Вы никогда не думали, каково это, быть слепым?
Мир вокруг тебя существует лишь весьма условно. Точно ты знаешь лишь про одно: про тьму, которая ласково обнимает тебя, не давая ничего увидеть. Ты вынужден полагаться лишь на слух и осязание, и надеяться, что они не подведут.
Саундвейв знал, каково это – быть слепым. И он знал, что не нуждается в зрении.
Он слышал и слушал.
И этого было достаточно.
Он слышал, как звук отражается от препятствий на своем пути, создавая объемную картину окружающего мира – вплоть до крохотной царапины на лежащем в углу датападе.
Он слышал, как течет энергон по магистралям десептиконов, даря им жизнь и обрисовывая для него уязвимые места.
Он слышал, как бьются в чужих процессорах передающие сигналы и знал, о чем они; и из-за этого прослыл телепатом.
Он знал всё обо всех. О нем самом не знал никто. И к лучшему.

А в последнее время замолчал Старскрим.
Он всегда прятал в себе что-то такое, что не мог уловить даже Саундвейв, а сейчас – сейчас это стало еще более явным, еще более заметным.
Саундвейв не слышал его.

- Знаешь, Саунд, они плачут, - однажды обронил Старскрим устало. – Им больно.
- Вопрос: о ком ты?
Но сикер уже молчит, а связист может что-то уловить. Отголосок, слабую тень.
И понимает: он слышал. Но не слушал.
На секунду кассетникону становится страшно.

На следующий день где-то там, далеко-далеко, Саундвейв слышит тихий стон. И грустно улыбается под своей маской.

Теперь он тоже может услышать их.
Ему тоже больно.