«На этих собраниях всегда такая толкучка?»

«Да».

«Ужасно. Как ты с этим справляешься?»

«Будучи единственным кибертронцем в помещении».

«О-о, напарник :( О-о…»

«Ой, заткнись».

«…:(»

«:D»

Скидс думал, что ему уже никогда не придётся выступить в роли дипломата, с тех пор как он начал работать полностью под прикрытием и получил в напарники жизнерадостного болтливого хакера, но их босс, похоже, имел на этот счёт другое мнение и стремился использовать весь потенциал своих агентов в попытках выжать как можно больше информации.

Это задание не представлялось теоретику слишком сложным, так как он привык откапывать грязные секреты их потенциальных военных союзников, и, как объяснил Гетэвэй, Праул всегда подозревал всех и каждого, и если он прямо сейчас не вёл какую-нибудь двойную игру, значит, непременно строил четверную интригу. Новый напарник Скидса пытался поднять его настроение, обещая, что обязательно включит в доклад Праулу информацию о скрещивании видов, входящих в Совет, просто чтобы увидеть судорожное подёргивание лица тактика, когда тот будет это читать. Почему-то эта идея казалась Скидсу привлекательной.

«Вон тот тип выглядит раздражённым».

«На самом деле он показывает свою признательность: посмотри на его нижнюю мандибулу. Или её. Всегда забываю, в чём там разница».

«Зануда».

«Эй >:(»

«Всё равно, похоже на что, что этот он-она скоро вырубится, если это зелёное тело в шляпе не заткнётся».

«Да, к сожалению».

Это собрание не представляло важности даже для остатков автоботских сил. Органики обсуждали пути снабжения и торговли в регионах, едва ли представляющих интерес для кибертронцев, и Скидс уже в первые пять минут понял, что их расе совершенно нечего предложить для сотрудничества по обсуждаемым вопросам. Их присутствие здесь было чисто формальным. И невероятно скучным.

Скидс был рад, что решил рассказать Гетэвэю о том, что привык быть вежливым с другими, но язвительные комментарии напарника продолжались всю дорогу до посадки на корабль. Почти треть работы молодого дипломата как представителя автоботов состояла в том, чтобы сидеть с ровным лицом и не задавать дурацких и провоцирующих вопросов, так что Скидс был уверен, что выдержит это совещание со всем умением и сноровкой. Но Гетэвэй, который никогда так тесно не работал с органическими видами? Нет, абсолютно точно.

Простым решением было позволить Гетэвэю отпускать столько комментариев, сколько ему хотелось, но так, чтобы только Скидс мог их понимать. Ультразвуковое, ультрафиолетовое, инфракрасное, электромагнитное, и даже альфа- и бета-излучения с разной степенью точности могли распознаваться многими собравшимися здесь видами, поэтому шпионы обратились к поистине нелепому, чисто кибертронскому и ужасно устаревшему способу общения – хиролингвистике.

«Той штуке в резервуаре скучно».

«Это октоксиан. И ты прав, такое чувство, что всё это занудство проело дырки в обоих их разумах».

«Обоих разумах? :о»

«Не спрашивай меня, как это работает, я не знаю».

С тем, что он заблаговременно подумал о том, как они будут переговариваться, Скидс поздравил себя уже в третий (или даже в четвёртый?) раз с тех пор, как началось собрание. Комментарии Гетэвэя делали его куда забавнее, чем следовало бы быть любому политическому собранию, к тому же возможность переговариваться с напарником снизила нервозность Скидса, которую он чувствовал каждый раз, когда вспоминал, что они присутствуют здесь не только для того, чтобы сидеть за большим столом с кислыми лицами и слушать глюкнутые переводчики.

Упомянутый скучающий октоксиан внезапно возник из красочных щупалец, в которых он лежал секунду назад, и уставился на кибертронцев своим огромным, смолянисто-чёрным, плоским оптосенсором. Гетэвэй нервно поёжился под его пристальным взглядом и вспомнил, что у органиков оптику, кажется, называют глазами.

Скидс почувствовал, как Гетэвэй начал выводить какое-то слово на его ладони, но так и не закончил, оставив только смазанный нервный рисунок.

«Они чувствительны к мыслям. Они, скорее всего, спали, но они настроены реагировать, когда разговор заходит об их расе. Мы побеспокоили их», - ободряюще вывел Скидс у Гетэвэя на ладони.

Чёрный глаз опять скрылся под щупальцами: видимо, его владельцы поняли, что два механоида просто скучают, так же как и они сами.

«ПОТРЯСАЮЩЕ», - Гетэвэй царапнул под большим пальцем Скидса с ощутимым сарказмом. – «Почему мы так не можем? Я хочу всё время спать и приходить онлайн, только когда другие начинают говорить обо мне».

«Многие органики становятся потрясающими, когда ты узнаёшь о них хоть немного».

«Хотя их политики такие же занудные, как учения Капа».

Скидс легонько ударил указательным пальцем, передавая смеющийся эмотикон.

Они использовали гибкий диалект древнего языка, полный современного жаргона, с едва различимыми движениями пальцев и даже способный передавать интонации. Скидс учил оригинальный мёртвый язык до войны от нечего делать, но не знал об этом его варианте. Гетэвэй научил его, упомянув, что это самая свежая версия. Видимо, в автоботских военных школах для МТО мёртвые языки были частью образовательной программы, и молодые боты приспособились к устаревшим неуклюжим языкам, чтобы разговаривать за спинами преподавателей, а затем усовершенствовали их на передовой, создав многообразную систему кодов и шифров. Гетэвэй с долей грусти добавил, что этот диалект не стал широко известен, поскольку из-за сокращения испытательных программ этот язык исключили из образовательного плана, и многие солдаты, которые научили Гетэвэя ему и модифицировали его вместе с ним, погибли, не успев передать свои знания.

Скидс кратко вспомнил годы, проведённые в Академии. В Дипломатическом корпусе (в котором действительно обучали политике и дипломатии) они использовали самый современный на тот период времени способ – шифрующее устройство с радиоволнами малой дальности, замаскированными под физиологический белый шум. Способ этот требовал специальной аппаратуры и программного обеспечения, и, конечно же, все преподаватели знали шифровальные коды. Поразительно, чего смогла выдумать на войне группа солдат холодной сборки безо всяких высококлассных технологий, подумал Скидс, чувствуя ровный поток тёплого излучения от ладони Гетэвэя.

«Наконец-то!», - Скидс выстучал восклицание. – «Обеденный перерыв. Я так голоден, что съел бы шляпу этого парня».

«Ты беспокоишь меня, приятель».

За столь долгими политическими выступлениями, как правило, следовали такие же долгие перерывы. В обеденном зале было довольно спокойно: органики предпочитали смотреть на то, что они едят, а не как едят их соседи. Это была обыкновенная вежливость.

Скидс и Гетэвэй не смогли найти стол, достаточно большой для них двоих, поэтому они мирно уселись в дальнем углу, жуя порции энергона и продолжая свою тайную беседу.

«Ладно, какой бы ни была весёлой и интересной политика Совета, давай не будем отвлекаться и забывать, зачем мы здесь на самом деле», - вывел Гетэвэй, едва касаясь пальцами пластин Скидса. Он поглощал энергоновые палочки быстрее, чем Скидс успевал за ними уследить.

«Разумеется :/», - Скидс медленно откусывал от своего куба. – «Всё, как планировали: я говорю всем, что у тебя нервное потрясение от такого количества увиденных инопланетных рас, и провожаю тебя в нашу каюту, чтобы ты немного подзарядился. Ты делаешь все свои фокусы с их базами данных. Только не попадись».

Легенда была такова: Гетэвэй – ученик-дипломат, а Скидс – его наставник.

«:р», - с притворной скромностью ответил Гетэвэй и послал лёгкий электрический разряд от одного из скрытых в его пальцах инструментов.

- Ой! – Скидс взвизгнул от неожиданности, чуть не выронив куб.

Гетэвэй захихикал, встретив хмурый взгляд Скидса, смягчившийся затем до надутого выражения.

Внезапное движение в их сторону встревожило их, и оба потеряли игривый настрой.

Октоксиан медленно двигался к ним, его парящий водный резервуар довольно громко жужжал в тихом зале.

«Ты громко подумал о них нечто обидное?», - немедленно спросил Гетэвэй Скидса.

«Что? Это мне бы следовало об этом спросить», - ответил Скидс. Его тотчас же пронзила паника: чувствительный к мыслям вид! Ключевое слово – «к мыслям»! Что, если этот инопланетянин действительно мог читать мысли? Это противоречило информации, которую он узнал об октоксианах во время обучения, но кто знает, вдруг они могли каким-то образом просачиваться в разум других видов?

Октоксианский представитель больше не лежал в куче своих щупалец, а плавал в воде и поворачивался из стороны в сторону, глядя на шпионов то одним глазом, то другим. Гетэвэю его тело казалось круглым, мягким и уязвимым, без всякого каркаса для поддержки или защиты. Раскраска его тела сейчас мерцала, цвета менялись, так что было трудно сосчитать беспокойно машущие щупальца. Хакер насчитал как минимум семь. Может быть, больше.

Резервуар издал звуки статики, и шпионы услышали, как переводчик начал говорить на ровном и безэмоциональном кибертронском:

- Приносим извинения за то, что прерываем вашу трапезу. Мой сожитель и я наблюдали за вами, пока шло собрание.

- Мы так же приносим извинения. Мы не хотели побеспокоить вас тогда, - вежливо ответил Скидс и подождал, пока переводчик обработает его ответ. Почему-то органики думали, что перевод визуальных данных в звуковые и наоборот был одним из самых сложных вещей в ксенолингвистике, и инопланетные переводчики всегда работали так медленно, что Скидс чувствовал раздражение всякий раз, когда ему приходилось иметь с ними дело.

Гетэвэй мудро молчал, даже его рука в руке Скидса лежала неподвижно. Дипломат запоздало заметил, что Гетэвэй забыл половину энергоновой палочки в приёмном отверстии.

«Гетэвэй?» - Он обеспокоенно тронул его пальцы.

«Они могут читать мысли!»

«Они чувствительны к мыслям, это не одно и то же», - Скидс изо всех сил постарался не выдать собственные сомнения.

Октоксиан прочитал голографический ответ и сказал:

- Мой сожитель и я также не хотели напугать вашего [ошибка перевода]. Это не политическая беседа. Мой сожитель и я хотим обсудить некоторые личные вопросы.

Скидс и Гетэвэй посмотрели друг на друга.

- Вы можете уточнить? – спросил Скидс. Он понятия не имел, что подразумевала под «личными вопросами» водяная органическая форма жизни с двумя разумами.

- Конечно. Мой сожитель и я проводим независимое расследование о типах сосуществования инопланетных рас. Кроме моего сожителя и меня, вы единственный вид, который может существовать не только поодиночке. Это чрезвычайная редкость – встретить кибертронцев за пределами территорий, затронутых вашей гражданской войной. Механические формы жизни практически не изучены. Это может быть нашей единственной возможностью поговорить с [ошибка перевода] в мирной обстановке. Если вы не возражаете, мой сожитель и я зададим вам несколько вопросов. Никаких экспериментов или разлучений.

«О чём, шарк побери, они болтают???» - спросил Гетэвэй.

«Если коротко, два их разума – это самостоятельные сущности», - Скидс приложил все усилия, чтобы осмыслить плохой перевод, пронизанный инопланетными понятиями. – «Предполагаю, им кажется странным, что все другие виды имеют только один разум, и они ищут схожий феномен в инопланетянах».

«Не знал, что они осведомлены о гештальт-технологии», - взбешённо ответил Гетэвэй.

«Мне кажется, они не знают о ней», - ответил Скидс с ощутимо фальшивым оптимизмом.

- Перед тем, как мы утонем в ошибках перевода, думаю, мне следует узнать, что это было за слово, которое машина, кажется, уже два раза не смогла перевести, - Скидс решил прояснить кое-какие детали. Ему вспомнились некоторые агрессивные споры, причиной которым был языковой барьер. – Вы сказали про возможность поговорить с нами, и там было это слово. Оно не перевелось, а я не могу вспомнить ни одно подходящее выражение.

Резервуар замолчал на пару минут. Октоксиан изучал быстро сменяющиеся цвета голограммы.

- В кибертронском языке нет соответствующих терминов, - сказал он. – Ближайшее – это… - октоксиан снова взглянул на свои записи, - Conjunx Endura.

«???!»

- Что заставило вас думать, что мы Conjunx Endura? – Скидс решил проигнорировать завозившегося Гетэвэя. Перевод одного непереводимого инопланетного понятия в другое непереводимое инопланетное понятие мог стать хорошей почвой для политического скандала.

Посол терпеливо объяснил:

- Вы всё время сохраняете физическую связь, - он поднял два из множества щупалец и сложил их вместе, словно руки, - и это очевидно, что тем самым обеспечивается связь между вами, очень сходная с той, которую имеют [ошибка перевода] нашего вида.

Шпионы взглянули на свои руки, соединённые вместе. Скидс почувствовал себя глупо. И намного проще.

«Скидс, я думаю, они решили, что мы партнёры».

«Да».

«Потому что мы держимся за руки».

«Да».

«Что нам делать!!»

«Притворяться, что мы партнёры».

«ЧТО!»

«Ты планируешь сказать, что эта связь через руки нужна для того, чтобы разговаривать друг с другом, а связь, которую октоксианский посол приписывает Conjunx Endura, на самом деле лежит в основе гештальт-технологии?», - Скидс выводил линии и постукивал по пластинам, пытаясь успокоить Гетэвэя. Из всех вещей, которые могли случиться на корабле, полном инопланетян, эта была не самой худшей.

«Понял. Принято».

- Это очаровательно, - сказал октоксиан. – Мой сожитель и я и не надеялись, что вы покажете нам эту связь.

Шпионы ещё раз обратили внимание на любопытного инопланетянина.

- Как вы разговариваете? – спросил Гетэвэй. Это была первая фраза, сказанная им кому-либо из послов с самого начала собрания.

- Наш вид чувствителен к сдвигам мыслей, - уныло прозвучал переводчик, но Гетэвэй подозревал, что октоксиан сейчас осторожно выбирает слова. – Вы показали признаки тревоги. Ваш Conjunx Endura использовал эту связь, чтобы сдвинуть ваши мысли в другом направлении.

- О. Вау, - Гетэвэй не нашёл, что ответить на это. – Это удивительно, что вы можете чувствовать такое. – Играть посла-новичка, которому стало дурно посреди собрания из-за ужасных органиков, вдвойне ужасных вблизи, было легко, думал Гетэвэй.

- Мой сожитель и я предполагаем, что есть и другие, более заметные способы, чтобы показать эту связь? – Несмотря на унылый перевод, шпионы могли уверенно сказать, что октоксиан был воодушевлён. – Что-нибудь из… - он посмотрел сквозь голографические записи в поисках ещё одного незнакомого ему инопланетного понятия, - знаков привязанности?

Кибертронцы молчали. Прямо перед послом, который мог почувствовать их разговор, они не пытались сообщаться даже с помощью рук. Они посмотрели друг на друга, пытаясь понять, как ответить на вопрос. Скидс пожал плечами и сказал:

- Большинство из них очень интимны. Однако, - он поднял руку, удерживая ладонь Гетэвэя, - если это посодействует вашему исследованию, мы можем показать кое-что невинное. Скидс посмотрел Гетэвэю в оптику. Оптика напарника сузилась.

- Пожалуйста, покажите, - казалось, переводчик весь напрягся в попытке выразить возбуждение октоксиана.

Скидс осторожно начал двигать пальцами по ладони Гетэвэя, используя старые формы, отчётливо видимые и легко читаемые при одном взгляде на них – здесь не требовалось подключать чувства:

«Я люблю тебя».

Пальцы Гетэвэя слегка дрогнули. Он громко провентилировал и ответил Скидсу в той же манере:

«Я тоже тебя люблю».

Они повернулись к напряжённо мерцающему октоксиану, всё ещё держась за руки, переплетя пальцы.

- Это потрясающе. Спасибо вам большое. Мой сожитель и я не думали, что нам представится возможность записать хотя бы ещё одну маленькую заметку о вашем виде.

Они услышали сигнал, оповещающий, что перерыв закончен.

Скидс блеснул улыбкой:

- Нам было приятно. Я смогу прочесть о вашем исследовании, когда вы закончите его?

- Мой сожитель и я отправим вам копию, - заверил Скидса довольный октоксиан. Дипломат спросил это не просто из вежливости, он подумал, что это может быть действительно интересно почитать.

«Скидс. Наша работа здесь», - касания Гетэвэя были тихими и слабыми. Скидс повернулся к нему и сказал:

- Мои извинения. Моему Conjunx Endura нужно ещё немного отдохнуть. Думаю, лучше всего я пройдусь с ним до нашей каюты, чтобы убедиться, что его перезарядка будет спокойной.

- Мой сожитель и я уведомим остальных, - резервуар с октоксианом уже возвращался в зал для собраний.

- Спасибо.

Скидс и Гетэвэй пошли в противоположном направлении. Они чувствовали себя так, словно задание уже было успешно завершено. Непредвиденная беседа закончилась удачно, и так же удачно сработала их легенда.

«Гладко прошло», - сказал Гетэвэй, когда они подошли к каюте.

«Я вернусь назад», - Скидс решил не терять времени. Гетэвэй легонько сжал его ладонь. – «Будь осторожен», - добавил синий мех, зная, что проведёт остаток собрания, наполовину умирая от скуки и наполовину в беспокойстве о напарнике.

«Буду».


***


Жизнь хороша, думал Скидс. Энергон был хорош, мерцающие цветные лампы были хороши, компания была хороша. Рука Гетэвэя в его руке, такая тёплая и знакомая, была особенно хороша.

«<3»

Скидс ухмыльнулся, чувствуя, как Гетэвэй выводит эмотикон на его ладони.

«:*», - ответил он, притворяясь, что слушает речи Кросската о литературе.

«<3 <3 <3», - Гетэвэй быстро отстучал ещё больше эмотиконов. Скидс рассмеялся.

«<3»

Свёрв покачал головой и сказал:

- Клянусь, они просто пришли сюда и напились, но когда они держатся за руки, их лица становятся тупее с каждой минутой.

Наутика взглянула на шпионов, ухмыляющихся друг другу.

- Похоже, им хорошо вместе.

- Да! – воскликнул Свёрв, встряхнув миксером коктейль Наутики, словно ставя жирную точку в разговоре. – Но это не оправдание тому, чтобы выглядеть тупо, когда они просто «держатся за руки».

- Ой, да ладно тебе, - рассмеялась Наутика. – Это ведь очень мило. И так невинно.

Свёрв продолжал взбивать коктейль, выказывая неодобрение.

«Как ты думаешь, Свёрв позволит сделать здесь приватную кабину с танцевальным шестом?»

«Мне нравится ход твоих мыслей».

«О, да».

«<3»