтралов иногда раздражали.

- Это действительно так важно? – спросил Рест, когда они вышли в Верхний город.

- Да, очень важно.

- Для кого? Для вас? Для города?

- Для всего Кибертрона, - твердо ответил Хетбит.

- А нормально сказать?

- Не хочу портить миг радости.

Сикер недоуменно покосился на странного спутника, но промолчал. Проходя мимо здания, где жил медик, Рестлайн затормозил.

- Подожди меня здесь.

- Ты куда? – встрепенулся колесник.

- Куда надо, - отрезал десептикон.

Не прошло и десятка кликов, как сикер вернулся, в компании медбота и двух спарклингов. Файрли, едва увидел своего создателя – защебетал и потянулся на манипуляторы, и теперь Рестлайн крепко удерживал ярко-желтую бету, чтобы та не выскользнула в порыве узнать мир. Найтфелл, наоборот, ухватилась за пальцы Рейсера и не отпускала – все окружающее она по-прежнему воспринимала с опаской.

Хетбит онемел, когда увидел эту необычную компанию.

- Ваши? – ошалело спросил он.

- Дурацкий вопрос, ты не находишь? - ответил ему сикер. – Так идем?

- Оквинте-еть, - восхищенно протянул светло-оранжевый колесник, мерцая зеленой оптикой. – Ну и дела…

Рестлайн закатил оптику к небу и фыркнул – ему успели надоесть любопытные взгляды прохожих, когда те видели его с Файрли, и тем более успели надоесть восхищенные вздохи фем, решивших, что десептикон воспитывает представителя вражеского знака. О том, что в его создании успешно сосуществуют обе программы, сикер благоразумно умалчивал.

Центральная площадь была наполнена жителями Айкона. Трансформеры сбивались в группы, оживлено обсуждая последние слухи. Никто не знал точно, о чем будет сообщение, но все надеялись, что новости будут хорошими. Перед толпой завис огромный голографический экран, на котором вот-вот должны были транслировать сообщение.

Хетбит привел обоих мехов на площадь, а сам незаметно пропал, потерявшись в толпе.

- Как думаешь, зачем он нас сюда притащил? – спросил Рестлайн, разглядывая пеструю толпу. В основном здесь были нейтралы и автоботы, но вот мелькнула алая оптика, перечеркнутый фиолетовый знак. Сикер узнавал своих сознаковцев, ведь легально живших в Айконе десептиконов было немного.

- Понятия не имею, - отозвался медбот. – Какая должна быть новость, чтобы собрать всех здесь? Что такого важного?

- Не знаю. Может пакость какая-то?

- Не веришь ему?

- А ты?

Рейсер задумался – он никогда не был доверчивым ботом, которого легко обмануть надеждами. Он всегда доверял только фактам и своему чутью, еще никогда не подводившему. Да, ходили слухи о возможном перемирии. Но такие же ходили и несколько десятков ворн назад, во время очередного затишья. Но что Ресту эти слухи. Он хотел, чтобы все поскорее закончилось, но прекрасно понимал – его и тогда в покое не оставят. Предателя будут преследовать до тех пор, пока не выжгут ему искру. А той единственной, ради которой сикер пошел на риск, той, которая вселяла в него робкие надежды и возвращала мечты, рядом не было.

Рейсер никогда не думал об Айси как о погибшей. Не найдя тогда ее корпуса, среди развалин, он недоумевал. Но знал – нельзя говорить о смерти не увидев дезактивированного корпуса. Рестлайну он об этом не сказал – ложная надежда могла еще больше подкосить десептикона.

А сейчас он все чаще вспоминал о сестре. О той, которая так хотела хорошего конца для всех.

- Хочу верить. И стану. Вдруг…

- Расскажи байки о перемирии спарклингам, - иронически посоветовал ему сикер. – Они в нее больше поверят, чем я, потому что…

Разговор прервался резко наступившей тишиной. Голографический экран вспыхнул и на нем зажглись строки:

Жители Кибертрона!

Война, которая длится уже сотни тысяч ворн, истощает ресурсы нашей планеты. Из-за нее невозможно ее дальнейшее развитие и процветание. Из-за нее мы не движемся вперед, а медленно уходим в забытье. Она началась с конфликта социальных слоев, чтобы перерасти во всеобщую трагедию. Никто не хотел отступать, никто не хотел сдаваться, но так же никто не хотел и погибать. Но слишком много искр погасло за это время. Недопустимо много.

И теперь, после долгих и сложных переговоров, мы сумели добиться равенства, мы сумели прийти к единому общему решению. В этот знаменательный час, час, который войдет в историю Кибертрона, мы – лидеры автоботов и десептиконов, заявляем об окончании этой войны. Подписанием мирного договора мы положим конец всем конфликтам, которые терзают наш общий мир. С этого момента мы открываем новую эпоху в истории нашей планеты…

Невозможно было передать все ликование охватившее толпу на площади. Еще никогда в жизни Рестлайн не видел столько неподдельной радости, идущей отовсюду. Сбылись надежды, и теперь вместо безысходности настоящего перед ними всеми открылось будущее. Каким оно будет, еще не понятно. Но была искренняя вера в то, что оно однозначно будет лучше войны.

Но сикер все никак не мог поверить своим видеодатчикам.

- Это розыгрыш… это… это невероятно… - растерянно пробормотал он.

- Да нет же, - медик взял его за плечо и легонько встряхнул. – Очнись, это правда! Это и в самом деле конец! Поверь!

Белый мех не мог удержать улыбки. Он радовался вместе со всеми, но чувствовал, как десептикон просто не может поверить в происходящее. Но прошел клик, другой и алая оптика вспыхнула недоверчивой радостью, чтобы тут же потускнеть от боли.

- Рест, что с тобой? – медик поддержал пошатнувшегося сикера, встревожено глядя на него. – Что случилось?

- Искра… - с трудом проговорил сикер. – Болит… Словно ищет что-то и не может найти… Я… не знаю… что… это.

Он пригасил оптику опершись об манипулятор друга. В последний раз испытывал подобные мучения тогда, когда рвалась связь с Айси. Но ведь дважды такое не происходит! Почему же так больно?!

Файрли взволнованно чирикнул, прижавшись к своей альфе, но в его потрескивании чувствовалась одновременно и тревога, и радость. Он завертел головой по сторонам, будто пытался высмотреть кого-то. Будто он знал, что этот кто-то находится совсем рядом.

Боль прекратилась так же резко, как и нахлынула. Но десептикон уже знал, кого ищет бета. Знал, но не мог поверить, что это не глюк его центрального процессора. Этого не может быть! Просто не может! Но ведь… ведь искра не обманывает. Связь восстановилась. Слабая, прерывающаяся, но она была. И вместо боли наступило счастье, словно вернулась на место крохотная, но очень важная частица его жизни.