- Оптимус Прайм, статус: активирован. Статус: подтвержден.
Время активации: орбицикл назад.
Место активации: Кибертрон.

Инфернально-низкий звук вокабулятора отразился эхом в гулких стенах командного пункта тайной базы десептиконов. Голос Саундвейва, преобразованный скрэмблером, как всегда звучал зловеще. Он только что вернулся с Кибертрона на эту глухую базу на дальнем рубеже бывшей автоботской Империи, чтобы доложить последние разведданные. Час был слишком поздний и слишком ранний одновременно. В тесном помещении никого, кроме Мегатрона и его разведчика, не было. Хороший час для момента истины.

Саундвейв внимательно смотрел на лидера десептиконов. Мегатрон был без тяжелого серебристого боевого шлема с защитными панелями по бокам, отчего легкая асимметрия его узкого, сурового, необычного, но все же красивого лица была более заметной. Четыре небольшие черные антенны лишь слегка раскрылись, лицевая пластина осталась, как всегда, безразлично-невозмутимой. И только оптические датчики на мгновение вспыхнули ярким багровым пламенем.

Мегатрон покинул свою резиденции в Каоне всего десять орбитальных циклов назад. Как только улеглись все страсти, связанные с его неожиданной победой, несколько десятков десептиконов во главе с главнокомандующим отправились на дальние рубежи Галактики с новой, одному только лидеру известной, миссией. Однако, у Саундвейва было стойкое ощущение, что когда Мегатрон вел своих воинов на эту отдаленную базу, никакой определенной цели у него не было. Только бы скрыться подальше от любопытных глаз соратников и навязчивых поздравлений нейтральских союзников со всех концов контролируемых им пространств. Для этой миссии, которая выглядела словно бегство, он отобрал лишь боевиконов среднего ранга, ветеранов, сражавшихся на стороне автоботской Империи и выживших в самых жестоких боях давней войны с квинтами.

Двадцать один орбицикл назад Оптимус Прайм погиб. А вместе с ним словно исчезли и остальные автоботы. Их активность не была зарегистрирована ни одним радаром на протяжении всех этих дней. Затянувшаяся, как эпидемия космической ржавчины и успевшая всем надоесть, серия стычек, которую стыдно было даже назвать войной, внезапно и триумфально завершилась. Автоботское сопротивление окончательно подавлено. Десептиконы окончательно победили.

Конечно, у лидера была масса дел в теперь уже безраздельно принадлежащей только ему Империи. Но что-то было не так. Словно у Мегатрона возникли непреодолимые проблемы с постановкой так называемых целей высшего порядка. Прежние приоритетные цели после победы над автоботами обнулились, впереди были неопределенность и пустота. Саундвейв догадывался об этом, пока наблюдал за лидером на протяжении последних двадцати одного орбициклов. Именно столько времени Искра последнего Прайма пробыла в ином измерении. И что же теперь?

Лидер стоял в задумчивой позе, заложив манипуляторы за спину и освещая темно-красными линзами пространство впереди себя. Термодатчики его брони показывали высокую степень разогрева внутренних систем. Мегатрон не мог полностью скрыть волнение. Фраза, сказанная Саундвейвом, была лишь подтверждением того, что Мегатрон уже знал, когда принял от разведчика-связиста электронные данные с камер слежения, записи логов дроидов-центурионов и массу технической информации. И все же он переспросил:

- Ты действительно САМ видел эту надпись на дисплее Сигма-Конвеера?

- Да, мой лидер, собственными окулярами. Сигма-конвейер никогда не ошибается, имя и Искра всегда полностью соответствуют.

Они долго молчали. Саундвейв догадывался, что Мегатрон перебирает и перебирает в памяти скудные данные, вглядываясь в мутное изображение уцелевших камер. Кто-то мастерски вывел из строя лазерные ловушки, тензо- и термодатчики на стенах, раскодировал блоки на кнопках управления воротами-шлюзами, электронику сложных приборов, и повредил не меньше сотни обычных оптических датчиков слежения. Кто-то гениальный, дерзкий и непредсказуемый, сумевший невидимкой вторгнуться в сердце оккупированной десептиконами планеты.
Однако, уличные камеры, словно нарочно оставленные в функциональном состоянии, успели зафиксировать силуэты двух трансформеров, выходящих из святилища и исчезающих в вечной Кибертронской ночи. Невысокий, гибкий силуэт одного - с транспортной альтформой скоростного автомобиля. И другой, более мощный, при виде которого во всех системах лидера в считанные мгновения закипало масло. Высокий стройный силуэт его извечного соперника, в шлеме с остроконечными антеннами, которого ни с кем невозможно было перепутать.

Разведчик знал, что после выяснения основной информации начнется долгое и скурпулезное расследование. Вопросов была масса. Почему охрана не справилась со своими обязанностями и два автобота беспрепятственно смогли покинуть территорию, полностью контролируемую десептиконами? Как Матрица Лидерства могла попасть внутрь помещения Сигма-Компьютера? Кто вывел из строя оборудование для круглосуточного слежения, чтобы автоботский диверсант мог мастерски обойти все ловушки? Но это были просто детали, грозящие наказанием для мелких подчиненных и новой процессорной болью для него, Саундвейва.

Лидеру прекрасно знал имя спутника воскресшего Оптимуса Прайма. Это был один из присоединившихся к последнему Матриценосцу «новых автоботов», черно-белый трансформер Джаз - первый лейтенант автоботской армии и предатель своего знака. Десептикон – Джазз, тайно бежавший с их базы за полорбицикла до Восстания. Он выгравировал алый знак на своей броне ровно за несколько астрочасов до того, как автоботская Империя прекратила свое существование. И именно его Мегатрон когда-то объявил своим личным врагом.
- Ты помнишь мой давний приказ, Саундвейв – тихо сказал лидер – если Джазз попадет в манипуляторы десептиконов, никаких пыток, никаких неоправданных повреждений и прочих проволочек. Немедленно доставляешь его ко мне. Только ко мне. Понял!
- Как прикажете, лидер - разведчик покорно кивнул, терпеливо ожидая обсуждения более глобальных и более сложных тем.

Он знал, что следующий вопрос коснется личности еще одного автобота – прямого участника возвращения Оптимуса. Того, кто давно обрек себя на добровольное заточение в священном подземелье Сигма-Компьютера и того, кто бесследно исчез в ночь возвращения Прайма. Его участие в этой истории было ключевым, его имя были слишком известным.

- Ты же знаешь, что заставить заработать всю систему, называемую Сигма-Конвейер в условиях отсутствия первородного энергона - это значит пожертвовать собственным, – наконец сказал Мегатрон.

- Знаю.

- Это могло быть осуществлено только одной ценой.

- Да, мой лидер. Твои предположения и мои данные совпадают. Священный Конвейер был активирован и произвел ровно один цикл работы. Используемый при этом энергон был ЕГО собственный. Я успел снять копию записи последней операции, совершенной Сигма-Компьютером. Когда я прибыл, Сигма уже погрузился в спящий режим, но доступ к его данным не был защищен целых двадцать астроминут.

- Я о другом, Саундвейв, сухие факты мне известны.

- Если Вам интересно мое мнение, лидер, я уважаю выбор Альфа Триона. Учитывая положение, в котором он пребывал последнюю сотню астроциклов, это было лучшим решением.

Мегатрон, глядя себе под ноги, неожиданно мрачно усмехнулся, словно подумал о чем-то, не имеющим отношение ни к Альфа-Триону, ни даже к Оптимусу.

- Значит, один из Праймов пожелал уйти, что бы другой вернулся. Как это по-автоботски - в угоду убеждениям разменивать свою жизнь на жизнь якобы более достойного. Интересно было бы посмотреть на выражение лицевой пластины Оптимуса, когда он узнает заплаченную за его возвращение цену - бледную лицевую пластину Мегатрона исказила презрительная гримаса, отчего она сразу потеряла свою привлекательность и стала отталкивающе-злобной - этот ржавый автошлак, именуемый последним Изначальным, наконец-то изыскал способ пафосно скончаться. А жаль… Я бы оставил ему срок для мучений подольше, чтобы он искупил все сполна.

Еще несколько минут назад Мегатрон старательно прятал свое невольное восхищение подвигом Альфа-Триона, но теперь его губы кривились в ядовитой усмешке.

- Альфа-Трион пожертвовал лишь энергоном и корпусом. Однако, чтобы вернуть к жизни Искру, нужно что-то большее, – Мегатрон перестал зло усмехаться и снова впал в задумчивость.

- Что, мой лидер?

- Желание самого Оптимуса, - тихо сказал Мегатрон. - Неужели он сам так решил? Это смело - возвращаться в этот худший из миров после благодати Матрицы.

- Так мог рассудить Праймас, - возразил Саундвейв.

Взгляд Мегатрона медленно скользнул по закрытому маской лицу разведчика, отразившись в стеклах его визоров.

- Рассудить? Ты же сам прекрасно знаешь - нет никакого суда Праймаса, Саундвейв. Как нет и самого Праймаса. Кибертрон - мертвая планета и мы питается энергией только за счет наших реакторов. Не осталось ничего святого в этом мире. Ничего! Но ОН почему-то вернулся, словно всегда что-то знал и к чему-то стремился.
Оба, разведчик и лидер надолго замолчали, каждый размышлял о своем.

Конечно, никто из них не знал, что могло произойти с Оптимусом после дезактивации. Почему произошло его возвращение, было ли это актом его воли или воли кого-то еще. Ведь ни один из тех, кто ушел в Матрицу или имел такую возможность, не пожелал вернуться назад, в страшный и суетный мир обычных живых существ. И только этот, последний, самый странный и "неправильный", самый непонятный и непредсказуемый Прайм, предпочел снова страдать от ран на корпусе и в Искре, сомневаться, ошибаться и проигрывать. Если бы у Саундвейва был подобный выбор, он бы не вернулся.

- Я могу только предполагать, - тихо и осторожно сказал разведчик.

Мегатрон подошел вплотную, положил оба тяжелых манипулятора на его темно-синие плечи (намеренно в опасной близости от магистральных топливопроводов) и так же тихо сказал:

- Саудвейв, ты провел хорошее расследование, благодаря чему я многое узнал. Но к моему великому сожалению, многое узнал и ты. Может быть, даже больше, чем МНЕ бы хотелось. Что поделаешь, на это ты и был создан таким гениальным.

Мегатрон улыбнулся. Нехорошо, недобро. Пальцы на плечах разведчика нервно сжались.

- Итак, с возвращением Оптимуса все опять изменилось. Поэтому хочу сказать тебе, мой гениальный связист, что ВСЕ, что ты за это время увидел и услышал, а так же ВСЕ, что ты додумал и ПОНЯЛ, остается между нами. Ты знаешь, как жестоко я тебя покараю, если ты еще раз попытаешься влезть в мой процессор!

- Я знаю, - покорно ответил Саундвейв, - тем более, мы связаны МОЕЙ тайной и я гораздо более беззащитен перед вами, лидер, чем вы передо мной.

- Так и должно быть, разведчик, просто продолжай выполнять свои обязанности, и мы прекрасно поладим, как всегда, - сказал Мегатрон, убрав манипуляторы. - А еще я до сих пор не получил от тебя отчета о причине того взрыва на астероиде, во время которого Прайм погиб. Ты собрал данные?

- Почти, – ответил Саундвейв. - Мне нужно только уточнить у вас одну деталь.

- Что еще? - раздраженно спросил Мегатрон.

- Простите за этот вопрос, но вы не могли сказать еще кому-то, кроме меня и Шоквейва, о месте и времени встречи с Праймом?

- Исключено, - отрезал Мегатрон.

- Даже Старскриму? – содрогнувшись от волнения, настаивал Саундвейв.

- Никому, квинт побери!!! – холодная ярость полыхнула в линзах Мегатрона.

- Даже во время интерфейса с ним? - продолжал Саундвейв, понимая, ЧТО может последовать за подобным вопросом.
И реакция не заставила себя ждать. Не говоря ни слова, Мегатрон схватил многорежимника за горло, приподнял, больно сдавив основные топливопроводы, а затем изо всех сил швырнул о стену. От удара Саундвейв на несколько мгновений отключился.

- Не забывайся, - злым, но спокойным голосом произнес лидер. - я знаю, что ты следишь не только за моими врагами, но и за каждым моим шагом... Слуги всегда подглядывают за хозяевами, от этого никуда не деться, но это не значит, что ты имеешь право обсуждать мою жизнь со мной. Тебе это понятно?

Саундвейв лишь молча кивнул. Был шанс вызвать Мегатрона на откровенность, но сейчас это грозило бы разведчику новыми побоями и серьезными повреждениями.

- Прекрасно, ты всегда был понятливым, – холодно улыбнулся Мегатрон, неотвязно начиная думать о чем-то другом, более важном. Он медленно направился к выходу из командного пункта. Уже на пороге он обернулся к Саундвейву, все еще пытающемуся с трудом подняться с пола, и добавил:

- А еще меня удивило вот что. Слишком легко все произошло, ты не находишь? Альфа-Трион был настолько поврежден много астроциклов назад, что не мог даже трансформироваться, не то чтобы найти в своей Искре силы запустить Сигма-конвейер. Да и чудесное обетение Матрицы этим ненавистным мне гаденышем Джаззом – маловероятна. Не помогал ли им кто-нибудь еще.

- А если действительно произошло чудо, - с трудом прохрипел Саундвейв, наконец поднявшись и без сил прислонившись к стене.

- Во время своей командировки ты, видно, съехал с процессора, Саундвейв. Что за слово ты придумал? Чудо!!! - с горькой иронией усмехнулся Мегатрон - Разве мы заслуживаем того, чтобы с нами происходили чудеса? - Я не верю в счастливое стечение обстоятельств и считаю, что верить можно лишь фактам. Быть может, поэтому я до сих пор и жив... Система защиты Сигма-конвейера и наши дополнительные файрволлы слишком сложны, и никакому паршивцу Джаззу не под силу в одиночку справиться со всем этим, пусть он и гениальный диверсант. Подумай об этом, Саундвейв.

С этими словами Мегатрон покинул командный пункт, оставив разведчика в довольно плачевном состоянии.

Вернувшись в свой отсек, Саундвейв растерянно опустился на зарядную платформу. Он давно не чувствовал такой усталости. В течении всего разговора с лидером разведчик был наглухо закрыт троекратными уровнями ментальной защиты и мысленно благодарил судьбу за "бесцветность" своего искусственного голоса.

Мегатрон вовсе не был телепатом, он был многорежимником последнего поколения и просто гениальным воином. Но, зная его невероятную интуицию, следовало как можно тщательнее спрятать свои эмоции. С недавних пор эмоций у Саундвейва было много, а информация, которой он владел, была очень противоречивой. Мегатрон не должен ничего знать. До определенного времени. А потом… Возможно, потом все станет на свои места.

Причина для такой конспирации у Саундвейва была. В течение последних трех орбициклов он вовсе не вел расследование, он… УЧАСТВОВАЛ практически во всем, что происходило у Сигма-Компьютера! Судьба вовлекла его в центр событий сразу и бесповоротно. Наконец-то потребовался весь его ум, изворотливость, умение принимать решения. Наконец-то появилась надежда вписать свои строки в текст истории, проявляя многие созидательные качества своей Искры, которые он хотел проявить. Он мог бы радоваться и он, без сомнения, радовался, если бы не....

Его острый ум быстро отыскал множество странных, на первый взгляд неуловимых несостыковок фактов. Мегатрон был прав. Перемены наступали слишком легко, слишком быстро. Словно кто-то, еще более высший и еще более скрытый диктовал свои условия и создавал ситуации. Что ж, пришло время разобраться во всем от начала и до конца.

Сорвавшиеся с его глоссы слова о чуде были действительно странными. Подобно своему лидеру десептиконский разведчик всегда был невероятно, до цинизма, практичен. Но все, случившееся с ним в последнее время, немного изменило его отношение к миру и заставило отнестись ко многим вещам если не с благоговейным трепетом, то хотя бы с уважением.

Раньше, в свободное от службы время он изучал древние архивы, впитывая в себя сухие факты, логические цепи, хронологические события, превращенные в терабайты символов. Теперь он стал прямым участником происходящего. Нет, даже не участником, а соучастником.
Долгожданные перемены, которые он чувствовал совершенно интуитивно, начались.

«Что же ты будешь делать, Мегатрон? Он вернулся во второй раз. Может, для того, чтобы ты наконец его выслушал?"

Разведчик настроил платформу на экстренный режим подзарядки и лег на нее, вытянувшись и освещая оптикой потолок отсека сквозь красные стекла визоров. Мысли вертелись вокруг последних событий и последнего задания Мегатрона, выполняя которое, он натолкнулся на массу любопытных фактов.

Все началось двадцать пять орбитальных циклов назад с внезапного сообщения самого Оптимуса Прайма, адресованного Мегатрону лично.

« Мегатрон. Нам необходимо встретиться!
Знаю, что ты считаешь меня своим смертельным врагом. Что ты поклялся уничтожить автоботов люблой ценой. Я знаю, что пока жив, у автоботов всегда есть надежда на реванш и мое сопротивление невольно является причиной продолжения войны. Однако, в нашем противостоянии образовалось некое равновесие, которое заставляет задуматься. Ты умеешь произносить красивые слова, поднимая боевой дух своих солдат, рисуя картины жестокой расправы с автоботами и со мной лично. Но все же, ни в одной из всех наших прямых стычек ты не сделал этого. Более того, всякий раз, когда тебе удавалось почти сломить меня, ты отступал. Я умею считать, Мегатрон. Мы открыто встречались на поле боя восемнадцать раз. Из них 15 боев можно расценить как «ближний». Сложно было не назвать их таковыми, когда мы лишь демонстрировали друг другу свою физическую силу без нанесения значимых повреждений. Ни разу ты не повредил меня настолько, что бы серьезно вывести из строя. Царапины и вмятины на корпусе – не в счет. Из этого я делаю прямые выводы. Ты готов вести со мной диалог. Ты ХОЧЕШЬ вести со мной диалог. Но ты не находишь способа его начать. Мне не важно, почему ты не делаешь это сам. Я не собираюсь разбираться в особенностях десептиконской психологии.
Вот он, способ - я сам открыто иду на контакт. Мне нечего скрывать и нечего боятся. А еще - мне есть что сказать тебе! Да! Я буду говорить о поистине космических масштабах энергетического кризиса и о наших внешних врагах. Пора бы задуматься о тех, кому выгодно падение всей кибертронской цивилизации. Я не собираюсь поучать тебя, более того, меня искренне заботит твое мнение и я готов обсуждать с тобой любую тему. Главным остается одно – твое желание выслушать меня до конца. Я прошу не так уж много. Просто выслушать. Однажды наш разговор жестоко оборвался, так и не начавшись. Надеюсь, в этой моей жизни он все же состоится, и я смогу сказать тебе множество важных вещей.»

Такой была короткая депеша, написанная в традиционно-пафосном стиле Оптимуса Прайма и тщательно скопированная Саундвейвом. Только он и еще Шоквейв знали, что Мегатрон согласился на переговоры. Что он отправился на треклятый заминированный астероид именно с этой целью. А дальше – фатальная цепь событий. В месте переговоров произошил ужасный взрыв, полностью уничтоживший глайдер лидера автоботов. На базу Мегатрон вернулся один. Все его соратники справедливо решили, что именно в этом и заключался, полный коварства план их главнокомандующего. Оптимус Прайм, столь неуловимый прежде, благодаря своей наивности оказался в эпицентре взрыва. Именно такой была «победа» десептиконов, которой радовались все, но только не Мегатрон. Он лишь молчал или делал вид, что торжествует, где-то в глубине себя тяжело переживая. Только он и Шоквейв знали, что Мегатрон не убивал Прайма и что именно Оптимус, в сущности, спас всех прибывших на этот астероид. Что же на самом деле произошло - не знал никто.

Десептиконы обследовали место взрыва первыми. Саундвейв получил в распоряжение множество образцов оплавленного металла и породы. Первое открытие не заставило себя долго ждать – бомба на астероиде оказалась органического происхождения. Именно поэтому ее не засекли детекторы кибертронцев. Этот факт сильно насторожил Мегатрона. А на двадцать первый день расследование пришлось в спешном порядке прервать - Саундвейв неожиданно получил на свой личный секретный комлинк сообщение.

Он ждал сигнала с ТОЙ стороны. Ждал давно, не подавая виду, что ужасно переживает. Давняя связь с десептиконом-ренегатом Джаззом была еще одной из тайн Саундвейва. И вот теперь он читал сообщение от автоботского разведчика находя его в высшей степени странным.

"Приветствую, шахматист. Помнишь, ты говорил мне, что пешка, придя в стан врага, может обменять свою жизнь на жизнь ферзя. Если ты мне поможешь - то, что мы с тобой однажды задумали, сбудется»

- Каким образом? - невольно вырвалось у Саундвейва в звуковом диапазоне, и он тут же перевел фразу в цифровой сигнал. Он давно ждал от НЕГО сообщения, ждал действий. Но не до такой же степени решительных. И причем здесь эта древняя игра, значения которой он особо не придавал до определенного момента...

- Я нашел Матрицу Лидерства. Сначала она призвала меня к себе, а сейчас толкает на определенные действия. Не смейся. Она говорит со мной. Она все знает. Но один я не справлюсь. Мне нужен ты, ведь совсем недавно у нас были общие планы. С твоей помощью я намереваюсь вернуть Оптимуса! – ответил автоботский разведчик-диверсант Джазз.

- Что за бред? - снова вырвалось у Саундвейва.

Он помнил все, что ему удалось узнал о Матрице лидерства давным-давно. И у него были все основания не верить Джаззу. Матрица говорила лишь с избранными - теми, кто мог носить ее в себе, Матриценосцами. Таким был Альфа-Кронос, один из Изначальных, таким был Альфа Трион, таким по странному стечению обстоятельств стал Оптимус. Кроме того, вряд ли Матрица стала бы давать подробные указания... Кто такой Джазз, чтобы величайший артефакт с ним вдруг заговорил? Саундвейв учинил автоботскому лейтенанту настоящий допрос.

Почти астроминута ушла на усвоение полученной информации. В конце ее Саундвейв твердо знал, что Джазз не бредит и не блефует. Особенно ввиду того, что всегда связывало обоих разведчиков.

- Ты должен помочь мне, - закончил свой подробный рассказ автобот.

- Ты не пешка, Джазз, ты – офицер! - сказал разведчик наконец.

- Без армии и своего лидера я пустой звук. Матрица мне сказала – «Один уйдет, чтобы другой вернулся». Поздно отступать, Саунд. Мы развязали эту шахматную партию, нам же и отвечать!

- Что требуется от меня и каковы твои координаты?

- Я двигаюсь по шоссе FD 60-6 к объекту IN 879. Буду там через два астрочаса. Прошу заблокировать спутниковое наблюдение вокруг заданного объекта.

Саундвейв не колебался. Он хорошо умел чувствовать серьезность ситуации и понял, что случилось действительно что-то важное. Действовать нужно было немедленно. Скоростной лифт мгновенно вынес разведчика на плоскую крышу кибертронской резиденции Мегатрона. Чтобы быстро попасть в координаты, указанные Джаззом, нужно было либо телепортироваться, либо совершить стратосферный прыжок. Выход на орбиту был в данной ситуации важнее. Саунд мог отключить сканирование нужного сектора и с поверхности, сославшись на внезапный сбой в работе спутника, но об этом мог узнать Шоквейв, который никогда не покидал Йакон, оставаясь в отсутствии Мегатрона его негласным правителем. А столкнуться с подозрениями умного и хитрого одноглазого шаттла Саундвейву не хотелось. Нет, все должно быть безупречно.

Саундвейв проверил свой уровень топлива и трансформировался в разведывательный шаттл. Бесшумно взлетев на антигравах в ночное небо, он отсчитал положенное время и включил дюзы на полную мощность. Атмосфера Кибертрона из ласкового ветра мгновенно превратилась в почти твердую преграду, которую нос корабля разрывал слой за слоем, наращивая ускорение. Он выходил на заданную орбиту на предельной скорости. Нужно было спешить.

И вот сияющая бесчисленными огнями поверхность Кибертрона из плоской стала выпуклой, а звезды вспыхнули ярче и перестали мерцать. Навигационные датчики слабо пискнули. Произведя в процессоре несложный расчет траектории, Саундвейв отправился на поиск цели. Он разыскивал спутник, как зверокон свою добычу, локаторы работали на полную мощность. Довольно быстро он запеленговал его и синхронизировал с объектом собственные скорость и вращение. Только после этого Саундвейв трансформировался в робоформу и, находу выщелкивая информационные кабели, оплел ими маленький спутник. Передача данных была почти мгновенной, обработка тоже, недаром он слыл гениальным связистом, а теперь стал диверсантом против своих же…
Саундвейв скопировал данные сканирования поверхности за довольно большой промежуток времени. Выделил фрагменты и, смонтировав из этой нарезки блок, соответствующий целому орбициклу, запустил запись вместо онлайн-видео. Теперь в его с Джаззом распоряжении были многие астрочасы.

«Джазз… Я ожидал чего-то подобного. В конце концов неправильно, что бы партия провалилась, не успев начаться. Отчаялся не только ты…»

Рассчитав новую траекторию, Саундвейв снова трансформировался и стал опускаться по спирали, все больше и больше погружаясь в плотные слои атмосферы. Будь Кибертрон планетой, напоминающей Квинтессу, его броня уже давно бы оплавилась от трения об атмосферу. Но на родной планете были позволены высокие скорости и стратосферные прыжки на огромные расстояния. Он хотел найти Джазза. Он не мог остаться в стороне.

«Итак, шоссе FD 60-6"

Он развернул перед визором навигационную карту, продолжая нестись навстречу вращению планеты. Кибертрон с удвоенной скоростью проворачивался под ним и огненные линии основных шоссе удобно ложились в сетку таких же оранжевых линий карты. Что-то в их узоре напрягало пытливый его ум. Что могло быть нового в старой как мир карте Кибертрона? Что-то, чего раньше он никогда не замечал, словно кто-то подталкивал его разум к решению логической загадки. Такую особенность собственного сознания, как и внезапно увеличившуюся мощность блока интуиции, Саундвейв заметил недавно, с тех пор, когда двинул первую фигуру на одной необычной шахматной доске. Его любимая игрушка, приобретшая неожиданный смысл, осталась там, внизу, в его уютном отсеке. А он, получивший неожиданное прозвище – шахматист, летел в холодном небе, навстречу своей судьбе.

Шоссе FD 60-6 было расположено на шестой параллели, равноудаленной как от северного полюса планеты, так и от ее экватора. Из всей беспорядочной, на первый взгляд, паутины дорог оно выделялось своим строгим курсом с востока на запад, точно от точки восхода до точки заката в этом полушарии. Теперь эта особенность забылась, ввиду отсутствия солнца на их планете. Но почему-то, все также ненавязчиво, разведчик подумал о Йаконе, расположенном на этой же широте, только в другом полушарии и о том, что через столицу проходит подобное шоссе-близнец - FS 60-6. А затем в памяти мелькнули фрагменты красивых закатов, снятых прямо во время движения в транспортной альтформе. Он видел ЭТО довольно давно. Где?
Давно усвоив простую истину, что в этом мире нет ничего случайного, Саундвейв, как обычно заархивировал эту информацию в папку под названием «к размышлению».

Теперь ему требовалось отыскать среди миллионов светящихся точек на шоссе длиной в полпланеты, одну-единственную нужную ему цель со странным прозвищем Джазз.

- Спутниковое наблюдение в указанном секторе заблокировано, – передал он по комлинку своему партнеру.

- Спасибо – пришел короткий ответ

Джазз двигался внизу, в плотной реке огней. Саундвейв неслышно парил над ним на огромной высоте. Карта, встроенная в его визор, отмечала маршрут. Объект IN 879 значился как заброшенная шахта. Автоматически он послал запрос в единую информационную сеть. Ответ удивил его. Подобных объектов начитывалось семь. Четыре вдоль FD 60-6 и три - на шоссе противоположного полушария. Их симметричное расположение подразумевало наличие восьмой, такой же заброшенной шахты в точке находящейся в… Йаконе (!) Заброшенной? Неужели…

Ответ напрашивался уже давно, с того момента, как Саундвейв услышал идею о возрождении Оптимуса. Это можно было сделать лишь в единственном месте на планете. Значит попасть в ЭТО место можно было с восьми (!), а не с двух, как считалось ранее, точек. Разумеется, о давно заваленном со времен Великого Сражения колодце, находящемся под Каоном, речи идти не могло. А Джаз внезапно проигнорировал и Йаконский официальный и тщательно охраняемый вход в Священный блок Сигма Компьютера. Когда же он успел узнать о других входах? И почему не сообщил Саундвейву раньше, ведь по их давнему соглашению оба разведчика делились важной информацией друг с другом.

Десептиконский связист запросил изображение всей планеты и постарался взглянуть на него по-новому. Так он и предполагал! В этих точках находились перекрестки не только известных дорог, но и других, древних, следующих в разных направлениях, местами прерывающихся, заброшенных и указанных только на старых картах эпохи начала войны, а то и вовсе довоенных. Саундвейв накладывал карты одну на другую, силясь разобраться в этой системе и поднимая архивы того, что знал о, так назваемых, «нулевых точках силы», через которые, как считалось ранее, на Кибертрон изливалась так называемая энергия Создателей.

Ранее. Давным-давно. Когда источники Первородного Энергона неистощимыми потоками входили в недра Кибертрона не только в этих точках, а и на второстепенных перекрестках древних шоссе. Все кануло в прошлое, забылось и стало легендой. Что можно было говорить об этом недостижимом Золотом Веке, когда даже недавнее прошлое принесло перемены, полностью изменившие лик планеты. Времена, о которых он помнил сам, отмеченные последними лучами угасающего солнца и первыми выстрелами новой войны, плавно перетекли во времена тотального энергетического кризиса и жестокого правления десептиконов.

- Джазз – снова позвал он

- Да, Саундвейв

- Расскажи, как это произошло.

Разведчик вражеской армии долго молчал, видимо собираясь с силами. А потом его прорвало.

- Не я нашел ЕЁ. Она сама позвала меня. Ваша разведка, потом наша, по три раза исследовали астероид, вернее то, что от него осталось. Я лично два раза был там с Айронхайдом и один раз сам. Все три раза ничего, кроме щебня, оплавленного металла и развалин, мы не находили. Оптимус распылился на атомы. Это было закономерно при взрыве такой мощности. И вот сегодня я отправился туда в четвертый раз. Один. На старом челноке. Без надежды и веры. Просто для того, чтобы отдать последнюю дань тому, кого любил…

Голос Джаза прервался из-за волнения.

- Продолжай, я знаю, что ты любил его – успокоил его Саундвейв.

Ветер свистел в стабилизаторах. Огни Кибертрона становились ярче и ближе. Десептиконский разведывательный модуль плавно снижался. Саундвейв знал, что Джаз говорит правду. Для этого не нужно было лезть в его процессор. За долгие астроциклы их дружбы они не соврали друг другу ни разу.

- Я хотел навсегда покинуть нашу звездную систему – наконец сказал Джаз

- Я знаю

- Она остановила меня

- Матрица?

- Да, я нашел ее в груде мусора, который перед этим перерыл три раза. Она показалась немедленно, словно ждала меня

- Что было дальше?

- В моем процессоре непонятным образом появились эти координаты. И слова. Некоторые были мне понятны, некоторые нет. Особенно слова о месте, где свет становится плазмой, энергией и металлом. Что-то подобное я раньше слышал от Ориона. Но у самого Оптимуса выспросить не успел. Где это?

- Я догадываюсь, куда ОНА тебя ведет. Ты все делаешь правильно. Но ты должен взять меня с собой, потому что я знаю некоторые особенности пути ТУДА.

- Согласен, но только если моя жизнь потребуется в обмен на жизнь Оптимуса, ты не должен будешь мешать мне, – после некоторой паузы сказал Джазз

- Обещаю - ответил Саундвейв.
Теперь, вспоминая все произошедшее, Саундвейв понимал, что в те астрочасы ими действительно руководило нечто, на несколько порядков превосходящее разум любого кибертронца, пусть даже самого продвинутого.

«Коллективное бессознательное? Праймус? Сама Матрица?"... когда-то, еще в самом начале восстания, когда Матрица попала к Оптимусу и многие трансформеры услышали ее призыв - остановиться, одуматься, не убивать друг друга, он, Саундвейв, НИЧЕГО не услышал. Он не был готов тогда услышать этот голос или не хотел? Или не был достоин? Тогда почему что то высшее руководит им сейчас?

Саундвейв снизил скорость до минимума и мягко приземлился на поверхность планеты. Он прибыл на место на несколько астроминут раньше Джазза и, перебросившись с ним несколькими фразами по комлинку, услышал, что тому пришлось сделать небольшой крюк по заброшенной части шоссе, чтобы объехать контролируемый военным патрулем участок скоростной трассы.

Джазз подъехал с полностью выключенным внешним освещением и быстро и бесшумно трансформировался в робоформу. Саундвейва всегда поражало это умение автоботского разведчика. Всего через несколько десятых долей секунды на месте сложного кибертронского болида с низкой посадкой перед Саундвейвом стоял гибкий черно-белый механоид, почти половину лицевой пластины которого закрывал ярко-синий визор.

В робоформе Джазз был лишь совсем немного ниже связиста, но выглядел значительно изящнее и привлекательнее Саундвейва, закованного в мощную накладную броню. Нетипичный для автобота строгий черно-белый окрас корпуса, светлая, почти белая лицевая пластина с тонкими, резкими, даже хищными чертами и черный шлем с двумя небольшими антеннами. Джазз напоминал точеную статуэтку, изображающую невероятно красивое полу-белковое существо из другой системы, которую Саундвейв когда-то видел в кабинете главы Сената еще до восстания.
В черных манипуляторах Джазза сиял голубой кристалл непередаваемой красоты. Холодный и чистый, как свет далеких звезд. До сих пор Саундвейв никогда не видел Матрицу так близко. Разглядывать артефакт времени не было, но он на мгновение замер в восхищении, пораженный переливающимся светом хрустальных граней. Логика отступала перед лавиной чувств. Плоская шестиугольная грань, расположенная спереди, казалась бездонным космосом, стоило заглянуть в ее глубину. Сознание окутывало невероятное спокойствие и тепло. Все происходящее казалось суетой, а то и вовсе вымыслом.
«Вот он, кристалл привезенный Альфа-Кроносом перед самым Великим Сражением из какого-то невероятно далекого измерения. Так говорят скудные исторические сводки тех времен, заванными Темными. Быть может Матрица специально явилась именно тогда, с целью рассейть тьму, поддержать их цивилизацию перед обрушившимися на нее катаклизмами»
Саундвейв стряхнул с себя наваждение и вернулся в реальность. Рассуждать о Матрице он будет позже, если, конечно останется жив после сегодняшнего приключения.

Шахта обнаружилась рядом с остатками древних бассейнов, в которых ранее плескался Первородный Энергон. Место было закрыто двойной оградой, преодолеть которую помогли антигравы Саундвейва. Он обнял Джазза и легко поднял в воздух, параллельно сканируя заброшенную местность. Шарктиконы и прочее киберзверьё могли водиться в таких местах. Певородный Энергон, по легендам, мог зажечь Искру зверокона. А если учитывать их уникальный способ размножения, наткнуться на голодную стаю их потомков было вполне вероятным. Однажды, у такого же бассейна, он нашел Рэведж…

Было видно, что во времена Империи объект охранялся. Ввиду последних событий, связанных со сменой власти, живую охрану сняли, заменив сложными устройствами. Неразбериха в организации десептиконского государства была им на руку, а с устройствами и ловушками два гения разведки справились без труда. Так же легко они обнаружили само отверстие вертикального входа. Оно было темным, с гладкими металлическими краями. Снизу словно дул теплый ветер. Саундвейв протянул над отверстием манипулятор. Поток стал сильнее, и разведчик почувствовал в пальцах покалывание импульсов силового поля. Все еще не веря, он подобрал с поверхности какой-то ржавый кусок металлической обшивки и бросил в шахту. Так он и предполагал! Предмет завис над отверстием. Это был древний антигравитационный тоннель. Разведчик однажды побывал в таком же, только освещенном и оборудованным специальной капсулой для многочисленных посетителей.

Больше не сомневаясь, Саундвейв взял Джазза за манипулятор и смело шагнул вниз. Поток подхватил их и начал медленно опускать. А потом, реагируя на присутствие посторонних объектов, торжественно вспыхнуло освещение гладких стен тоннеля. Джазз напрягся и обеспокоенно завертел головой. Одним манипулятором он вцепился в кисть Саундвейва, а другим прижал к груди Матрицу.

- Не бойся, это самая простая и самая безопасная дорога к центру Кибертрона, – улыбнулся десептиконский разведчик.

- Ты рискуешь из-за меня, я этого не забуду! – голос Джазза звучал глухо из-за волнения.

- Не благодари, в этой истории я, как и положено десептикону, абсолютно эгоистичен. В ней затронуты мои личные интересы.

Джазз неловким движением из-за мешающей перемещаться невесомости, приблизился в Саунду и на секунду благодарно прижался к его броне.

- Эгоистичен…. Десептикону…. Зачем ты говоришь глупости тому, кто все понимает?

- И я все понимаю, и знаю, что, даже ведомый Матрицей, один ты не справишься.

- Ты говоришь загадками.

- Нет загадок, Джазз. Я уже был в этом месте, и кое-что запомнил, – коротко ответил Саундвейв.

Постепенно оба трансформера успокоились. Они не чувствовали своей сумасшедшей скорости. Прошло немало времени. Их путь казался удивительно медленным, но оба понимали, что их корпуса в эти мгновения преодолевают громадное расстояние. Стены тоннеля давно превратились в светящийся дым, а потом и вовсе пропали. Джазз и Саундвейв оказались в световом потоке под сводом огромной пещеры. Металл сверкал тысячью граней необработанной кристаллической поверхности. Искра замирала в груди. Повсюду, насколько хватало мощности оптики, они видели бесконечную вогнутую поверхность металлического неба, в которое упирались бесчисленные арки, столбы и распорки внутренних конструкций.

- Мы приближаемся к самому центру Кибертрона! – тихо шепнул Саундвейв.

По мере их продвижения, окружающее пространство становилось другим и возникало ощущение, будто сфера трансформируется в другие геометрические фигуры, а луч несет разведчиков вдоль единой для всех фигур грани. Пространство меняло форму, словно возвращаясь к истоку, словно Кибертрон страница за страницей открывал историю своего происхождения. Время двигалось вспять, к легенде, когда один из Создателей, забавляясь от переполняющей его любви, вертел на сияющей ладони маленький куб из кибертрония - металла, синтезированного из вакуума.

«Почему в тот раз я не заметил всего этого?" - думал Саундвейв, а потом вспомнил, что тогда он передвигался в специальной капсуле, среди увешанных оружием десептиконов, из-за мощных плечей которых ничего не смог разглядеть.

«Эти фигуры и их расположение - словно система призм для преломления света» - продолжал думать разведчик

«Правильно» - подсказывал ему внутренний голос – «Так поток частиц из Центра Галактики преобразуется в жидкую фотонную энергию. А сама планета - не более, чем кристалл, выросший из простого куба…»

«Священного Куба…» - поправил он сам себя, продолжая зачарованно разглядывать сдвигающиеся вокруг них сияющие стены.

Оптические датчики, утомленные бесконечным анализом комбинаций, посылали в процессор тормозные импульсы. Саундвейв поймал себя на том, что его электронные системы впадают в транс. Кубы, тетраэдры, икосаэдры, повернутые определенным образом друг относительно друга… В памяти всплывали чертежи, добытые из довоенного технического архива. В них описывалось что-то подобное…

«Древняя машина для добывания энергона???! Может ли такое быть? Или это плод моего воображения? Нет, не воображение – это были чертежи Ориона, большая часть которых пропала. Выходит, архивариус был прав! И Мегатрон об этом знал все это время...»

Их ноги мягко коснулись пола. Луч исчез. Саундвейв усилием воли остановил свои размышления - времени не оставалось, нужно было действовать. Он активировал систему обнаружения датчиков. Джазз присоединился к нему. Несколько астроминут они продвигались в огромном плохо освещенном прямоугольном тоннеле, словно слепые, шаря манипуляторами по стенам вокруг, в поисках микрофонов, деактивируя камеры слежения. Препятствий было много, но их ничто не останавливало. Джазз блестяще справился с механизмом лазерной решетки. Но не успели оба разведчика продвинуться по лабиринту на несколько десятков метров, как снова замерли и молча посмотрели друг на друга.

Оба услышали ритмичный звук далеких шагов. Звук усиливался. Ритмичные шаги множества огромных и тяжелых существ складывались в марш. На симпатичном лице Джазза застыла тревога и решимость. Саундвейв коснулся его плеча.

- Это центурионы, вечная охрана Сигма-Компьютера. Они здесь с момента создания. Против них бессильны наши бластеры и даже Матрица. Они подчиняются лишь Праймасу, Юникрону, Изначальным или тем, кому известны сложные коды пароля доступа.

- Что же нам делать?

- Воспроизвести один звуковой файл, скопированный мною, когда его воспроизводил Мегатрон.

Внезапно в тоннеле вспыхнуло яркое освещение. Десятки древних чудовищ, четко держа построение в три линии, появились из тьмы. Огромные темно-серые корпуса с четырьмя верхнимии манипулятрами, в каждом из которых было оружие, звериные оскалы вместо лицевых пластин и ярко-зеленый свет из узких прорезей опто-датчиков. По легендам, программы для них создал сам Юникрон, и они были так же жестоки и беспощадны, как этот самый великий воин в истории трансформеров. Были они дроидами или живыми Искрами, не знал никто.

Центурионы остановились в десяти метрах от нежданных гостей Священного подземелья и рассредоточились полукругом. Три десятка лазерных пушек нацелились в Искры Саундвейва и Джазза. И тогда тишину разрезал неприятный хриплый голос, отчетливо назвавший пароль в звуковом и радиочастотном диапазоне. Интонации и сам голос Мегатрона, воспроизведенные динамиком Саундвейва, звучали настолько страшно, что Джазз невольно сжался. Центурионы молча, в два шага, перестроились, разошлись по сторонам и образовали нечто вроде узкого коридора между своих рядов. А когда оба разведчика осторожно вступили в него, двинулись вместе с ними, печатая шаг и подстраивая свою скорость под скорость шага «гостей». Два невысоких трансформера послушно шли в центре, сдерживая невольную дрожь и не смея взглянуть на своих жутких «провожатых». И вот впереди появилась огромная полусфера центрального помещения Сигмы. Джаз видел ее впервые, Саундвейв - во второй раз. Он давно мечтал вернуться сюда. Только никогда не думал, что вернется при таких обстоятельствах. Остановившись у входа, он отдал команду центурионам - резкий голос Мегатрона снова прозвучал в тишине. Чудовища медленно рассосредоточились вокруг полусферы, застыв, как каменные изваяния. Саундвейв положил ладонь на панель замка центральных ворот. Он не решался активировать его.

- Если и дальше нас ждут ловушки, у меня больше нет ключей от них, - тихо сказал он.

- Я проделал слишком долгий путь, что бы отступить в самом конце, – устало сказал Джазз. И Саундвейв открыл ворота.
Первое, что бросилось в оптику – это свет. Яркий, радостный, как солнечный полдень из далекого прошлого. Такое мрачное в прошлый визит помещение было залито белыми фотонными потоками. Светились и стены, и сам Священный Компьютер. Оба разведчика одновременно, словно по команде, сняли цветные визоры, чтобы сполна впитать собственными оптическими датчиками, без искажений, этот удивительный свет.

«Этого не может быть! Сигма не был активен несколько сотен астроциклов!!»

Но Сигма-Компьютер предстал перед ними во всем своем совершенстве и мощи.
Он представлял собой полупрозрачный шар огромного размера, висящий на антигравитации в самом центре огромного зала. Одна часть помещения был залита красным светом, другая – фиолетовым.

Десептикон и автобот, держа друг друга за манипуляторы, медленно шли вперед, завороженные открывающимся величественным зрелищем. Места было достаточно, чтобы разместить здесь две армии. Саундвейв вспомнил, что в ТОТ раз пол вокруг неактивного Сигмы усеивали корпуса раненых воинов-автоботов вперемешку с дезактивами. Последнее прибежище разбитых остатков регулярной автоботской армии. Никто - даже самые близкие соратники - не предполагали, что Мегатрон сможет преодолеть все уровни защиты и назвать пароли центурионам, чтобы захватить эту последнюю цитадель автоботского сопротивления.

Сейчас здесь было чисто и пусто и поэтому казалось, что места очень много. Вершина Священного Компьютера была где-то под потолком и равнялась высоте среднего здания в Йаконе. Приглядевшись, Саундвейв понял, что стенка Сигмы очень тонкая и состоит из множества маленьких микросхем, объединенных в пятиугольные ячейки, по граням которых бежал свет бесчисленных электрических цепей. Оболочка казалась тонкой, невесомой и невероятно хрупкой, но, судя по всему, была очень прочной.

Сигма парил в нескольких метрах от пола, потолка он так же не касался, а световые датчики его мерцали, словно огни ночного города. Это был центральный процессор Кибертрона - устройство, полностью воспроизводящее планету и ее жителей в информационном виде. Цифровой код каждого трансформера хранился в его памяти. Благодаря ему, жизнь вошла в микросхемы и Саундвейва, и Джазза, и Оптимуса Прайма, и тысячи тысяч других, благодаря ему их процессоры обрели способность мыслить.

До этого Саундвейв видел Сигму в нерабочем состоянии. Но и тогда он поразил его своим величием и размерами, хотя больше как инженерное сооружение. Сетка микросхем была тогда серой, а грани тусклых пятиугольников больше напоминали остов гигантского дирижабля. И тут десептиконский разведчик остолбенел, увидев главное…

Только сейчас его оптика разглядела, ЧТО занимало внутреннее пространство Сигмы - в центре компьютерной сферы отчетливо виднелся абсолютно черный гигантский куб. Саундвейв сглотнул ротовую смазку.

« Все-таки он существует! Куб, с которого, по легенде, все началось. И это не вымысел…»

В сиянии огней бесчисленных микросхем компьютера было видно, что Куб точно вписан в его сферу. В прошлый раз корпус неактивного процессора прятал «начало-начал» от глаз непосвященных под вуалью серой сети микросхем.

« Может, это и к лучшему, слишком много было тогда грязи и ненависти» - подумал разведчик.

Теперь же Куб был виден явно и словно магнит притягивал взор. Саундвейв понимал, что смотрит на сакральный источник их творения. Ему стало страшно, хотя от Куба веяло не холодом, а приятным теплом. Огни Сигмы не отражались в его гранях, они медленно скользили вдоль них….

« Сигма движется!!!?»

- Это Кибертрон движется, – раздался тихий и приятный бархатный голос.

Оба разведчика, какими бы способностями они не обладали, не заметили, как к ним приблизился высокий красно-синий трансформер.

KTE: Master of Vector Sigma
by Naihaan
 

Альфа Трион обладал удивительной, неповторимой красотой. Он был Изначальным, созданным вместе с этим подземельем, Кубом и Сигма-Компьютером силой самих Создателей... Альфа Кронос был его братом, таким же великим Изначальным, как и он. Линзы одного были голубые, другого – алые. Один имел больший процент программ Праймуса, другой...

Саундвейв отчаянно вспоминал все, что знал по истории. И жалел, что был создан в самом конце Войны, уже после Великого Сражения, ввергнувшего их цивилизацию в кризис, во время которого слетели все информационные базы Кибертрона, исчез Первородный Энергон и соснание самих кибертронцев претерпело некоторые изменения.

Говорили, что именно Изначальные стали протоформами основных альтернативный режимов трансформеров - летной - Кронос, колесной - Альфа Трион. Оружейная альтформа появилась позже, уже как изобретение самих кибертронцев, а не Вектора Сигмы. Война и последующие кризисы привели еще к более причудливым инженерным экспериментам. Появились трехрежимники, а затем...

Десептиконский разведчик поморщися. Его, Саундвейва, универсальная альтформа, внезапно показалась ему кощунством, дерзким желанием выйти за отведенные Создателями пределы, объединить все мыслимые возможности... Но этот бесконечный потенциал не принес ему счастья. Он дал лишь ненужную иллюзию выбора. И тот, кто участвовал в его создании, сейчас стоял перед ним.

Запоздалая мысль метнулась в процессоре отчаянным шарктиконом.

«Почему я не расспросил раньше? Сам! У НЕГО! О Великом Сражении. Создателях. Энергокризисе!»

- Всему свое время, Саундвейв. Вы пришли сюда, когда это стало необходимым.

Черты лицевой пластины Изначального были мужественными и нежными одновременно. Трансформеры не стареют. Их может поразить системная неисправность, приводящая даже к дезактивации. Но лицевые пластины и очертания корпуса кибертронцев не меняются никогда. На лицевую пластину Альфа Триона можно было смотреть бесконечно, ее выражение завораживало. Он улыбался им, и его улыбка была ободряющей, но с легким налетом грусти.

- Десептикон и автобот, вы принесли надежду, – сказал он, выразительно посмотрел на Джазза и протянул манипулятор.

Джаз без колебаний отдал ему Матрицу.

Cаундвейв который раз поймал себя на мысли, что все происходящее с ним напоминает галюцинации спящего процессора. Но они стояли друг напротив друга и огни Сигмы освещали их лица. Каон остался на невообразимом расстоянии, где-то сверху...

"Как мы можем ощущать силу тяжести в одном направлении, если это центр Кибертрона?" - подумал Саундвейв.

- Я перенастроил параметры искусственного поля, когда узнал, по какому из тоннелей вы движетесь, - ответил Альфа Трион. - Кроме того, хоть атмосфера Кибертрона и разряжена, на такой глубине она бы вызывала значительное давление на системы.

Саундвейв стиснул дентопластины. Впервые кто-то беспрепятственно читал его, Саундвейва, мысли. И впервые разведчику стало страшно от осознания присутствия психократа, по своим способностям превосходящего его самого. Он даже с какой-то долей понимания он вспомнил о предыдущих своих "жертвах", об их беспомощности... Подумал - и тут же оборвал себя на полумысли.

"Сейчас все иначе. Те, с кем я "работал", не понимали, что с ними происходит, считали, что находятся в бреду. А я понимаю, что нахожусь в реальности и могу мыслить логически. Почему?"

Альфа Трион с Матрицей в манипуляторах стоял перед ним и улыбался.

"Наверное, потому, что он не атакует мой процессор, а просто знает, что в нем происходит".

Изначальный наклонил голову. Его шлем был красивой формы с фигурными прорезями аудиосенсоров и направленными вверх антеннами. Альфа Трион немного напоминал Оптимуса Прайма - но разве что, расцветкой корпуса и склонностью к торжественным неторопливым жестам, в ином же их различие было очевидным. Голубые линзы, их мягкий свет - не такой суровый и пронзительно синий. Формы, свойственные колесной альформе среднего размера - изящные, хрупкие, совсем не похожие на мощный военизированный корпус лидера автоботов. Черты же лицевой пластины Изначального были мягкие с печатью неуловимого страдания, от ощущения которой немного холодела Искра.

Разглядывая Альфа Триона, Саундвейв только сейчас заметил, что красно-синий трансформер передвигается на легкой полупрозрачной установке специального антиграва. Именно поэтому они с Джаззом и не услышали его шагов. Конструкция облегала обездвиженный корпус по пояс, создавая сециальные поддерживающие выступы под спину и локти. Альфа Трион практически не шевелился. Двигались только манипуляторы, да голова на изящной шее вращалась свободно, словно жила отдельной жизью. Этот эффект усиливался благодаря большим светло-голубым окулярам Изначального, необыкновенно живым, умным и настолько прекрасным, что их взгляд запоминался навечно.

Саундвейв снова вспомнил его последний визит в это подземелье. Если бы он тогда посмотрел в линзы красно-синего трансформера, возможно, вернулся бы сюда намного раньше - и не раз. И, возможно, многие несчастья можно было бы предотвратить...

Когда-то, в самом конце войны с квинтэссонами, корпус Альфа Триона получил множественные внутренние повреждения при крайне странных обстоятельствах. Изначальный уже сотни астроциклов не мог трансформироваться и с трудом передвигался. Ходили слухи о том, что его цепи и блоки пережгла Матрица после одного неудачного научного эксперимента. "Неофициальная" версия, которая, тем не менее, активно передавалась из уст в уста и даже поощрялась Сенатом к обсуждению, гласила, что этот эксперимент был попыткой возвеличить себя до уровня Вектора Сигмы - для того, чтобы получить доступ к Искре каждого и однажды взять контроль над Сенатом и всеми трансформерами. Матрица жестоко расправилась с дерзким выскочкой, даже несмотря на то, что этот самый выскочка был создан одновременно с Сигма-компьютером.

Однако, все это были только слухи. Фактов не было ни у кого, а сама Матрица сейчас преспокойно лежала в темно-синих ладонях Изначального и ее голубые лучи освещали его безупречно красивое и мудрое лицо. Альфа Трион задумчиво смотрел в глубокие грани кристалла. Он улыбался Матрице, как старой знакомой.

- Последний шанс восстановить единство - в наших руках!

- Но ты ведь не можешь..? - вырвалось у Саундвейва.

Вместо ответа пластины грудной брони Альфа Триона медленно разъехались и он вставил Матрицу в специальное углубление среди плат, непосредственно перед камерой Икры. Волны новой энергии заставили задрожать его корпус и светло-голубая оптика на мгновение погасла. Джаз и Саундвейв инстинктивно бросились на помощь, но Альфа Трион жестом остановил их и выпустил воздух из отверстий вентсистемы.

- Все хорошо, - сказал он.

- Почему же они говорили?... - снова вырвалось у Саундвевйва.

- Потому что я сам хотел, чтобы общество считало именно так. Так было необходимо - чтобы никто не узнал правды. Особенно Сенат. На самом деле Матрица не повредила меня, а ... спасла! А сегодня она явилась сюда, что бы спасти еще двух.

- Но ведь даже сенаторы тайно считали, что... - опять начал Саундвейв.

- Слишком много вопросов даже для десептиконского разведчика, - сказал Альфа Трион и ласково положил манипулятор на плечо Саундвейва.

Разведчик инстинктивно вздрогнул. Он не любил, когда его касались. Он просто не переносил этого!

- В жизни каждого из нас случались непоправимые, роковые ошибки, - с неожиданно мягкой и горькой интонацией сказал Альфа Трион, и Саундвейв моментально забыл о своей брезгливости и впился взглядом в его голубые линзы.

"Я ведь ничего не знаю о нем? Почему всё, что мне сейчас так отчаянно нужно, случается так поздно?"

Альфа Трион продолжал печально говорить. Что бы с ним не прозошло в прошлом, оно не повредило его вокалайзер. Голос Изначального оставался мягким, мелодичным, успокаивающим. Хотелось забыть все, опуститься на пол у его ног и слушать, слушать, слушать, ощущая, как из Искры уходят страх и пустая суета.

- В свое время я тоже делал неправильный выбор и позволял руководить своей жизнью тем силам, об опасности которых знал, но которым не препятствовал. Я тоже порою был слаб и не отделял личную любовь от того чувства, которое ведет наши Искры в бескрайнем океане мрака... Я путал эти понятия - так же, как и все. Я получал жестокие удары за свои ошибки. Но я начал свой путь обратно, к истоку. И всем нам предстоит скоро одуматься и оглянуться назад. Мы заблудились во тьме с тех пор, как произошло Великое Падение.

- Великое Сражение, - поправил Саундвейв. - Юникрон, враг трансформеров, был уничтожен.

- Враг? О нет, это событие следует называть именно так, как я сказал я, и никак иначе, - возразил Альфа Трион. - Падение. Трансформера нельзя уничтожить. Можно уничтожить временное пристанище его Искры, можно отправить Искру в другие миры... Никто не знает, куда попал Юникрон, в какие миры и пространства. Догадываюсь, что ему там не слишком хорошо. Вы скажете - поделом. Но, сделав это, Альфа Кронос, мой собрат, привел расу трансформеров именно к Падению... Даже мы с Сигмусом не смогли его отговорить. Он считал, что спасет нас... и сбросил в еще большую бездну, чем мы оказались во времена оккупации квинтэссонов.

Альфа Трион положил второй манипулятор на плечо Джаза и черно-белый трансформер с надеждой поднял на него фокус своих линз.

- Вы затеяли сложную игру, друзья. Но, доиграв до конца, вы узнаете ответы на многие вопросы.