Мегатрон лежал на спине среди дымящихся развалин опустевшего человеческого поселения и чувствовал, что силы покидают его вместе с энергией, уходящей в атмосферу из оборванных проводов в боку. Он даже не заметил, как получил это повреждение, помнил только, что отдал десептиконам приказ отступать и уже собирался взлететь, но тут неизвестно откуда взявшаяся резкая боль заставила его согнуться пополам, и мир вокруг померк.
Очнулся он через несколько секунд, лёжа на асфальте за высокой грудой красноватых камней, оставшейся от обвалившейся стены кирпичного многоэтажного дома. Ноги ему не повиновались, их энергоснабжение почти полностью прекратилось. У него был серьёзно задет главный энергораспределитель, и чтобы остановить стремительное истечение энергии, нужна была посторонняя помощь. Но рядом не было ни своих, к сожалению, ни, к счастью, чужих. Всё стихло, и только высокий пронзительный голос время от времени взрезал воздух жалобным криком:
– Помогите! Пожалуйста, спасите меня!
Солнечные лучи нагревали пыльный серебристый корпус с хищной лиловой эмблемой на груди и искрящейся рваной дырой в правом боку. Мегатрон не шевелился, чтобы не истратить лишней капли живительной силы, его красные оптические сенсоры тускло светились в тени от козырька шлема. Сколько времени прошло: час? или два? да нет, всего десять минут. Лидер десептиконов знал, что за ним обязательно вернутся, рано или поздно: как бы ни протестовал Старскрим, Саундвэйв не допустит того, чтобы его бросили здесь. Боль почти не чувствовалась, но ожидание уже стало невыносимым, особенно под противные звуки этого человеческого голоса, который беспрерывно и настойчиво звал на помощь.
– Помогите! Кто-нибудь! Вытащите меня отсюда! – резало по аудиодатчикам.
«Юникрон тебя поглоти! Да заткнёшься ли ты, наконец!» – в изнеможении думал Мегатрон, жалея, что не в состоянии даже крикнуть и напугать назойливое органическое существо – женщину, судя по тембру голоса – чтобы она замолчала хоть на пару минут. Казалось, будто звуковые волны заставляют энергию иссякать быстрее. Конечно, это была только иллюзия, но с каждым новым зовом по всем его цепям словно пробегал колющий и жгущий электрический разряд. Все его чувствительные датчики вдруг резко обострили восприятие, игнорируя команды центрального процессора об отключении. Он видел и слышал всё с поразительной для такого низкого уровня энергии, болезненной чёткостью, ощущал мельчайшие камешки под своей рукой. Его искра пыталась впитать в себя как можно больше информации последних минут перед отключением, и Мегатрону хотелось бы, чтобы этими воспоминаниями была тишина.
– Помогите!
«Заткнись! Тебя всё равно никто не слышит!» – снова мысленно ответил десептикон на жалобный возглас. Автоботы давно эвакуировали всех людей из этого города, да и сами возвращаться, видимо, не собирались.
– Помоги-и-и-те! – громкий, с завыванием и ещё совершенно не охрипший голос словно издевался над ним – «Как же никто? Ты меня слышишь!»
Мегатрон с трудом повернул голову вправо и увидел широкую трещину в асфальте, совсем близко от себя. Крики доносились оттуда. Должно быть, женщина провалилась в яму, когда земля разошлась у неё под ногами от взрыва, и теперь не могла самостоятельно выбраться.
– Кто-нибу-удь! Вытащите меня-а!
Был один способ прекратить эти вопли, пронзающие слух подобно сверлу, но он требовал немалых затрат. Несколько мгновений десептикон смотрел на зияющую в асфальте чёрную дыру с неровными краями, решая, настолько ли дорога ему тишина.
– Помогите!
Мегатрон сделал над собой усилие, тяжело перевалился на правый бок и почти лёг на грудь, опуская в трещину левую руку. В глазах у него потемнело, по корпусу прокатилась волна онемения, но он почувствовал, как там, внизу, что-то тонкое и мягкое почти сразу же крепко обвилось вокруг его пальцев. Тогда он перенёс вес своего тела на левое плечо и жёстко опустился обратно на спину, вытаскивая за собой руку с вцепившимся в неё человеком. Тишина, наконец, установилась, но ему оставалось уже совсем недолго слушать её.
***
Голоса, по которым он узнал Саундвэйва и Хука, смолкли. Наверное, они заметили, что он приходит в себя. Активировав зрение, Мегатрон действительно увидел лица своих медика и связиста, склонившихся над ним. Они смотрели на него как-то странно, с испугом и удивлением, как на воскресший безжизненный корпус.
– Простите, мы не могли вернуться за Вами раньше, – виновато пробормотал Хук.
Мегатрон понял их состояние и ужаснулся сам, только когда сверился с внутренним таймером и узнал, что с момента ранения прошло уже два часа! За это время он должен бы был умереть несколько раз, однако всё ещё был жив, а теперь, когда Хук оказал ему первую помощь, и более-менее функционален.
***
Стеклянная дверь открылась, задев верхним краем висящий над ней колокольчик, и он громко возвестил всем находящимся в кафе о приходе нового посетителя. Она бы ни за что не зашла сюда, если бы знала о звонке заранее – чего ей меньше всего хотелось сейчас, так это привлекать к себе внимание. Но никто даже не посмотрел в её сторону, и девушка, спрятав руки в глубоких карманах платья, неуверенно зашагала к стойке, заказала что-то и направилась к ближайшему столику, в тени от надвинутой на окно занавески. Она была худенькая, такая, что кости остро выступали на обнажённых плечах, светловолосая, коротко стриженая, с вытянутым лицом в крупных веснушках, а уголки губ были загнуты вниз, словно она испытывала непрекращающуюся боль.
Девушка ногой отодвинула стул, отчего его металлические ножки противно заскрежетали по кафельной плитке пола, и села. Ссутулившись и положив руки на колени, она стала оглядывать небольшое светлое помещение и людей вокруг. Их было немного – несколько пар, и трое «одиночек». Время обеда ещё не наступило, но она устала бродить по полуденной жаре и решила ненадолго спрятаться в помещении с кондиционером, хотя и боялась встретиться с множеством осуждающих взглядов. Она всё время забывала, что никто не знает о её поступке, и вот уже неделю вся внутренне сжималась и дрожала, оказываясь где-нибудь среди людей. Ей казалось, что руки выдают её, хотя затравленное выражение лица делало это гораздо лучше.
К столику подошла официантка и поставила перед ней серебристую вазочку с тремя шариками сливочного мороженого.
– Спасибо, – тихо сказала девушка, и, дождавшись её ухода, подняла, наконец, руки на стол. Кисти были плотно забинтованы от косточек запястий до самых кончиков пальцев. Молодой человек за столиком у стены повернул голову и посмотрел на них. Её сердце заколотилось быстрее. Но в его взгляде не оказалось ничего, кроме лёгкого праздного любопытства, какое возникает при встрече с чем-то непривычным. Никакого осуждения, которого она раз за разом ждала, как удара кнута. Никто не знал, откуда эти ожоги, и, конечно, никто не мог поэтому ни одобрять её, ни осуждать.
Девушка опустила взгляд и осторожно сжала забинтованными пальцами черенок десертной ложечки… Только она сама жалела о содеянном, только она сама осуждала себя за то, что спасла врага своей планеты. И, тем не менее, раз за разом задавая себе вопрос «Если бы можно было сейчас вернуть то время, ты поступила бы иначе?», честно отвечала «Нет, я поступила бы так же: вернулась бы и засунула руки в искрящуюся дыру на его боку, не думая о последствиях ни для себя, ни для мира».
***
– За столько времени Вы бы погибли, если бы истечение энергии не было вовремя остановлено. По моим расчётам это было сделано примерно через полчаса после ранения, весьма странным, непрофессиональным способом… – Хук вопросительно посмотрел на лидера, который сидел на ремонтной платформе, свесив одну ногу.
– Мне не интересно знать подробности, – сердито перебил его Мегатрон, хотя прекрасно понимал, что подробностей медик и Саундвэйв как раз ждали от него. Но он не собирался перед ними отчитываться. – Я функционален, и это главное!
Он спустился с операционного стола и направился к выходу, оставляя своих подчинённых недоумевать дальше. Должно быть, самое простое и очевидное объяснение не приходило им в голову, а если и приходило, то отметалось неисправимой логикой Саундвэйва как заведомо неверное – ведь, благодаря стараниям автоботов и средств массовой информации, люди прекрасно знали своих врагов в лицо и поимённо. Что ж, тем лучше – никому не следует знать о том, что его спасло жалкое человеческое существо, и уж тем более о том, что пред этим он сам спас это жалкое существо. Мегатрон мысленно усмехнулся: «Забавно… Выходит, этот закон, придуманный автоботами и похожими на них, о том, что «добро возвращается», в самом деле действует! Да ещё как скоро! Интересно, что будет чувствовать та женщина, когда я оставлю без энергии и разнесу в щепки очередной город? А впрочем, мы ведь теперь, как говорят люди, квиты, и ничего друг другу не должны».