Громогласный ор, подобно разящему врага клинку – разрезал тишину пустующих коридоров «Немезиды». Крик, больше похожий на вой орды шарктиконов заглушал любой посторонний звук, будь то разговоры вехиконов или шум гудящих снаружи турбин корабля.
- СТА-А-А-АРСКРИМ! – Пробирающий до эндоскелета рык.
- Л-л-о-рд… - Заикаясь, пытался начать оправдываться командир ВВС оттанцовывая назад от приближавшегося к нему Мегатрона. – М-мы, то есть я, я… я честно старался! – Не найдя подходящих, более убедительных слов выкрикнул Старскрим и закрыл лицо тонкими руками.
- Я дал тебе простейшее задание, задание, с которым справилась бы бэта у которой ток в процессоре не в ту сторону идет, а ты снова… - Тяжелый кулак ударился о выставленный блок из рук сикера, откинув его на несколько метров назад. – СНОВА ПОДВЕЛ МЕНЯ!!!
Командир ВВС отлетел в противоположную стенку, ударившись об нее – он упал на пол грудой металла. Главный процессор сикера выдал множество ошибок и нарушений, а спина отозвалась резкой болью. Первая попытка приподняться на руках закончилась неудачей, но зато теперь Старскрим отчетливо осознавал, что спинной щиток превращен в разбитый хлам, а где-то сбоку валялось несколько крупных, металлических осколков от его корпуса.
- Я доверил тебе и твоим шакалам элементарное задание: узнать, что затрудняет передвижение солдат в лесу на пути к кратеру, в котором добывается энергон. – Тяжелыми шагами Главнокомандующий направился к сикеру. – А вместо этого ты, Скайварп и Тандеркрэкер с истерическими воплями врываетесь в мой зал, выбиваете двери своими тупыми головами и в голос глаголете о земных небылицах! – Оскалившись, Мегатрон наклонился к Старскриму.
- Пойми, таким бредом можно заинтересовать кассетников, тебя и твое звено идиотов, людей в конце-концов, но я отдал тебе приказ, а вместо этого ты, спустя орбитальный цикл, как последний трус, испугавшийся непонятно чего, взахлеб рассказываешь мне о каком-то «призраке» и выставляешь на посмешище! – Крикнув это в аудиодатчик сжавшегося командира ВВС, Мегатрон вновь замахнулся, из-за чего Старскрим заелозил, вскрикнул и поспешно закрыл голову руками, в ужасе ожидая очередного сокрушительного удара. Но оного не последовало.
- Убирайся! И чтобы больше мне на оптику не попадался!
Дважды повторять Старскриму было не нужно, он и всё его звено поспешно удалилось из командного зала и свернули направо, направляясь к ремонтному отсеку – Старскриму после встречи со стенкой и кулаком главнокомандующего нужно было починить броню.
- Сброд идиотов. – Презрительно фыркнул гладиатор, и устало опустился на свой трон, положив локоть на подлокотник и подперев голову кулаком.
К сожалению, тот бред, который недавно хором рассказывали сикеры, Мегатрон слышал не в первый раз. Уже вторую кибернеделю вся база была на ушах из-за какого-то «призрака», которого случайно встретили вехиконы по пути к кратеру с энергоном. Судя по их словам, этот названный дух обитает возле реки, которая отделяет кратер от леса.
После этой новости пол базы побывало на той пресловутой реке в поисках полтергейста, и, как ни странно, все до единого возвращались с круглой оптикой, побелевшими лицевыми пластинами и втирали лидеру о том, что все это правда. После пошли слухи о том, что они разгневали этого призрака, когда начали добычу энергона… мол, потревожили вечный покой. Теперь из-за этого маразма вехиконы даже с дулом у лба отказываются возвращаться в этот проклятый лес (как они его прозвали) ибо не желают навлечь на себя гнев свыше.

«Пора запретить ознакомительную программу с культурой Земли…» - Скептически подумал Мегатрон и шумно пропустил воздух через вентиляционную систему. Главный процессор главнокомандующего уже просто-напросто раскалывался от такого потока не фильтрованного бреда. С этим надо было что-то делать, определенно.
- Саундвейв! – Требовательно крикнул Мегатрон, слегка выпрямившись и приняв более серьезный вид. Показывать свою усталость он не собирался никому.
В ответ была тишина.
- Саундвейв!? – Громче повторил владыка и повернулся назад, туда, где обычно стоит связист, скрываясь в тени его трона.
Как ни странно, шпиона там не оказалось, что заставило Мегатрона скептически нахмуриться, сведя надоптические дуги к переносице.
- Где носит этого проныру!? – Возмущенно прошипел стальной механоид и шумно встал с трона, обойдя оный кругом, проверяя, не обманывает ли его оптика.
Не обманывает. Дирижера хаоса и след простыл, хотя, казалось бы, еще с утра Саундвейв покорно стоял за спиной своего хозяина и ждал дальнейших приказаний.
- Кнокаут! – Обратился к мимо проходящему красному медику главнокомандующий, - Где Саундвейв?
Рем-бот лишь только многозначительно пожал плечами, добавив:
- Да его со вчерашнего вечера непонятно где сикеры носят. – Хмыкнув, красный механоид взял какой-то прибор (который видимо, забыл) лежавший возле панели управления и удалился.
Выражение лица Мегатрона сменилось с уставшего на скептически-агрессивное. Неужели он уже и сам начинает торкаться главным процессором, раз ему кажется, что Саундвейв еще утром был тут, хотя Кнокаут утверждает, что фаворита гладиатора непонятно где носит еще со вчерашнего вечера? Вся эта неразбериха конкретно действовала лидеру на нервы.
Оскал скользнул по устрашающим, лицевым пластинам Главнокомандующего, и в следующий клик тяжелый кулак опустился на подлокотник трона, сопровождаемый гневным рычанием.
Вехиконы, работающие за панелью управление на секунду отвлеклись от сияющих мониторов и перевели взгляды красных визоров на своего владыку.
- Чего уставились?! За работу! – Полу прошипев, обратился к подчиненным Мегатрон. Механоиды в свою очередь терпение лидера испытывать не собирались, и делая вид, что ничего не заметили – вернули свое внимание к показателям корабля.
Фыркнув, стальной десептикон вышел из командной рубки и направился в глубины многочисленных коридоров. Этому сумасшествию пора положить конец.
- Ржавый болт тебе в топливный бак, Мегатрон! – Гневно шипел Старскрим, укладываясь на ремонтную платформу животом вниз. Все тело неприятно ломило, к тому же пока он добрался до медицинского блока, то умудрился потерять по дороге несколько осколков спинного щитка.
- Воу… - С нескрываемым ехидством присвистнул Кнокаут, закрывая за собой входной шлюз. – Что, опять Мегатрону не угодил? Или очередной план развалился подобно карточному домику на ветру? – Красный рем-бот обошел лежавшего кругом, осматривая повреждения.
- Этот узкопроцессорный дрон считает, что я сошел с ума! – Начал жаловаться Старскрим. – Как можно быть таким упертым и ограниченным когда тебе в лицо вся база говорит о том, что то, что я видел собственной оптикой - правда! – Возмущался сикер.
- Я ничего не видел, и не стремлюсь увидеть, так что мне это можешь не рассказывать. – Фыркнул док и аккуратно пошатал и без того на честном слове державшееся, правое крыло. Старскрим коротко вскрикнул и одарил медика десятиэтажным, отборным матом, среди которого единственным культурным словом было: «осторожней!».
- Будешь так дергаться – крыло отвалиться и без моего вмешательства. – Коротко фыркнул красный механоид и подтянул к платформе передвижной ящик с разными предметами, деталями и запчастями. Выудив оттуда связку разноцветных проводов, медик отделил их друг от друга и положил на край платформы, чтобы было удобней брать.
- …клянусь, что я видел это! Там действительно было какое-то призрачное создание! – Не унимался сикер. Замолк он только тогда, когда Кнокаут стал соединять первые несколько проводов под стыком брони, где крылья крепились к спине.
- Видимо у тебя сбой в процессоре – клятвами кидаться стал, причем, судя по всему, правдивыми. – Ехидно хмыкнул медик и принялся латать поврежденную проводку.
- Это ржавое ведро с болтами еще поплатиться за то, что сделал! Когда-нибудь я собственноручно вырву его поганую, прогнившую искру и раздавлю ее в своей ладони! Но перед этим я заставлю его умолять меня о пощаде! Он будет целовать мне ноги! Он будет… АЙ! – Гневная тирада ВВСовца прервала боль в крыле, Кнокаут наиграно пожал плечами.
- Извини, что вернул тебя в реальность. – Мерзко хохотнул медик и принялся сваривать поврежденные пластины с новым, цельным куском металла. Старскрим лишь только сжал руку в кулак и грозно зарычал.
- Вот увидишь, Мегатрон будет повержен! – Пафосно заявил летун и постарался не напрягать спину, вновь опустившись грудью на платформу и лишь изредка вздрагивая от неприятных ощущений в спине. Кнокаут лишь закатил оптику и продолжил чинить вечно попадающего под горячую руку главнокомандующего – Старскрима.
На следующую ночь, примерно в 1:00 по Земному времени, Мегатрон принял решение самому разобраться в том, что так пугает его нерадивых воинов и простых рабочих. Первое время лидер десептиконов отказывался верить тому, что ОН все-таки решился на это: пойти ночью к какой-то Юникроном забытой реке, при этом пробираясь сквозь густые заросли, которые люди называют «лесом». Однако вечно цепляющиеся за острую броню ветки, плохая видимость и накрывшийся медным тазом навигатор не завершали все проблемы, которые постигли гладиатора в ту ночь. Толи судьба решила подшутить над суровым лидером, толи тут действительно вмешались какие-то паранормальные явления, но именно в тот день, именно в тот час начался дождь, превративший и без того мягкую землю в один единый ком грязи. В этих зловонных лужах постоянно застревал массивными ногами Мегатрон, проклиная всё сущее на этой планете.
Тем не менее, упорству предводителя фиолетового знака можно было позавидовать: не смотря на все бедствия, которые настигли стального трансформера, он все же пробрался к тому месту, где по слухам чаще всего видели названного «призрака».

Перед оптикой главнокомандующего распростерлась широкая река, переливающаяся в редких вспышках молний. Холодные, дождевые капли барабанили по водной глади, пуская по реке множество кругов и создавая запутанный, своеобразный рисунок. Над головой гремел гром, а зеленая листва периодически хлестала затаившегося на небольшом холме десептикона по толстой броне, словно желая прогнать его от мистического места.
Однако Мегатрон потратил на этот путь слишком много сил и испортил не меньше нескольких сотен нервных соединений. Он бы, конечно, мог, как всегда пролететь по небу в своей альтернативной форме, но загадочное место явления «призрака» было расположено так, что при использовании альт-формы незамеченным тут остаться было попросту невозможно. Именно эта деталь в вылазке главнокомандующего и заставила его пройтись пешком и ощутить на себе всю опасность и мерзость земной экосистемы и погодных условий.
На горизонте было чисто: темная, пустынная река, дождь, гром и молния. В обычных ситуациях Мегатрону хватило бы и беглого анализа окружения и самой ситуации, но в этом случае нужно было набраться терпения и ждать призрачного гостя.
Шумно выдохнув, стальной механоид присел на ближайший булыжник. Он частично скрылся от проливного дождя под кронами деревьев и теперь, не смотря на убитые в хлам ноги, чувствовал себя более-менее нормально, ненадолго отложив план с разрушением всего и вся в округе.
Спустя 2 часа
Терпение Мегатрона понемногу подходило к концу. Главнокомандующий принялся нервно стучать острыми когтями по плоскости камня, на котором все это время сидел.
Дождь не прекращался, а над головой то и дело скользили молнии и гремел гром, лишний раз испытывая на прочность терпение стального трансформера. Мегатрону звуки природы конкретно действовали не нейронную сеть, проще говоря – капали на нервы (а оных у Мегатрона и без того по вине Старскрима было немного). Но как только гладиатор решился подняться на ноги и бросить это бесполезное дело – его терпение, наконец, было вознаграждено.
На собственное, искреннее и вышибающее из колеи удивление – механоид заметил недалеко от берега крупную, темную фигуру, которой буквально пять-шесть циклов назад там не было. Более того, сканер десептикона тоже уперто молчал, не отображая ни единой «живой души».
Сведя надоптические дуги друг к другу, и тем самым нахмурившись, стальной трансформер не решился как либо менять свою дислокацию, опасаясь, что его услышат (т.к. особой элегантностью и бесшумностью он явно не отличался). Лидер лишь только присел на корточки, позволив крупным, зеленым кустам частично скрыть его корпус.
Загадочная фигура тем временем принимать какие-то действия не спешила. «Призрак» стоял недалеко от берега, по колено в воде и словно ждал чего-то. И как бы ни старался напрягать свои оптические датчики Мегатрон – разглядеть детали образа загадочной фигуры он не мог даже при помощи прибора ночного виденья (мешал дождь).
Вспышка молнии.
Фигура резко сдвинулась с места, сделав шаг вперед и развернувшись на 180 градусов, правая рука существа оказалась поднятой и словно указывала куда-то.
Раскатистый гром.
Следом за первыми движениями последовал ряд стремительных, с виду агрессивных действий, похожих на своеобразную имитацию сражения с невидимым врагом. Правая рука темной фигуры разрезала воздух подобно клинку, еще один разворот на 180 градусов и имитированный удар ногой в голову неосязаемого противника. В воздух поднялись всплески воды.
Следующее, что увидел Мегатрон, заставило его неосознанно сжать руки в кулаки и стиснуть челюсти. Он не мог поверить в то, что видит, не мог даже подпустить к себе мысли о том, что то, что он сейчас увидел – действительно существует, действительно сейчас предстало перед ним во всей своей смертоносной красоте.
Вместе с новой молнией, осветившей округу, неожиданно показались глаза. Резко распахнувшиеся, и так предательски, в упор устремившиеся холодным, пробирающим до эндоскелета взором в сторону Мегатрона. Они были ужасны и прекрасны одновременно.
Яркие, как два бесценных ледяных кристалла, переливающиеся всеми холодными оттенками: синим, фиолетовым, голубым, пурпурным. Оба светились равнодушным, голубым светом. Один ярче другого. Правый переливался фиолетовым цветом ближе к середине, а левый отливал стальной синевой, такой бесстрастной и равнодушной, но такой прекрасной и гипнотизирующей.
Оптика незнакомца была причудливой, но красивой формы, очень напоминающей разрез волчьих глаз. Диафрагмы были обведены тонкой, черной резинкой, что придавало и без того острому подобно клинку взгляду еще большей выразительности, холодных эмоций, дерзких чувств. Такой равнодушный и агрессивный, полный ненависти и страсти одновременно взор.
«Это не призрак…» - Только и сумел выдать главный процессор десептикона, прежде чем оказаться захваченным непонятным, дико-агрессивным и в тоже время таким плавным и изящным танцем незнакомца. То, что это некто живой, Мегатрон уже не сомневался. Эта оптика, пусть и холодная, но живая. Живей всех живых можно даже сказать. Такая азартная и дерзкая, с искрящимся, непокорным взглядом.
Небо рассекает молния. По воде пошла круговая рябь. Река словно мелко задрожала, и источником этой дрожи был неизвестный механоид. От него словно исходили невидимые и неосязаемые волны, заметить которые, правда, помогла вода, поддающаяся неизвестной силе, порыву, исходящему от затемненного силуэта.
Спустя несколько кликов неизвестная сила коснулась и лидера десептиконов – перед оптикой пошла рябь как у испорченного телевизора, а аудиодатчики заныли, сообщая своему владельцу о сильной нагрузке. Казалось бы, никакого сильного шума вокруг не было, но системы Мегатрона начали давать сбой, с которым гладиатор едва справлялся из-за неспособности отрегулировать восприимчивость своих аудиодатчиков так, чтобы они заблокировали неизвестные волны. Это был ультразвук… причем не просто ультразвук. Частота этих колебаний была еще выше, но что-то подсказывало главнокомандующему, что это далеко не самое опасное, на что способен незнакомец. Процессор начал сбоить и сознание лидера десептиконов заполнилось непонятными звуками, складывающимися в единую, грубовато-резкую, напряженную мелодию.
Тихо зашипев от странных, давящих на разум ощущений, трансформер взялся одной рукой за голову, словно пытался унять эту непонятно откуда взявшуюся музыку. Однако это было лишь только началом… началом мистического концерта чужой, загадочной искры.
- В ночь оживает зеркальная гладь, пляски на грани миро-о-в. Я обречен, но пытаюсь сломать, рамки хрустальных основ. – Такой высокий, чистый и пробирающий баритон. Этот голос… неповторимый, невероятный! Он разносился по округе и одновременно, словно звучал где-то в глубине подсознания попавшего под чужое влияние Мегатрона.
Красная оптика неестественно расширилась в немом удивлении, когда десептикон понял, что этот голос принадлежал той мистической фигуре. Незнакомец запел… и этот голос сводил с ума.
- Выход закрыт вязкою пленкой сна… воля зеркал слишком сильна-а-а… - Напряженным голосом полу пропел, полу прошипел трансформер, делая выжидающую паузу.
Мегатрон схватился за голову обеими руками, сжимая стальной шлем пальцами и крепко стиснув зубы – всплеск мелодии, более громкий звук, а мучительно прекрасный голос бесстыдно ворвался в его разум новым куплетом.
- Жжет словно яд уже тысячи лет нож зазеркальных картин, но знаю я, что увижу рассвет в глянце зеркальных руин. Сердце горит пламенем ста свече-е-ей, плавит чертог прожитых дне-е-ей.
Следующее, что произошло, Мегатрон осознал смутно, и даже сначала не поверил. На припеве неизвестная фигура резко раскинула руки в стороны, а вслед за ними в воздух волнами поднялась вода, опасно блеснувшая в прочерке молний.
- Мысли прочь! Разбудит ночь сияние-е-е. Мой двойник к стеклу приник в отчаянии-и-и! Кто не смел – тому удел забвенье, славен тот, кого ведет мечта! – Это был резкий подъем. Подъем эмоций, захлестнувших как волнующуюся реку, так и сознание гладиатора.
Звук бьющегося стекла.
Мегатрон опасливо посмотрел на свое тело, проверяя целостность корпуса. Этот звук был настолько близким, настолько натуральным, что десептикон ошибочно подумал, что ему что-то повредили. Но нет. Все было целым. Даже оптика, наконец, смогла вновь сосредоточиться на изящно передвигающемся образе. Каждое движение неизвестного влекло за собой множество контролируемых водных брызг. Вода то поднималась стеной, то принимала спиралевидный вид над головой загадочной фигуры.
Резкий выпад назад, словно бы он вот-вот упадет. Голова запрокинула назад, корпус изящно прогнулся, и Мегатрон узрел всю невероятную гибкость незнакомца. Его движения были незабываемыми: быстрые и резкие, они сменялись плавными и зазывающими. Стальной трансформер внимательно изучал то, что предстало пред его оптикой. И даже завывающая эхом в сознании музыка и чужая песня не смогли помешать ему запомнить все детали загадочного образа.
Механоид был достаточно высоким. Широкий в плечах, с аккуратной, напоминающей фемскую – талией. С неприлично длинными, а оттого еще более красивыми конечностями. Руки были тонкие в толщине и одновременно широкие, такое строение обычно было присуще тем, у кого была воздушная альт-форма. Ноги сильные, и судя по тому, что показывал этот незнакомец – пружинистые, а значит, они прекрасно стабилизируют своего владельца при посадке (если мысль об альт-форме правда). И, наконец – глаза. О них можно было говорить циклами напролет. С одной стороны они были пронзительно холодными и слегка насмешливо смотрели на весь мир, а с другой они были живыми, передающими огромный спектр бушующих внутри незнакомца эмоций.
Словно загипнотизированный – Мегатрон жадно следил за каждым движением загадочного исполнителя. Музыка в сознании медленно утихла, а темный силуэт в реке принялся изображать свои чувства с помощью действий. Таких откровенных и соблазнительных. Он то запрокидывал назад голову и проводил руками от брюшных пластин до самых скул, то откровенно обнимал себя за плечи, слегка наклоняя голову набок и так заманчиво прикрывая сияющую оптику, словно ожидая кого-то. Иногда он наклонялся вперед и проводил пальцами по своим неприлично длинным ногам, очерчивая каждый их изгиб, иногда вновь резко разворачивался и отдано, в какой-то степени даже безумно изгибался в поднимающихся волнах прохладной воды.
Дождевые капли хлестали по броне незнакомца, и Мегатрону казалось, что он слышит, как влага разбивается об это прекрасное тело, слышит, как жадно прогоняет воздух вентиляционная система, чувствует, как медленно приоткрываются тонкие губы и неразборчиво шепчут в пустоту.
Лидер десептиконов потерял счет времени. Он словно окунулся в забвение, и возвращаться в реальность совершенно не хотелось. Но все хорошее имеет вредную привычку кончаться.
Над головой зашумели турбины истребителей. Однако если бы не резко повернувшийся в сторону шума силуэт, то десептикон бы даже и не заметил этого.
«Какого шарка!?» - Гневно прошипел про себя стальной механоид и повернулся в ту сторону, куда клик назад устремил взор незнакомец.
К реке стремительно приближалось звено истребителей.
«Старскрим…!» - Озлобленно подумал лидер десептиконов и вновь вернул оптику к реке.
Незнакомец ловко подскочил на длинных ногах, и изящно перекувыркнувшись в воздухе – трансформировался в какой-то самолет. Длинные руки встали на место таких же непропорциональных крыльев и теперь Мегатрон смог уловить множество непонятных, сетчатых узоров на дне самолета и заметить светящуюся, звездную россыпь (светящийся узор в точности повторяющий звездный) на боках и крыльях.
Изначально лидер десептиконов хотел кинуться следом за незнакомцем, но тот слишком стремительно кинулся в гремящее небо и в доли кликов скрылся в темных тучах.
Проводив исчезнувшего механоида властным взглядом, Мегатрон гордо выпрямился во весь рост и продолжал смотреть в серую гладь облаков до тех пор, пока позади не послышался шум трех пар ног, мягко ударившихся оземь во время приземления.
- Ло-о-орд… - Слащаво пропел до тошнотворности знакомый голос Старскрима, согнувшегося в наигранном поклоне. – Мы потеряли вас, и уже было думали, не случилось ли чего-то… - сикер взял паузу и ехидно добавил, – плохого.
Мегатрон обернулся через плечо и смирил своего заместителя слегка раздраженным, но каким-то отдаленным взглядом, словно говорил: «с тобой я потом разберусь, а сейчас мне не до твоего ехидства». Старскрим профессионально сделал вид, что ничего не заметил и продолжил наигранно и пакостно ухмыляться. Такую «улыбку» на губах сикера вызвал непосредственно вид главнокомандующего: по колено в грязи, кое-где прилипшие листья и торчащие из стыков брони ветки. Типичный результат проведенной ночи в этих дремучих лесах.
- Свое подхалимство можешь оставить на потом, Стар-скрим. – Нарочно разделив имя заместителя на две части и тем самым прошипев это более угрожающе, Мегатрон слегка оскалился, окинув взглядом стоящих позади своего ведущего Скайварпа и Тандеркрэкера.
Сикеров дружно передернуло, а Старскрим коротко хмыкнул, положив одну руку себе на бедро.
Не произнося более ничего, Мегатрон трансформировался в кибертронский истребитель и устремился в небо, направляясь в сторону зависшей неподалеку «Немезиды».
Старскрим недовольно скорчился.
- Я тут, понимаешь ли, это ржавое корыто полночи искал, а мне ни спасибо, ни до свиданья! – Недовольно пророкотал сикер и повозмущавшись еще несколько кликов – тоже трансформировался и устремился за Мегатроном вместе со звеном.
На корабле вехиконы приветственно кланялись своему лидеру, некоторые даже осмеливались спрашивать, где пропадал их бравый лидер. Но Мегатрон (который, кстати, привел себя в порядок) упорно игнорировал любой звук возле себя.
Он направился непосредственно в командный отсек. Красная оптика наткнулась на послушно стоящего сбоку от его трона Саундвейва, после придирчивый взор окинул работающих вехиконов, и только после владыка десептиконов опустился на свой величественный трон.
Все вернулось на свои места. Но ничего не будет как раньше. Этот незнакомец навсегда изменил жизнь лидера десептиконов. Теперь этот загадочный механоид больше не сможет, как раньше беспечно танцевать средь воды, не сможет дарить природе свой красивый голос, не сможет награждать мир своим прекрасным взглядом. Он будет принадлежать ЕМУ.
Гладиатора уже не волновало кто этот незнакомец. Десептикон, нейтрал, автобот… он все равно будет только ЕГО. Его – Мегатрона. Так, или иначе. Рано, или поздно.

- Саундвейв? – Спокойным тоном отозвался Мегатрон, обращаясь к своему верному последователю.
Связист, стоявший сбоку от сидящего на троне командира, медленно повернул голову в сторону звука и плавно кивнул, показывая, что внимательно слушает.
- Где ты был позавчера? – Неестественно уравновешено и как-то отрешенно задал вопрос трансформер. Судя по его тону, ему на самом деле было как-то абсолютно наплевать, какими там делами занимался его шпион, но если он не будет это контролировать, то вскоре пол базы станет расхаживать где им хочется и когда хочется.
- «Во имя Великой Искры! Мы нашли его!», «Доставьте это на базу» - Саундвейв, как и обычно, процитировал чужие фразы. Первая принадлежала Рэтчету, вторая – Оптимусу. И судя из того, что пересказал серо-голубой механоид, автоботы нашли что-то важное. Но даже такая новость не заставила лидера десептиконов как-то измениться внешне. Он все также равнодушно сверлил пристальным взглядом входной шлюз в командный отсек и отвечал сухими, спокойными фразами.
- Результат? – Коротко отозвался Мегатрон. Его действительно не волновало, что, как и где делали эти автоботы, его интересовало лишь то, что из этого получилось, и какую выгоду из этого можно извлечь либо для себя, либо для всего фиолетового знака.
- «Цель потеряна» - Вновь чужим голосом завершил свой краткий доклад Саундвейв.
- Что-ж, в таком случае, пускай Старскрим займется этим. У меня есть дела поважней. – Пренебрежительно махнув рукой в сторону Саундвейва, тем самым говоря: «передай мои слова», Лорд медленно встал с трона, и, заведя руки за спину – направился вглубь коридоров «Немезиды», вскоре скрываясь за закрывшимся шлюзом.
Последнее происшествие (у реки) крепко засело в процессоре главнокомандующего. Самые разные мысли и догадки не покидали сознание механоида, но ничто из этого не могло быть правдой хотя бы на 50%. Любые идеи остаются на уровне догадок за неимением доказательств.
Шумно прогнав воздух через вентиляционную систему, десептикон завернул в дальний блок и шагнул в ремонтный отсек.
Кнокаут сидел возле главного компьютера и изначально даже не заметил вошедшего лидера. Спохватился он лишь только когда тяжелый манипулятор лег на его плечо, а грубый голос сухо назвал его по имени, после добавив, чтобы он не отвлекался.
- Докладывай. – Приказал Лорд и завел манипулятор обратно за спину.
- Слушаюсь, мастер. – Коротко отозвался Кнокаут и быстрым движением пальцев вывел на экране какие-то записи на древне-кибертронском и несколько изображений. – Я перерыл все исторические архивы, пересмотрел все файлы, но информации обнаружилось немного. - Действительно. Данных на экране было смешно мало, но это все-таки лучше, чем совсем ничего.
- Продолжай. – Дав знак, что пока что он всем доволен, Мегатрон стал присматриваться к древним письменам, стараясь расшифровать их с помощью собственных файлов памяти.
- Единственный достоверный источник информации такой давности – древне-кибертронские письмена, но расшифровать их у меня пока что не хватило времени. По крайне мере не все. – Красный трансформер многозначительно фыркнул и провел рукой по воздуху, подкрепляя свои слова жестом, означающим: «я стараюсь делать все, что в моих силах, но шлак, это Юникроновски трудная работа». – Тут, например, я смог расшифровать первый абзац… - Острый коготь обвел несколько иероглифов. Судя по всему, всего пара таких «букв» вмещали в себя сразу несколько строчек определенного текста.
- И что же тебе удалось перевести? – В голосе командира послышались нотки нетерпения, граничащего с зарождающейся агрессией.
- Немного. – Сразу отозвался красный медик и поспешил уточнить, что именно, - например, тут, - красный коготь указал на изображение слева, - рассказывается о том, какое название носит наш, так называемый «призрак». – Кнокаут хмыкнул. Он изначально догадывался, что никакого полтергейста тут нет, но рем-бот никак не ожидал того, что этот незнакомец ТАК заинтересует Мегатрона.
- Подробней. – Грозно прошипел сквозь зубы лидер, явно давая понять, чтобы Кнокаут, наконец, стал говорить нормальными словами, объясняя что к чему, а не указывая что ему удалось, а что нет.
- На Кибертроне у этих трансформеров не было одного базового названия. Некоторые называли их Посланниками Небес, кто-то величал Галактическими Воинами. Также их называли Мистериумами. – Красный бот пожал плечами. – Что еще интересно, так это то, что кибертронское название «Мистериум» с одного из древних, земных языков означает «Тайна». – Кнокаут тихо фыркнул. – Но куда чаще их просто называли Обливионцами. Обливиум – забвение. – Коротко пояснил медик и шумно выдохнул.
- А это что? – Мегатрон указал на крупные письмена под одним из изображений. Это была какая-то отдельная запись. Кнокаут прищурился, убрав мешавшее изображение.
- Тут говорится про «Оптику цвета Галактики». – Тихо хмыкнул доктор, расшифровав какой-то символ на месте.
- Переведи. – Требовательно, и как-то напряженно произнес глава десептиконов.
Кнокаут шумно прогнал воздух через вент-систему и обреченно уставился на экран. Руки рефлекторно нащупали датапад. Губы медика что-то бесшумно шептали, а пальцы набирали какой-то текст на портативной технике, стараясь как можно быстрей найти хотя бы ближайший перевод написанного еще до того, как Мегатрон даст волю своим вечным психам.
- Название пошло от естественного цвета оптики Обливионцев. У каждого из представителей этого класса трансформеров была особая оптика, которую больше нигде нельзя было встретить. Цвет оптики зависел от прошивки, но всегда отображал в себе галактические узоры (туманности, солнечные системы), созвездия… очень часто из-за своей цветовой структуры они напоминали разные кристаллы. – Максимально коротко и ясно пояснил Кнокаут и вздохнул, переводя дальше. – Оптика – отражение искры. – Тихо и задумчиво добавил красный десептикон. Видимо смысла этой фразы он не понимал. – По крайне мере как-то так. – Напоследок махнув рукой, произнес рем-бот и отложил датапад в сторону.
Мегатрон задумчиво смотрел в монитор и мысленно переваривал сказанное, запоминая каждое слово и откладывая информацию в файлы памяти с пометкой «особо важное». Спустя несколько кликов Лорд незаметно для своего подчиненного мотнул головой, словно отгоняя какие-то мысли, после чего сделал шаг назад.
- Продолжай перевод. Я должен знать всё. – Отдав приказ, механоид сделал несколько шагов по направлению к выходу и резко остановился. Помедлив немного, он произнес:
- И помни, Кнокаут. Никому. – Грозно произнес трансформер. – Никто не должен знать об этом. – Обронив последнее слово, Лорд вышел из ремонтного блока.

- ЧТО!? – Возмущенный крик Старскрима эхом разнесся по базе. – Я не обязан выполнять твою работу, Саундвейв! – Возмущенно пророкотал сикер тыкая бритвенно заточенным когтем в грудную пластину связиста перед ним.
Саундвейв упорно игнорировал все негодования заместителя и уже в третий раз прокручивал запись с голосом Мегатрона, где он говорил о том, чтобы Старскрим занялся расследованием того, что там успели найти автоботы. Однако летун наотрез отказывался даже с места двигаться, высказывая шпиону все, что он думает о нем (Саундвейве) и о том, что ноги его возле автоботов не будет, ибо жить он еще планирует долго и счастливо.
- Ты со своим процессором вообще дружишь!? Какой из меня разведчик?! Это твоя работа, ты у нас пес Мегатрона, а не я! – Старскрим понемногу стал переходить границу допустимого, что выдавалось забегавшими по маске Саундвейва кривыми линиями, похожими на человеческий пульс. Однако кроме этого шпион никак не выдавал своего состояния, продолжая героически выдерживать все нападки взбесившегося зама. Старскрим в свою очередь постоянно жестикулировал тонкими манипуляторами, тыкал когтями в грудную пластину или в наплечники связиста, иногда нарочно царапая, сдирая краску.
- «Что-ж, в таком случае, пускай Старскрим займется этим» - В который раз повторил приказ Мегатрона Саундвейв, на что ВВСовец лишь только развел руками и стал жаловаться на «заевшую пластинку» у связиста.
- Тебе стоит наведаться к Кнокауту, пусть подрегулирует твой заевший вокодер. Хотя стоп… - Сикер ехидно ухмыльнулся, - как же я мог забыть, что ты даже и разговаривать то не умеешь. – Решив, что на этом публичных унижений достаточно, командир ВВС махнул рукой, мол: «ладно, так и быть, уговорил» и направился к выходу под беспристрастным взором из-под маски связиста.
Убедившись, что головная боль удалилась, серо-голубой трансформер медленно развернулся и в своем привычном неторопливом темпе направился докладывать Мегатрону о своих успехах. Убедить Старскрима отправиться на задание действительно было успехом, особенно учитывая тот факт, что сикер даже под грозным кулаком главнокомандующего неохотно выполняет чужие приказы. А лезть к автоботам летун и вовсе никогда не хотел, хоть и приходилось.
Серой тенью проникнув в командную рубку, Саундвейв медленно пересек мостик и встал на свое привычное место – сбоку от трона Мегатрона, на котором сейчас последний и расположился. Стальной трансформер кинул на своего последователя испытывающий взгляд и приподнял надоптическую дугу в немом вопросе. Связист медленно и едва заметно кивнул в знак подтверждения. Увидев это, уголок губ Лорда вздернулся вверх в ехидной ухмылке.
На этом беззвучная беседа Хозяина и его самого верного слуги закончилась, и оба могли вернуться к своим обычным делам: Мегатрон следил за работающими вехиконами, а Саундвейв стоял сбоку от его трона, ожидая приказов. Так было всегда, когда у обоих не было важных дел.
Спустя полгруна (полчаса) Лорд решил заговорить первым.
- Саундвейв. – Коротко обратился он к связисту. – Ты слышал о «призраке», которого нашли вехиконы? – На слове «призрак» главнокомандующий невольно усмехнулся.
Серо-голубой трансформер коротко кивнул. Уж он-то всегда был в курсе всего, что творилось на базе. Даже если это были какие-то небылицы.
- Вчера я проверял эту догадку. И обнаружил вполне таки еще функционировавшего трансформера. – Лидер положил локоть на подлокотник трона и подпер голову кулаком.
- Но я хотел поговорить не об этом. – Резко прервал себя десептикон и фыркнул, замечая, что он начинает рассказывать своему последователю слишком многое. – Я бы хотел, чтобы ты проследил за Старскримом, ибо даю его руку на отсечение – он снова меня подведет! – Недовольно прошипел Лорд и мельком глянул на связиста.
- Убедись в том, что он не сбежит, как обычно это делает.
Саундвейв вновь лишь только сдержанно кивнул и неторопливым шагом удалился из командной рубки по направлению к взлетной полосе, находившейся на крыше «Немезиды».

Крупный беспилотник рассекал длинными крыльями небесную гладь. Полет воздушного аппарата был ровным, и каким-то неторопливым, как и все действия, совершаемые Саундвейвом. Он «лениво» наклонялся то влево, то вправо, меняя направление своего полета и следуя по следу Старскрима, отправившегося на поиски той самой «особо важной для автоботов вещи».
Лететь осталось немного, и буквально через грун (час) связист плавно опустился на вершину каньона возле самого его края. Голова медленно опустилась вниз, и на темной маске зеркально отобразился творящийся на земле хаос.
Вся команда автоботов, за исключением Рэтчета - отстреливалась от Старскрима и наступающего отряда боевых вехиконов. Сикер ловко уходил от выстрелов, «танцуя» по полю боя на тонких, длинных ногах. Оптимус Прайм находился чуть левей от своей группы и был окружен десептиконами, которых, правда, очень легко раскидывал по сторонам одним движением массивного манипулятора. Но все это интересовало шпиона в самую, что ни на есть последнюю очередь, ведь его внимание привлекла картинка чуть правей.
Яркий, красный механоид буквально устроил гонку с желтым автоботом, которого называют «Бамблби». Они пытались опередить друг друга на пути к какому-то цилиндрическом предмету, лежавшему на земле. Судя по форме, он (предмет) был кибертронского происхождения.
Быстро просканировав неизвестную вещь, Саундвейв заключил, что это информационная капсула. Судя по всему, автоботы заключили в нее важные данные, которые хотели передать Оптимусу Прайму. Кто знает, что за тайны хранил в себе этот цилиндр, но так, или иначе, но он не должен попасть в руки автоботов, и Саундвейв должен был этому посодействовать.
Тем временем Кнокаут практически коснулся желанного объекта, но его массивным ударом откинул зеленый автобот, которого, в свою очередь, плечом сшиб Брэйкдаун с фразой: «иди к папочке!». От такого удара зеленый автобот ненадолго вышел из строя, но загадочным предметом десептиконы так и не завладели из-за прыткой Арси.
Легко подхватив лежавшую капсулу и устремившись прочь от возможной угрозы в виде приближающегося Кнокаута, фэмка пересекла поле сражения и по комлинку запросила мост по ее координатам. Вехиконы к тому времени были полностью повержены, а Старскрим спасая свою шкуру, ловко трансформировался в истребитель и кинулся прочь сопровождаемый спокойным взором Саундвейва. Меньше клика шпион принимал решение: по приказу Мегатрона остановить Старскрима и заставить его вернуться на поле боя, или самому войти в сражение и заполучить нужный Лорду предмет. Проанализировав ситуацию, серо-голубой трансформер пришел к выводу, что если он бросится вслед за Старскримом, то даст автоботам уйти с добычей в руках, а эта капсула была слишком важна, чтобы упускать ее, поэтому ответ был ясен.
Ловко спрыгнув с обрыва, Саундвейв трансформировался в беспилотник и устремился вниз, на ходу сшибая собой мчащуюся к открывшемуся мосту Арси. Фэммботка выронила цилиндрическую капсулу, и та шумно приземлилась возле ближайшего камня.
Приняв робо-форму, связист устремился к тому месту, где приземлилась посылка с Кибертрона, однако как только длинный манипулятор потянулся к желанной добыче, перед маской трансформера показался человек. Девочка-подросток с розовой прядью волос. Она раскинула руки крестом и таким образом пыталась загородить собой во много раз превышающий ее по размерам предмет. Саундвейв замер, остановив раскрытый манипулятор в полуметре от смелой землянки. И тут над головой послышалась пулеметная очередь – Старскрим, увидев подкрепление в виде шпиона, все же решил попробовать не угодить под очередную раздачу Мегатрона из-за проваленного задания.
- Чего ты ждешь! Убей девчонку и хватай капсулу! – Возмущенный ор сикера раздался над головой. Где-то сбоку Брэйкдаун перехватил мчавшегося к замершему Саундвейву Бамблби, а Кнокаут старался задержать Оптимуса, чтобы выиграть время для непонятно почему зависшего связиста. Скрежет металла, ударяющегося друг о друга, неприятно давили на процессор впервые в жизни замешкавшегося шпиона.
- САУНДВЕЙВ! – Истерический вопль подбитого Старскрима вывел трансформера из ступора. Он аккуратно, в какой-то степени даже нежно перехватил капсулу рукой, при этом не задев девчушку и выпрямился. Но как только вещь оказалась в длинных пальцах, серо-голубого трансформера сшиб Балкед, откидывая достаточно хрупкого на фоне зеленого автобота Саундвейва в сторону.
Фаворита Мегатрона остановила каменная стена, о которую он ударился и сполз наземь. Визуальное изображение стало рябым и дергалось, мешая сосредоточиться. Главный процессор выдавал множество ошибок, а по корпусу барабанил небольшой камнепад.
Единственное, что понял в тот момент Саундвейв так это то, что он ошибся. Жестоко ошибся, впервые в жизни. Аудиодатчики помимо звука ударяющихся о броню камней уловили крик автоботов и звук закрывающегося следом за ними моста.
- Шлак! Мегатрон с нас сто корпусов сдерет и не заметит! И все из-за него! – Возмущенный крик Старскрима раздался по округе. Кто-то неподалеку разгребал камни, под которыми оказался шпион. Судя по всему – Брэйкдаун. Неподалеку тяжело гонял воздух вент-системой Кнокаут, явно пытаясь сообразить, что же они скажут своему лидеру, когда вернуться на базу.
- Саундвейв! – Сикер схватил пальцами связиста за выступ на броне и вытянул его из камней наружу, кое-как поставив на ноги.
- Что это, Юникрон тебя дери было!? – Летун был в ярости и панике одновременно, ведь больше всех, как всегда, достанется именно ему. – Я тебе ясно сказал – убей девчонку и забери капсулу! Или тебя в самый неудачный момент закоротило!?
Связист молчал. Он всегда молчит. Но на этот раз Саундвейв был похож на металлическое изваяние, изрядно помятое, но не сильно поврежденное. Единственное, что пострадало – нога. В том месте, где находились соединения со ступней - была крупная вмятина, разорванная проводка и торчащие осколки собственной брони, по которым струился энергон.
- Бесполезное корыто с болтами! – Не унимался Старскрим. Грубо оттолкнув от себя шатающегося связиста, сикер что-то прорычал и отошел к Кнокауту и Брэйкдауну, начиная обвинять в провале еще и их. Саундвейв, однако, никак не реагировал. Он постоянно качал головой из стороны в сторону подобно болванчику, а как только попытался сделать шаг – тут же запутался в собственных ногах и упал на четвереньки. Дрожащий манипулятор потянулся к голове, но лег пальцами на маску.
Кнокаут, заметивший плачевное состояние фаворита, скептически свел надоптические дуги и, обойдя бушующего Старскрима – приблизился к связисту.
- Ну что там еще?! – Недовольно выкрикнул летун.
Красный трансформер присел на одно колено возле шпиона и просканировал его системы, после чего тяжело выдохнул и покачал головой.
- Гироскоп накрылся. – Ответил он ВВСовцу и встал в позу буквы «Ф».
- Что!? Какого шлака он у него накрылся?! – Старскрим подскочил к Кнокауту и встал в позе, выражающей вопрос: «КАК!?» (чуть наклонился вперед и выставил руки ладонями вверх на уровне груди). Причина такого волнения была понятна: за проваленное задание сикера просто побьют, а вот еще и за поврежденного любимца так вообще деактивируют ко всем шаркам.
- Видимо наш Саундвейв хорошо получил камешками по главному процессору. – Кнокаут постукал себя по шлему пальцем, демонстрируя свою догадку.
- И что нам теперь с ним делать? На себе я его тащить не собираюсь! – Взъелся сикер, покосившись на кое-как вставшего на ноги связиста. Саундвейв шатался из стороны в сторону, у него подкашивались коленные суставы, а в пальцах закоротило стержни (аналог человеческим судорогам). Тем не менее, не смотря на свое плачевное состояние, фаворит Мегатрона старался «научиться» двигаться с поломанным гироскопом, что выходило у него очень скверно. Благо, что рядом оказался Брэйкдаун, успевший подхватить серо-голубого трансформера под манипулятор, когда тот вновь чуть не упал наземь.
- В воздухе у него будет больше места, и он ни во что не врежется… главное, чтоб примерно на одной высоте держался. – Посоветовал медик и положил одну руку себе на пояс.
- А… а как же мост!? Пусть Арахнид откроет земной мост и перенесет нас отсюда. – Не унимался сикер. Быть нянькой для шатающегося, как от нескольких галлонов высокозаряженного – Саундвейва он не хотел. Но судя по всему, выбора у него не было.
- Арахнид? – Скептически хмыкнул рем-бот. – Да я ей не то, что земной мост, я ей собственную полироль не доверю! Этой сороконожке-переростку вообще доверять нельзя. – Красный механоид скрестил руки на грудной пластине.
- А вехиконы? – Старскрим глянул на Саундвейва, спокойно повисшего на манипуляторе крупного, синего стантикона.
- Этот канал барахлит с самого утра, я собирался наладить его, когда вернусь. – На лице доктора появилась наиграно виноватая улыбка. Старскрим, грузно и тяжело выдохнув, все же выдавил из себя скупое «Ладно» и сделал шаг по направлению к Саундвейву.
- Слушай меня сюда, Са-унд-вейв, - медленно, словно бы говорил с каким-то отсталым трансформером произнес ВВСовец. – Пусть твоя голова и пострадала, но думаю, дар трансформации у тебя Юникрон не отнял, так что собери в одну кучку все свои искрящиеся, процессорные заряды, принимай альт форму и старайся следовать за мной.
Саундвейв медленно, коротко кивнул в знак согласия и плавно «сполз» с широкого манипулятора Брэйкдауна, вновь опускаясь на землю всем весом.
- Что-ж, трансформируемся. – Коротко выдал сикер и кивнул Кнокауту и Брэйкдауну, мол «свободны». Красный и синий трансформеры тут же приняли свои альт-формы и устремились прочь, поднимая следом тучу пыли. Сикер, последовав их примеру, нарочно демонстративно подпрыгнул, перекувыркнувшись в воздухе и быстро трансформировавшись в истребитель.
- У тебя что, аудиодатчики поехали вместе с процессором? Трансформируемся! – Нетерпеливо повторил командир ВВС, зависнув в воздухе в паре десятков метров от связиста (на тот случай, чтобы тот случайно в него не врезался во время попытки трансформироваться).
Саундвейв медлил. Для того, чтобы оказаться в воздухе, нужен был толчок, а с его накрывшейся координацией это было весьма трудным.
Напрягшись, шпион оттолкнулся ногами от земли, подпрыгивая настолько, насколько мог в таком состоянии. Раненная нога отозвалась вязкой болью, распространившейся по всему телу. Стараясь не обращать внимания на это мерзкое ощущение, серо-голубой трансформер все же с горем пополам сориентировался в собственных действиях и поспешил скрыть корпус в форме беспилотника. Крупный воздушный аппарат тут же резко опустился вниз, и лишь только чудом связист заставил себя подключить турбины, начиная подниматься в воздух.
Откуда-то сзади (предположительно от антигравов или одной из турбин) шел дым, и Старскрим, заметив это, снова стал ныть и жаловаться на свою нелегкую долю и криворуких да кривоногих сознаковцев.
- Тебя еще и подбили! – Недовольное фырчанье истребителя послышалось где-то над головой – сикер летел чуть выше и старался держать дистанцию, чтобы в случае чего успеть увернуться от непредсказуемых движений раненого Саундвейва.
Шпион же на негодование зама не обращал никакого внимания, стараясь сосредоточиться на своем полете. Кнокаут оказался прав, и в небе связисту было легче, чем на земле.
Рядом с изящно летящим и плавно наклоняющимся в стороны Старскримом Саундвейв выглядел поистине жалко. Даже бэты, впервые принявшие свои альт-формы, справлялись с полетом куда лучше связиста. Беспилотник дрожал и шумно гудел всеми системами как какой-то старый грузовик. Он постоянно качался из стороны в сторону, словно лодка на волнах и часто переворачивался, когда старался развернуться. Однако на достаточной высоте такие вынужденные маневры небыли опасны, и угрозы столкнуться с чем-то или кем-то сводилась к минимуму. Поднявшись еще на пару десятков метров в небо, оба трансформера скрылись в неприветливых, серых тучах, направляясь к зависшей в воздухе «Немезиде».

- Старскрим! – Мегатрон сидел на своем троне и нетерпеливо постукивал острыми когтями по подлокотнику. Гневный, горящий взгляд готов был поглотить стоявшего перед ним зама.
Старскрим нервно заерзал на месте, готовясь в любой момент отскочить от лидера, дабы уйти от тяжелого удара, который, как и всегда, достанется ему в первую очередь.
- Владыка, я могу все объяснить! – Дрожащим голосом вопросил сикер.
- Так объясняй! – Гневно прикрикнул главнокомандующий.
- Это все Саундвейв! Это он виноват! – Острый коготь указал в сторону едва державшегося на ногах связиста, облокотившегося о входной шлюз, чтобы не упасть.
Надоптическая дуга лидера вопросительно поползла вверх, а на лицевых пластинах можно было прочитать немую фразу: «что ты мне тут несешь!?». Мегатрон действительно наотрез отказывался даже подпускать к себе мысль о том, что его фаворит, его любимец виноват в провале ВВСовца.
- Попросите его воспроизвести запись и сами убедитесь! – Голос летуна стал более гневным, в нем слышался явный упрек, а оптика злобно скользила по корпусу Саундвейва.
Пусть лидер фиолетового знака и не доверял своему заму, но он обязан рассмотреть все факты, и в конце-концов понять, почему Старскрим так неразумно пытается обвинить во всем серо-голубого трансформера, прекрасно зная, что подобные обвинения не несут в себе логики.
Саундвейв никогда не ошибался. А о том, чтобы ослушаться его – Мегатрона, речь и вовсе не шла.
- Саундвейв. – Лорд коротко кивнул своему подчиненному, отдавая немой приказ.
Связист, не без помощи одного из вехиконов добрался до панели, отвечающей за главный монитор, находившийся напротив трона Мегатрона.
Дойдя до компьютера, шпион высвободил грудные кабели и подключился к разъемам. Экран под потолком замигал, и через клик на нем появилась запись от первого лица (Саундвейва).
Запись начиналась с того момента, когда связист узрел развернувшуюся на земле баталию за информационную капсулу. Там было отчетливо видно, как Старскрим ретировался с поля боя, на что Мегатрон коротко фыркнул и многозначительно покосился в сторону нервно топчущегося на месте зама. Однако то, что было дальше, заставило Лорда задумчиво «почесать» подбородок большим и указательным пальцами; Саундвейв замешкался, не послушался вернувшегося Старскрима, и более того – упустил цель, позволив автоботам завладеть ею.
Запись окончилась на том моменте, когда связиста засыпали камни.
Старскрим мельком глянул на предводителя, стараясь угадать, что он сейчас сделает: ринется к нему, чтобы опять отвесить несколько ударов по фейсплету или же обратиться к своему любимчику с фразой: «Что это только что было!?». Ни первая, ни вторая версия не оказались правильными, ибо в следующий момент стальной трансформер громко стукнул кулаком по подлокотнику своего трона и выкрикнул на весь отсек:
- ПРОЧЬ! С ОПТИКИ МОЕЙ ДОЛОЙ! ОБА!
От такого ора нервный сикер аж подскочил на месте. Не желая испытывать терпение лидера – он по-быстрому юркнул в коридор, по пути чуть не сбив с ног направляющегося к командному центру Кнокаута. Саундвейв, напротив, стоял как впаянный. Причем не ясно почему – потому что не мог спокойно передвигаться, или потому что не знал, что ему делать. Впервые в жизни Мегатрон был так зол. И зол ни на кого-то, а именно на него. На его фаворита, самого верного слугу.
Через несколько кликов в отсеке показался изящный, красный трансформер, которого недавно чуть не сшиб с ног скрывшийся сикер. Мегатрон, завидев медика, коротко хмыкнул и встал с трона, приближаясь к Кнокауту и по пути замечая, что Саундвейв до сих пор тут.
- С тобой я разберусь потом. Лично. – Пренебрежительно бросил лидер и ушел в сопровождении Кнокаута, вскоре скрываясь в темных коридорах «Немезиды».
Саундвейв, проводив своего хозяина холодным «взглядом» непроницаемой маски, дождался пока тот выйдет и медленно сполз спиной по стене, опускаясь на прохладный пол и ложа дрожащую руку на свою маску в немом жесте стыда и разочарования в самом себе.
Вехиконы то и дело отвлекались на связиста. В таком состоянии шпиона еще никто не видел. Зрелище было жалким и невольно цепляющим за искру.
Саундвейв. Фаворит. Любимец. Самый верный и самый первый последователь Мегатрона. Неисчислимые тысячи ворнов без сучка и задоринки выполнявший все его поручения, ни раз и не два рискующий собственной жизнью ради того, чтобы угодить своему повелителю. Единственный, кто всегда знал и верил в то, что Мегатрон вернется, хотя все думали, что Лорд уже вечный дезактив. Преданный, непоколебимый Саундвейв. Личная собака Мегатрона, служившая ему верой и правдой и не требующая ничего взамен. Но стоило один раз ошибиться, и ты уже никто. Ты шлак под ногами великого предводителя десептиконов. Ты ненужный хлам, который изжил свой срок. Ты вещь, испорченная вещь, к которой отныне будет совсем другое отношение. Никакого сожаления, никакой благодарности. Лишь только отвращение и разочарование.

- Что там, Кнокаут? – Лорд старался говорить спокойно, но вокодер невольно дрожал от бушующей где-то внутри ярости. Еще бы! Мегатрон привык, что его постоянно подводит Старскрим, но тут ошибся Саундвейв. И его ошибка стоила десептиконам очень многого. Но сейчас думать о связисте лидер не хотел и не собирался, у него есть дела поважней.
- Как вы и приказывали – я расшифровал все записи, и, обдумал «тест». – На лицевых пластинах медика скользнула его фирменная, сногсшибательная полуулыбка полу ухмылка. От такого выражения даже Мегатрон едва подавил в себе ответную, довольную усмешку.
- Докладывай. – Голос лидера изменился. Теперь в нотках читалось удовлетворение; все шло так, как он планировал. Кнокаут повернулся к монитору и вывел на нем файл с полной расшифровкой данных, самые важные из которых стал зачитывать вслух.
- Обливионцы являются особым подклассом трансформеров. Всего было создано семь моделей.
- Семь? – Лидер вскинул надоптические дуги, выдавая свое крайнее удивление. Он, конечно, догадывался, что Мистериумов было раз-два и нету, но чтобы настолько…
- Да. Первой моделью был Солярис – колесный трансформер, созданный сумасшедшим гением золотого века – Астаротом. – Кнокаут прокрутил текст чуть ниже и хмыкнул. – Астарот провел всю свою жизнь, дрейфуя по галактике, и космос полностью завладел его сознанием. Под конец своих дней, когда он создавал первого Обливионца, он стремился вложить в свое творение всё свое восхищение галактическими просторами. И Солярис получился как символ одной из самых больших звезд – символ солнца. Первый носитель оптики, передающей весь спектр галактических красок. – Кнокаут шумно выдохнул, делая паузу и мельком оборачиваясь на Мегатрона.
На лицевых пластинах лидера читался явный интерес.
- Так… что там дальше… - рем-бот прокрутил документ еще чуть ниже. - А, вот, – медик хмыкнул и снова принялся читать перевод.
- Вскоре после смерти своего хозяина, Солярис впервые узрел Кибертрон (т.к. ранее ему не разрешалось покидать пределов лаборатории). Увиденное поразило солнечного трансформера до глубины искры, но он, не знавший окружающего мира очень быстро попал в руки перекупщиков в развлекательном районе. – Кнокаут сделал паузу. Медик и сам был заинтересован в том, что читал для повелителя.
- Кнокаут, ближе к делу. Меня не волнуют походы автоботоподобного. – Нетерпеливо фыркнул лидер за спиной красного десептикона. Медик коротко кивнул и принялся искать оптикой нужные моменты.
- Итак. Это вот интересно. – Рем-бот указал когтем на несколько символов ближе к краю, тут же зачитывая их. – Тут написано, что Солярис осознано сам себя дезактивировал, спрыгнув с одной из навигационных башен.
- Зачем он это сделал? – Мегатрон вскинул левую надоптическую дугу, а Кнокаут с тихим «сейчас-сейчас» нашел объяснение в другом документе, носящем уже не исторический, а информационный характер.
- Обливионцы – совершенно другие трансформеры. Им доступен куда больший спектр эмоций, чем любому другому трансформеру, и поэтому для того, чтобы связать свою жизнь с кем-то им не обязательно сливаться искрами. Другими словами им может хватить и взгляда, чтобы привязаться к кому-то. А если они к кому-то привязываются, то это уже навсегда… - Бот тихо хмыкнул. – Трудно представить, что с ними происходило во время слияния искр, раз они даже и без этого такие чувства испытывали. – Эта фраза была адресована скорей самому себе, чем Мегатрону.
- Так значит, он решил себя деактивировать из-за «несчастливой любви»? – Стальной десептикон насмешливо хохотнул, а губы, усеянные шрамами, растянулись в злобной ухмылке.
- Получается, что так. – Кнокаут равнодушно пожал плечами.
- Ладно, давай дальше. – Мегатрон облокотился рукой о спинку кресла, на котором сидел медик. – Побольше фактов, Кнокаут, и поменьше розового омывателя.
Кнокаут коротко кивнул.
- После смерти Соляриса, до технических данных, которые хранил его покойный создатель, добралась группа непризнанных ученых, которые и создали группу трансформеров по подобию солнечного трансформера. Вот только… - Красный бот ухмыльнулся. – Создавали они новых Обливионцев с совершенно иной целью.
Мегатрон коротко фыркнул.
- В новые корпуса были встроены данные лучших гладиаторов, лучших авиаторов, спринтеров и других. Данные, разумеется, были получены далеко не самым честным способом (за что эта группа ученых и была отстранена от общества). В итоге, совмещая в каждом из своих созданий данные каких-то особо выдающихся на то время механоидов, и подключая к ним профессиональное владение определенным видом оружия, они создавали для себя идеальных слуг, пригодных в разных, военных ситуациях. – Кнокаут сделал паузу, прогоняя воздух через вент-систему. – После того, как этот специфический отряд был создан – все данные, по которым они создавались, были уничтожены.
- Так вот почему их всего семеро. – Задумчиво протянул лидер.
- Именно. – Подтвердил Кнокаут.
- Что-то еще? – Мегатрон мельком глянул на медика, тот коротко кивнул.
- Я смог добыть список настоящих имен этой семерки.
- Выкладывай. – Коротко отозвался лидер.
- Первым был Солярис, Солярис – Солнце. Второй – Астрайзер – Млечный Путь. Третья – Нокта – Ночь. Четвертый – Тонанти – Громовержец. Пятая – Аструм – Звезда, принято считать, что она была сестрой Астрайзера. Шестой – Эрептус – Беглец. Седьмой – Ламентатио – звук.
- Хорошо. – Коротко кивнул десептикон и выпрямился во весь свой рост. – Значит наш гость один из вышеперечисленных. – Лицо лидера вновь осветила коварная, не предвещающая ничего хорошего ухмылка. – Остается только узнать кто именно.

- Обращение к читателям; "Прошлое, скрытое маской" 

- Ув. Читатели, перед тем, как я начну "разбор полетов" по фанфику, хотелось бы заранее попросить у вас прощения за задержку (причем весьма длительную). Увы и ах, но у автора пропало вдохновение, за клавиатуру браться было страшно, но сейчас дело кое-как с горем пополам, но с места все таки сдвинулось, а это означает что в скорем (относительно) будущем на свет появится третья глава. 
- Ну а теперь по теме. Подобное обращение является призрачной главой фанфика, оно может появиться после любой главы если я вдруг захочу вставить еще пару слов о фанфике, которые по каким-то причинам не вошли в основное произведение.
- Итак, начнем? 
- Первое о чем я хотел бы сказать: в фанфе не будет запланированного слеша. Хотя... Как не будет? Будет, просто в виде намеков и легких сцен, но детального интерфейса вы к счастью, или к сожалению (на вкус и цвет) не увидите. 
- Во-вторых, в фанфе могут появляться персонажи других вселенных, например Тандер, Скай, кое-где может появиться Блитцвинг. Если читателям будет нужно, то для облегчения представления персонажей именно в образе вселенной ТФП я подберу подходящие изображения и вложу их в главу, в которой будут появляться персонажи. 
- В-третьих, в новой главе вы можете обнаружить ООС, в конце-концов я раскрываю некоторых персонажей с совершенно другой, авторской стороны. 
- И последнее: я пишу это послание без ворда, в блокнотике на ipad-е, так что если найдете кое-где ошибки или опечатки - сильно не пинайте. Жду ваших отзывов, пожеланий к новой главе, возможно креативных идей, которые я мог бы вписать в фанф, ну и общее мнение о двух предыдущих частях.
                                                            С уважением, ваш Hell Rain
- Ну и для разогрева, небольшой кусочек из новой главы: 

"...Пустынные, тянущиеся извилистой змеей коридоры давили, раздражали. Полумрак окутывал подобно удавке, сковывая и осложняя и без того чудом дающиеся движения. Каждый шаг отзывался неприятными болевыми сигналами в области щиколотки, не так давно раздробленной и превращенной в мессиво из осколков собственной брони и искрящейся проводки, некогда плотно прилегавшей к подвижному шарниру. 
Корабль казался бескочным. Каждый новый поворот, изгиб стен, по которым замысловатым узором тянулись красные светоиды напоминал лабиринт, у которого нет ни начала, ни конца. 
Шумный гул тяжело работающей вентиляционной системы эхом разливался вдоль безжизненных коридоров "Немезиды", заставляя находящихся в другом конце корабля эрадиконов напряженно поворачивать головы в сторону доносящегося из темноты звука. 
Каждое новое движение отзывалось резкой вспышкой боли, заставляя связиста чуть крепче сжимать тонкие пальцы на выступах в стене, вдоль которой он шел. Некогда бесшумный и незаметный - Саундвейв превратился в один большой и шумный комок из бесполезных звуков. Скрежет трущихся друг о друга осколков брони в поврежденной ноге, хлюпанье сгустившегося в треснувшем шарнире энергона, гул от тяжелой работы вент-системы и многие другие шумные "мелодии" явно не доставляли десептикону особого удовольствия.  Было бы у шпиона лицо, то он неприменно стиснул бы дентопластины, но заменившая ему фейсплет маска не выражала абсолютно ничего; темное, бронированное стекло не отзывалось никакими эмоциями. Лишь хаотично цепляющиеся за стену пальцы и явное прихрамывание на правую ногу выдавало плачевное состояние десептикона..."

Тусклые стены чужой базы неприятно давили на сознание, заставляя по старой привычке нервно оборачиваться назад или вздрагивать каждый раз, когда на радаре мелькал сигнал автоботов. Сами автоботы также к новичку относились с львиной долей подозрения, недоверия и плохо скрываемой ненависти как к врагу, которым он всегда был, и которым останется, так, или иначе.
Единственным живым существом, которое относилось к Саундвейву с толикой уважения и дружелюбия, была Мико, что, впринципе, вполне логично, если вспомнить, что связист два раза спас неугомонной девочке жизнь. Да и сама по себе непоседливая человеческая особь была весьма миролюбивой и любопытной, что подталкивало ее снова и снова пытаться вытянуть из молчаливого десептикона хотя бы слово. Но как бы она не старалась, серо-голубой трансформер упорно ее игнорировал, обращая внимание на надоедливое белковое только для того, чтобы случайно на нее не наступить. Но девочка никак не унималась: она преследовала его по всей базе. Задавала тонну всевозможных вопросов, висла на остроконечных ступнях, мешая десептикону передвигаться, а порой даже требовательно колотила руками по его ногам, стараясь привлечь к себе внимание равнодушного шпиона.
К счастью, со временем белковая утихомирилась, что не могло не радовать, ведь теперь Саундвейв избавился не только от ее гудящего в слуховом центре голоса, но и от подозрительного и гневного взгляда ее напарника – Балкхеда. Какое-то время зеленый автобот откровенно ревновал свою земную подругу, будучи недовольным тем, что она уделяет больше времени десептикону, а не ему. Но все разъяренные взгляды и молчаливые жесты с подтекстом «я слежу за тобой» серо-голубой трансформер вынес с гордо поднятой головой. Хотя, признаться честно, иногда все же оборачивался назад, когда слышал тяжелые шаги вышибалы.
Новый день не принес ничего нового; база была переполнена автоботами, у которых сегодня выдался своего рода выходной, ведь никаких тревожных новостей не поступало уже, по меньшей мере, неделю, позволяя солдатам алого знака вздохнуть спокойно и с чистой совестью расслабиться.
В такие вот «тихие моменты», когда все автоботы находились на базе, Саундвейв предпочитал не вылезать из своего отсека, от греха подальше. Не стоило лишний раз мусолить оптику новым союзникам своей ненавистной всем и каждому черной маской.
И не смотря на то, что Оптимус, и даже Рэтчет относились к новому товарищу абсолютно лояльно, связист прекрасно осознавал, что Арси и Балкхэд никогда не смогут доверять ему на все сто процентов. Хотя, по сути, этого и не требовалось. Саундвейв привык к подозрительным взглядам и недоверию со стороны союзников; на «Немезиде» его опасались и старались обходить десятой дорогой, а о доверии речь могла идти, только если шпион передавал войскам какие-то координаты или важные данные.
Наверное, Обливионец так бы и просидел в отсеке целый день, если бы его слуховые сенсоры не уловили непонятный шум, доносящийся из главного зала. Непонятные звуки были настолько громкими, что даже перебивали громкий разговор Агента Фаулера, кричащего на своих солдат по телефону, и треск от летающего по помещению шара играющих Балкхеда и Бамблби.
Будь он на «Немезиде», Саундвейв бы просто-напросто подключился к системам корабля, в частности к камерам, но не стоит забывать, что это не «Немезида», и любая подобная деятельность вполне могла быть принята за шпионаж с целью передачи данных десептиконам.
Именно поэтому, пересилив острое нежелание «выходить в свет», трансформер шумно поднялся с платформы и мерным шагом пересек тусклый коридор, появляясь в проеме возле главного помещения.
Несколько пар оптик тут же устремились в сторону связиста, но вскоре присутствующие вернулись к своим делам, исключая Арси, которая все также сверлила «новичка» недоверчивым, ненавистным взглядом.
Оглянувшись, шпион слегка наклонил голову вниз, замечая, как Мико вновь ударяет по струнам гитары, позволяя шумному звуку вырваться из колонок и заполнить помещение весьма хорошей, по мнению Саундвейва, мелодией.
Непонятные резкие движения головой сопровождали игру на человеческом инструменте, однако по неясным самому трансформеру причинам, вскоре девочка злобно что-то выкрикнула и чуть не стукнула гитару об пол от нахлынувшей на нее злости. Двое других людей недоуменно переглянулись, тоже видимо не понимая причину гнева подруги.
- Это все впустую! – недовольно выкрикнула девочка, бросая музыкальный инструмент, возмущенно топнув ногой и после быстро сев на пол, обвив руками колени.
- Какая группа без солиста!? – фыркнула белковая, смиряя Рафа и Джека злобным взглядом, словно бы винила их в том, что никто из них не умеет петь. Парни лишь только пожали плечами, показывая, что ничего сделать они уже не могут.
- Мико, я могу попробовать воспроизвести голос на своем ноутбуке на основе голосов знаменитых рок певцов, но… - договорить Рафу не дали, т.к. Мико вскочила на ноги, взмахнула руками и выкрикнула:
- Нам нужен живой голос, а не какой-то там компьютер! Мы группа! А группа не может существовать без солиста! – после этих слов девочка оглянула присутствующих, словно прикидывая, может, кто из ботов сгодиться для этой работенки. Но понимая, что Арси не годиться в качестве рок певицы, голос Балкхэда слишком сухой, а Би… а Би это Би, девочка лишь только мотнула головой, шумно вздыхая, пожимая плечами и с грустным выражением лица вновь поднимая недавно брошенную на пол гитару.
Быстро проанализировав состояние белковой, Саундвейв пришел к выводу, что она расстроена, очень сильно расстроена. Видимо это и есть то, что люди называют «разрушенными мечтами». И судя по тому, как выглядела Мико – это было действительно отвратительно. А как для подростка с несформировавшейся психикой и очень вспыльчивым нравом, так вообще убийственно.
Недолго думая, но при этом успев прокрутить в процессоре миллиарды вариантов, даже самых безумных, Саундвейв пришел к единственному более-менее логичному выводу, хотя, конечно, более логичным было бы уйти, но что-то екнуло в искре бывшего десептикона. Тоже самое, что когда-то заставило его спасти этой непоседливой человеческой особи жизнь.
Сделав несколько шагов по направлению к девочке, шпион навис над ней внушительной фигурой, заставляя ее недоуменно поднять голову, смотря на серо-голубого механоида непонимающим взглядом.
Саундвейв медленно вытянул руку вперед, указывая длинным, тонким пальцем на гитару девочки.
- Ты хочешь… чтобы я сыграла? – Мико выгнула бровь и наклонила голову набок, недоуменно уставившись на своего внезапного слушателя. Ответом ей был короткий кивок.
- Ну-у-у, если ты хочешь, - белковая улыбнулась, радуясь тому, что новенькому в команде явно понравилась ее музыка, которую многие боты называют «ужасным, давящим на процессор шумом». Они ничего не понимают в настоящей музыке!
Наполнив легкие воздухом и настроившись, девочка дала Рафу немой сигнал; мальчик тут же начал что-то регулировать на своем ноутбуке, напрямую подключенному как к гитаре Мико, так и к внушительным колонкам за ее спиной.
Тонкие девичьи пальцы вновь скользят по струнам, высвобождая наружу пока что не агрессивную, но напряженную рок-музыку. Ловкие конечности бегают по натянутым лескам, создавая неповторимую мелодию, постепенно начавшую завораживать своим тембром десептикона, потянувшегося длинным манипулятором к маске… щелчок.
Черное бронестекло медленно отсоединилось от лицевой пластины, позволяя прекрасной, переливающийся всеми холодными оттенками оптике сверкнуть в тусклом освещении ламп подземной базы.
- Хей-о…! – монотонный, напряженный подобно струнам той гитары, создающей эту музыку, голос разлился по помещению, - становится все опаснее и опаснее в этом клубе; с тех пор как мы начали, мы не собираемся останавливаться.
Мико пораженно задрала голову вверх, натыкаясь на безумный в своем безупречии взгляд Обливионца. Его голос… настолько прекрасный, настолько идеально подходящий к той мелодии, которую она играла, сливающийся с музыкой в одно целое и создающий прекрасную, неразделимую, полноценную песню.
- Хей-о! – резкий подъем, заставивший всех присутствующих пораженно оглянуться на замершего перед играющей на гитаре девочкой, - Я не боюсь того урагана, что выпал на мою долю. Когда он ударяет меня, это сотрясает меня до самого нутра и делает меня сильнее, чем я был раньше!
Непонятная эмоция пробежалась по фейсплету десептикона… тонкие губы расплылись в неком прекрасном подобии улыбки, слегка обнажая идеально ровную, белоснежную верхнюю дентопластину.
- Гул под ногами, так что мы приготовились к войне. Когда закрутиться и затрясется все вокруг, нам необходимо будет выстоять. Останешься ли ты с нами? – словно тысячи приятно пронизывающих насквозь иголок – взгляд галактической оптики пал на девочку. Мимолетный взгляд, словно кидающий напряжение между этими двумя столь разными, но и невероятно близкими сейчас существами.
Мико широко улыбнулась и с двойной силой ударила по струнам, оглушая помещение тяжелой музыкой, сливающейся с новым куплетом песни Обливионца.
- ХЕЙ-О! – звонко вытянул Саундвейв, даже прикрыв от этой ноты собственную оптику, - Можешь ли ты чувствовать это?! Претворить это в жизнь! Заставить меня почувствовать это!!! Сегодня мы сможем пробудить мир от этой нескончаемой битвы!
Безупречное слияние мелодичного голоса и жесткой, будоражащей кровь музыки заставило всех присутствующих приблизиться к двум исполнителям, заточив их в своеобразный полукруг и смиряя неверующими, ошеломленными взглядами. Даже Рэтчет не мог скрыть свое удивление, мысленно обещая себе провести с Саундвейвом еще парочку детальных тестов.
- ХЕЙ-О! – и вновь голос сливается с тяжелым роком в последней строчке, резко обрывающейся, словно бы бросая слушателей с края обрыва, позволяя им почувствовать весь тот прилив непонятной силы, адреналина, захватывающей как тело, так и сознание.
Несколько последних нот, и песня умолкает, как и мелодия гитары. Прочувствовавшие друг друга исполнители вновь переглядываются, читая в глазах друг друга непонятные другим эмоции, смысл которых смогут понять только они одни…

После неудачной миссии прошло три солнечных цикла, и за все это время связиста ни разу не пригласили на командный мостик; создавалось такое впечатление, словно о прославленном шпионе десептиконов вдруг все разом забыли. Собственно, и сам серо-голубой трансформер предпочитал лишний раз не показываться персоналу "Немезиды", проводя большую часть времени в своем личном отсеке. Возможно, он бы просидел там еще приличный отрезок времени, если бы не мешавшая ему спокойно функционировать нога, поврежденная под камнепадом.
После неприятного "разговора" с Главнокомандующим, Саундвейв предпочел более не мельтешить пред оптикой Лорда, а поскольку Мегатрон стал все чаще наведываться к медику, то и должного ремонта связист тоже так и не получил.
Состояние поврежденной конечности ухудшалось с каждым днем, и вскоре надоедливые боли и отсутствие возможности нормально передвигаться как по земле, так и по воздуху, вынудили механоида покинуть свой блок и направиться в ремонтный отсек.
Пустынные, тянущиеся извилистой змеей коридоры давили, раздражали. Полумрак окутывал подобно удавке, сковывая и осложняя и без того чудом дающиеся движения. Каждый шаг отзывался неприятными болевыми сигналами в области щиколотки, не так давно раздробленной и превращенной в месиво из осколков собственной брони и искрящейся проводки, некогда плотно прилегавшей к подвижному шарниру.
Корабль казался бесконечным. Каждый новый поворот, изгиб стен, по которым замысловатым узором тянулись красные светоиды, напоминал лабиринт, у которого нет ни начала, ни конца.
Шумный гул тяжело работающей вентиляционной системы эхом разливался вдоль безжизненных коридоров "Немезиды", заставляя находящихся в другом конце корабля эрадиконов напряженно поворачивать головы в сторону доносящегося из темноты звука.
Каждое новое движение отзывалось резкой вспышкой боли, заставляя связиста чуть крепче сжимать тонкие пальцы на выступах в стене, вдоль которой он шел. Некогда бесшумный и незаметный - Саундвейв превратился в один большой и шумный комок из бесполезных звуков. Скрежет трущихся друг о друга осколков брони в поврежденной ноге, хлюпанье сгустившегося в треснувшем шарнире энергона, гул от тяжелой работы вент-системы и многие другие шумные "мелодии" явно не доставляли десептикону особого удовольствия. Было бы у шпиона лицо, то он непременно стиснул бы дентопластины, но заменившая ему фейсплет маска не выражала абсолютно ничего; темное, бронированное стекло не отзывалось никакими эмоциями. Лишь хаотично цепляющиеся за стену пальцы и явное прихрамывание на правую ногу выдавало плачевное состояние десептикона.
Словно энергон для обесточенного, впереди показался тусклый отблеск медицинского отсека. Обнаружение долгожданной цели всего в нескольких мичанометрах придало шпиону немного сил, позволяя ему убрать манипулятор со стены и продолжить путь самостоятельно. И хотя связист все также сильно хромал, а порой и пошатывался, это уже никак не влияло ни на его состояние, ни на серьезность намерений наконец потребовать у Нокаута должный ремонт поврежденных систем. Молча, как и всегда, но потребовать.
Еще один шаг. Сквозь гул собственных систем до связиста донесся слегка обескураживающий звук, который вскоре превратился в настоящую трель из вздохов и выдохов, смешавшихся с рычанием и скрежетом когтей о металл.
Аккуратно обогнув пальцами приоткрытую, дверную затворку блока, шпион приблизился фейсплетом к просвету, заглядывая внутрь; картина, представшая перед непроницаемой маской была достаточно обыденной, если опустить несколько деталей.
Шумный вздох. Идеально заточенные когти жадно впиваются в стальную броню оставляя на ней неровные борозды. Ярко красный шеврон царапает платформу, настолько сильно и отдано выгибается изящный корпус под давлением более массивного и сильного тела. Стон. Медик не скрывает свои порывы, скорей наоборот - ярко их демонстрирует, и его партнеру это нравится, ведь гулкий взвизг вокодера Нокаута поощряется еще одним мощным потоком электричества, вольно гуляющего по замкнутой системе между двух корпусов. Движения Лорда были как всегда сильны и властны, он стремился дать ремонтнику как можно больше, а взамен получить все до последнего разряда.
Скрежет трущегося друг о друга металла, проскальзывающие по тесно перепутанным проводам электрические всполохи, гулкое рычание и жадные вдохи и выдохи работающей на пределе своих возможностей вентиляционной системы. Нокаут был страстен и неудержим, жаден до того, чем его так щедро одаривал Лорд, а сам Мегатрон с удовольствием давал медику то, в чем тот сейчас нуждался едва ли не сильней энергона.
Теперь-то Саундвейв прекрасно понимал, почему рядом с ремонтным отсеком не было ни единой пульсирующей искры; никто не хотел случайно потревожить предающегося утехам Главнокомандующего. И лишь он, не сумевший, или честней сказать, не захотевший, проверить камеры наблюдения, смог чисто случайно наткнуться на подобное зрелище.
После увиденного, связист выделил для себя две вещи, точней два факта: во-первых, ремонта он так и не получит, и придется справляться в одиночку, а во-вторых, последнее время ему постоянно не везет. Не то чтобы он верил в это названное "невезение", но судя по всему, все клонилось именно к такому выводу.
Не желая испытывать судьбу, да и не особо интересуясь происходящим, шпион аккуратно отодвинулся от затворок и плавно развернувшись, побрел в обратном направлении.

Личный отсек встречал своего владельца привычным полумраком и тусклыми отблесками света от работающих галлографических компьютеров. На полу небрежной кучей были сложены испорченные или использованные датапады; в крайнем правом углу к стене была прочно привинчена перезарядочная платформа, идеально ровно заправленная термоодеялом, больше похожим на тонкий слой фольги. Судя по ее виду, связист за все это время к ней даже не притронулся, довольствуясь слабой подзарядкой прямо возле главного компьютера, где мог проводить звездные циклы напролет.
Для Саундвейва работа всегда была превыше всего. Он отдавался ей полностью, недоедал, недосыпал, переутомлялся, но ни разу не жаловался. Ему было плохо, ему было тяжело, но никто этого не видел, не знал, и не узнает. За его маской скрывается не только целая информационная база, но и определенные эмоции.
Тяжело прогнав спертый воздух по вентиляционной системе, серо-голубой трансформер аккуратно опустился на пол, прислоняясь спиной к холодной стене и вытягивая вперед больную ногу. Вторую он аккуратно согнул в колене, словно бы пытаясь так подпереть собственный корпус. Манипуляторы безвольно легли поперек брюхового бронестекла, прикрывая тускло сияющие фиолетовым светом геометрические узоры.
По немой команде, кассетник на груди отсоединился от хозяина и плавно отлетел в противоположный конец комнаты, позволяя связисту высвободить из груди два подвижных отростка. Один из них подобно змее отполз к стене, нащупывая там подходящий разъем и тут же подключаясь к оному, начиная подзарядку систем. Второй щуп плавно взвился в воздух, направляя четыре гибких "языка" в сторону своего владельца, поддевая ими непроницаемую черную маску и резким движением срывая ее с лицевой пластины.
Неотъемлемая деталь экипировки десептикона с противным треском и звоном отлетает в сторону, несколько раз переворачиваясь и замирая где-то возле компьютера. На безмолвном черном стекле слабо отражается силуэт связиста, едва освещаемого равнодушными отблесками галлограм.

(Ближе к вечеру, 19:00)

- Старскрим! - названный десептикон опасливо дрогнул, заранее прогоняя в процессоре всевозможные отмазки.
- Д-да мой Лорд, - сикер согнулся в полупоклоне встав напротив своего повелителя, восседавшего на троне.
- Если я не ошибаюсь, - с издевкой начал Главнокомандующий, - то ты был ответственен за миссию "захвата"? Не так ли?
- Разумеется, - коротко отозвался ВВС-овец и тут же вздрогнул от поднявшегося шума - Мегатрон треснул кулаком по подлокотнику трона.
- Так почему же ты сейчас стоишь передомной с пустыми руками, а, Старскрим?!
- Я-я-я все объясню...! - заикаясь пролепетал заместитель, на всякий случай делая несколько шагов назад, поближе к выходу.
- Тогда потрудись объяснить!
- Автоботы захватили нужную нам информационную капсулу, но насколько я знаю, у них не получилось использовать ее, - летун выдавил из себя кривую улыбку, и видя, что Мегатрон его внимательно слушает, поспешно продолжил.
- Им нужен какой-то ключ, который откроет ее. И мы, разумеется, выследили где сейчас находятся автоботы, и захватим цель для вашего величества, - последнее слово Старскрим явно выдавил через себя, тем самым пытаясь подлизаться к начальству, но вышеупомянутое начальство уже давно (а если точней - вообще никогда) не велось на сикерские хитрости.
- Итак, - Мегатрон на секунду сделал задумчивое лицо, - ты возглавляешь эту операцию?
- Так и есть, мой Лорд.
- Тогда скажи мне, пожалуйста, - фейсплет лидера переменился с задумчивого на грозное, - какого шарка ты все еще тут, если ты, Старскрим, должен сейчас шевелить своими закрылками на поле боя?!!
На это сикеру не нашлось что ответить. Он лишь замялся, попытался выдавить из себя какое-то оправдание, но был заткнут за пояс очередным ударом кулака по подлокотнику трона.
- Саундвейв! - гневно выкрикнул лидер. Ответа не послышалось, и сам связист тоже волшебным образом не появился.
- Саундвейв!!! - еще более злобно выкрикнул Лорд, но в ответ пустое ничто. Гаркнув что-то, механоид велел эрадиконам открыть портал, про себя проклиная связиста за то, что тот мало того что стал его подводить, так еще и непонятно где он вообще все эти три дня шляется.
Через несколько нанокликов в нескольких мичанометрах загудел зеленый портал, переливающийся салатовым, желтым и голубым цветом. Сикер обернулся через плечо и незаметно сглотнул вставший посреди шейных топливопроводов энергон; ему совершенно не хотелось вновь подставляться под удар, но или он сейчас пересечет портал, или великодушный Лорд сам его туда закинет.
Слегка помявшись, Старскрим выдавил из себя нечто вроде: "мой Лорд" и, распрямив плечи, перешагнул через линию портала, скрываясь по ту сторону.
Мегатрон шумно прогнал воздух вент-системой и провел пальцами по лицевой пластине, как обычно делают люди, когда у них болит голова. Портал закрылся и эрадиконы вновь погрузились в данные на экранах. Сам Лорд в это время прогонял в процессоре множество мыслей, идей и планов. Планов на ближайшее будущее, в частности касающихся расшифровки информации из капсулы, которую должен будет доставить ему Старскрим. Если, конечно, он ее вообще доставит, учитывая его привычку почти всегда возвращаться с пустыми руками и тонной отговорок.
Тяжело "выдохнув", Главнокомандующий поднялся со своего трона, окинул командную рубку строгим взглядом, и неспешно направился прочь, минуя автоматические затворки входного шлюза и скрываясь в запутанных коридорах "Немезиды".
Корабль провожал своего хозяина мерным гулом работающих систем и тусклым, красноватым отблеском встроенных в стены светоидов. Соединенные в единую, запутанную сеть коридоры окутывали массивный корпус Лорда мягким свечением, придавая и без того жуткой фигуре большей внушительности.
Мегатрон был покружен в свои собственные мысли. Последние звездные циклы свалившиеся ему на голову события не давали покоя. Сначала этот Обливионец, после информационная капсула, захваченная автоботами по вине Саундвейва, завязавшаяся интрижка с нехарактерно покорным и податливым Нокаутом... Все было очень запутанно.
Мотнув головой, словно бы стараясь таким образом прогнать навязчивые мысли, Лорд свернул в ближайший, хорошо известный ему блок - медицинский блок.
Входной шлюз шумно раздвинулся, впуская внутрь широкоплечую фигуру. Мегатрон тяжелыми шагами пересек расстояние между ним и склонившимся в уважительном поклоне Нокаутом.
- Как успехи, док? – усеянные шрамами губы искривились в довольной ухмылке, от которой у любого другого трансформера по корпусу прошлась бы дрожь.
- Великолепно, мастер, – такой слащавый, но Юникрон дери – прекрасный голос буквально ласкал аудиодатчики Мегатрона. Мелодичный, мужественный баритон вокодера красного медика был куда приятней для восприятия, чем вырезки из чужих фраз, которые использовал Саундвейв.
В последнее время между Лордом и ремонтником образовалась особая связь. Специфический мост, построенный на редкостном для десептиконов доверии и взаимовыгоде.
Судя по всему, вскоре у лидера может появиться новый фаворит.
- Если Обливионец скрывается среди наших, то мы сможем вычислить его, – медик самодовольно ухмыльнулся и подошел к стеллажу возле стенки, беря с верхней полки какую-то закрытую емкость с желтоватой жидкостью внутри. Покрутив банку с раствором в тонких пальцах, медик протянул свое детище Мегатрону, давая тому возможность оценить свою работу.
- Интересно-интересно… - довольно протянул лидер, всматриваясь в густую жидкость.
- Думаю наша «сыворотка правды» сработает на Ура, – самодовольно заявил ремонтник, принимая обратно свое изобретение и ставя его на полку, откуда недавно брал.
- Что-ж, сегодня мы это проверим, – голос Лорда был холодным, но пугающая полу ухмылка полу оскал выдавала его удовлетворение достигнутым результатом.
Нокаут в свою очередь вовсю пользовался неожиданным расположением своего повелителя, уже потихоньку начиная пренебрегать некоторыми правилами поведения. Например, сейчас, вместо того, чтобы выпрямится по струнке перед оптикой его величества – медик облокотился о выключенную, ремонтную панель (раненых в отсеке не наблюдалось, и поэтому на данный момент компьютер не использовался). Также он часто позволял себе некоторые вольности в разговоре с предводителем фиолетового знака: мог откровенно ухмыляться, ехидничать и колко намекать на некоторые детали или вещи, которые были ему нужны. Как ни странно, Мегатрон не обращал на эти выходки никакого внимания, а порой по скрытым просьбам медика предоставлял ему то, в чем Нокаут нуждался (как правило, это было недостающее оборудование или, в крайнем случае, даже полироль или краска). Подобное внимание со стороны Лорда могло означать лишь одно – Саундвейв утратил свой статус «любимчика начальства», и на его месте твердо закрепился своенравный ремонтник.

(Земля, 17:45)

- ТРИАДА! В АТАКУ! – звонкий крик, больше напоминающий отчаянный вопль, оглушил округу.
Трель из рвущихся снарядов, пущенных Тандеркрэкером и Скайварпом, перебивалась шумом от лазерных винтовок перестреливающихся эрадиконов и автоботов. Внутренняя связь гудела от сигналов разных направлений: кто-то был ранен, кто-то запрашивал подкрепления, кто-то уже хрипел, захлебываясь собственным энергоном. Вся эта каша из неприятных звуков давила ВВСовцу на нейронную сеть, заставляя его морщиться, одновременно уворачиваясь от серии стремительных ударов прыткой Арси, ловко уходящей от всех выпадов сикера и контратакующей его с двойной силой, вот уже третий раз заставляя истребителя недовольно шипеть, сгибаясь от сильного удара в брюшную пластину.
«Чтоб тебя ржа разъела!» - злобно прошипел про себя сикер, и через наноклик получил сокрушительный удар коленом по лицевой пластине, откинувший его на крылья.
Инстинктивно свернувшись в некое подобие клубка, дабы хоть как-то защититься от новой волны ударов, трансформер не забывал проклинать Мегатрона и всех его соратников, и в особо лестной форме упоминая его создателя, летально ошибившегося при создании этого ходячего шкафа с ведром вместо головы.
Резкий замах синей фем-ботки, но удара не последовало. Над головой прогудел истерически-маньяческим смехом Скайварп, наградивший автоботку серией рассекающего воздух свинца.
Арси едва успела отскочить назад, уходя от смертельного залпа и тем самым позволяя лежавшему сикеру подорваться на ноги, спотыкаясь при этом, но все же делая небольшой разгон и трансформируясь в истребитель.
Старскрим тут же зашел на разворот; получив преимущество в небе, он просто физически не мог не отплатить алозначной той же монетой, что и она ему.
- Как тебе понравится это, кривоногая железяка! – звонкий, хрипловатый смех Тирана небес утонул в пулеметной очереди, врезающейся в землю рядом с Арси. Автоботка быстро трансформировалась и разогналась, отчаянно стараясь уйти от преследователя, норовящего продырявить ей заднее колесо. Но Старскрим не желал уступать.
Тем временем на поле боя творился настоящий хаос: шумно носящиеся по некогда зеленому лугу трансформеры, оставляющие после себя не что иное, как выжженную землю с множеством кратеров от наиболее сильных выстрелов и воздушной бомбардировки сикеров.
Битва шла за непримечательный с первого взгляда ключ, сейчас мирно лежавший на самом дне оврага, к которому автоботы всеми силами старались не допустить своих противников. Небольшая реликвия выглядела как остроконечный, разветвленный наконечник копья и тускло сверкала серебристым цветом.
- Это твоя последняя битва, автоботка! – гневно выкрикнул Старскрим, пикируя на споткнувшуюся и упавшую набок Арси; однако всего в нескольких мичанометрах от цели истребителя мощным ударом встретил Балкхед, подоспевший на помощь соратнице и оглушивший ВВСовца.
Заместитель Мегатрона с шумной бранью успел трансформироваться в вынужденном полете в сторону, после прикладываясь боком о твердую поверхность, переворачиваясь несколько раз и в итоге бороздя своим телом землю, разбрасывая вырванные клочки травы по округе и вспахивая место своего крушения.
«КОМАНДИР!» - в голос выкрикнули два других истребителя, видящих как Старскрим отключается от мощного удара прямо на поле боя, становясь легкой мишенью для автоботов.
Скайварп с глухим шипением подключает всю мощность турбин, разрезая воздух и молнией устремляясь к ушедшему в вынужденную перезагрузку Старскриму.
Доли клика, и вот изящно трансформирующийся в воздухе сиреневато-серый сикер ловко опускается наземь перед ведущим триады, активируя на длинных, изящных руках две ракеты, направляя их на приближающегося к нему Балкхеда. Снаряды выпущены, и оба с силой ударяются в грудь тяжелого, но неповоротливого крушителя, тормозя его и откидывая на два-три мичанометра назад.
Где-то неподалеку Прайм сокрушительными ударами парных мечей пронзает насквозь корпус одного из эрадиконов, опасно приближаясь все ближе и ближе к реликвии; Тандеркрэкер резко разворачивается с помощью мертвой петли и перекрывает лидеру автоботов путь пулеметной очередью, несколько пуль из которой бесполезно протарабанили по массивной грудной пластине, разбивая окна альт-формы носителя матрицы.
- Старскрим, шлак тебя дери! – Скайварп легким ударом ладони попытался привести отключившегося лидера, и, как ни странно, это сработало. На члена триады посыпался десятиэтажный, отборный Кибертронский мат.
Старскрим медленно облокотился о руки, подбирая под себя ноги и садясь на колени; перед оптикой все плыло, процессор трещал, а корпус был изрядно помят.
- Доложить ситуацию, - недовольно прошипел ВВСовец, цепляясь длинными пальцами за наплечник Скайварпа и поднимаясь на ноги.
- Мы проигрываем, эрадиконов почти не осталось, а Тандер едва ли сможет сдержать Прайма, - скороговоркой произнес истребитель, на что получил еще одну порцию ругани.
- ЧТОБ ВАС ВСЕХ РЖА РАЗЪЕЛА! Нам нужен этот ключ, иначе наши головы привинтят над троном! – пошатнувшись, но при этом умудрившись толкнуть со-триадника в грудь, Тиран небес вновь трансформировался и устремился в небо.
- Автоботы! Прорвать блокаду! – суровым, напряженным голосом прогудел Прайм, влетая в форме грузовика в выстроившихся в ряд эрадиконов, являвшихся последней основной обороной десептиконского отряда. Арси и Бамблби ехали следом за лидером, в то время как крушитель прикрывал тыл, сминая голову попавшегося ему в манипуляторы, вражеского солдата.
- ВАУ! – Мико подскочила на месте, но поспешила вернуться в свое имитированное убежище за кустами. Девочка смотрела на развернувшуюся картину круглыми и блестящими от восхищения глазами, периодически выкрикивая что-то вроде: «так держать!» или «Круши их Балк!».
Будучи полностью захваченной битвой, белковая не заметила, как за ее спиной буквально выросла изящная, но смертоносная фигура…
- ААА! – громкий вопль девочки заставил автоботов нервно оглянуться, и то, что они увидели, повергло команду в шок.
Старскрим держал в манипуляторе Мико, при этом ехидно ухмыляясь. Девочка отчаянно колотила руками по металлическим пальцам, ругаясь и грозясь «сделать что-нибудь ужасное», если он немедленно ее не отпустит.
- Автоботы! – громко обратился к врагам Тиран небес, - Вы проиграли.
За спиной сикера шумно приземлились два других члена триады, активировавших оружие и направивших их на врагов, готовясь в случае нужды защитить своего командира.
- Мико! – Балкхед сделал шаг вперед, но был остановлен манипулятором Прайма, прищурившего оптику и внимательно следившего за подлым десептиконом, который сейчас сухо посмеивался, смиряя их надменным, властным и жестоким взглядом.
- Нет-нет-нет, - сикер расплылся в пугающем оскале, - если вы не хотите, чтобы я раздавил это мерзкое существо, как давят отбившихся от стаи скраплетов, то вы сложите оружие и позволите нам забрать то, что по праву принадлежит нам.
Автоботы коротко переглянулись между собой, после послушно деактивируя оружие и демонстративно поднимая руки в воздух.
- Хорошие автоботы, - ехидно прошипел сикер, кивком головы давая Тандеру немую команду, следуя которой истребитель отошел в сторону, после съехав на длинных, точеных ногах в овраг и подобравший там сверкающий среди буйной зелени металлический ключ.
- Ты получил что хотел, а теперь отпусти ее! – зеленый автобот свел к переносице надоптические дуги, сверля ВВСовца ненавистным взглядом.
- Да, так и есть… - довольно пророкотал сикер, когда со-триадник вложил в его свободную ладонь желанную вещицу, за которую на поле боя полегло несколько отрядов эрадиконов и из-за которой изрядно досталось и самому сикеру.
- Именно поэтому эта белковая мне больше не нужна! – железная ладонь сильней сжалась на хрупком теле девочки, из-за чего Мико громко вскрикнула, цепляясь руками за смертельные тиски.
Автоботы напряглись, и было уже сорвались с места в отчаянной попытке не дать проклятому последователю Мегатрона раздавить человеческого ребенка, но обе стороны борьбы отвлек шумный гул турбин, привлекший с десяток пар оптик к неожиданному «гостю».
В нескольких десятках мичанометров слегка неуклюже, скрипя системами, приземлился хорошо всем известный трансформер, которого, правда, никто тут увидеть не ожидал.
- Саундвейв!? – слегка обескуражено и злобно фыркнул командир триады, вскидывая вверх надоптические дуги в смеси удивления с раздражением. Кого-кого, а персональную собачонку Мегатрона он тут увидеть не ожидал, да еще и в таком состоянии.
Серо-голубой трансформер ощутимо прихрамывал, что и не удивительно, учитывая тот факт, что его лодыжка это ничто иное, как месиво из проводки, осколков собственной брони и сгустившегося в шарнирах энергона.
- Что ты тут забыл? – ВВСовец гордо поднял голову.
- Да еще и в таком состоянии, - подхватил мысль своего командира Тандер.
- Мы-то думали, что великий Лорд не пустит своего любимчика на поле боя, когда он выглядит ни лучше смятого корыта, - ехидно завершил речь триады Скайварп.
Однако Саундвейв хранил молчание, продолжая медленно, но уверенно приближаться к сикерам.
- Тебе задали вопрос, Саундвейв! – недовольно повысил голос Старскрим, но и это не имело никакого результата.
- Думаю, это бессмысленно, - спокойно заметил сине-серебряный истребитель.
- Действительно, у него вокодер давно уж вырвали, - вставил свои «пять копеек» Скайварп, тихо посмеиваясь в кулак.
Наконец, связист замер высокой, стройной фигурой напротив ведущего триады. Клик, и вот округу оглушил истерический визг заместителя Мегатрона.
Тонкие, неестественно длинные пальцы смертельной удавкой обвили запястье хрупкого трансформера, начиная сжимать его с буквально титанической силой, на глазах присутствующих сминая метал в бесформенную кашу.
- «Убийство слабых – удел ничтожеств» - стальные нотки чужого, записанного голоса болезненно врезались в процессор всех трех сикеров, обескураженных действиями шпиона и никак не ожидавших от него подобных действий. А Старскрим уже чего только не делал, пытаясь высвободиться, но это лишь ухудшало его и без того плачевное состояние.
Под давлением сминающегося металла начала рваться внутренняя проводка и трескаться шарнир, причиняя летуну неимоверную боль, заставляющую крылатого кричать и дергаться, словно в конвульсиях.
- «Отпусти» - жесткий голос связиста ощутимо надавил на главный процессор, заставляя Старскрима не раздумывая разжать пальцы поврежденной руки, отпуская Мико, которую в свою очередь подхватил свободной конечностью Саундвейв.
Как только белковая оказалась в его манипуляторах, серо-голубой механоид разжал смертельную хватку, позволяя сикеру «насладиться» видом неестественно изогнутой и уже абсолютно не функционирующей кисти и дергающихся из-за поврежденных нервных соединений пальцев.
- МИКО! – где-то за спиной взволновано выкрикнул Балкхед, делая несколько шагов вперед. Следом за ним слегка продвинулись и остальные автоботы, напряженно наблюдающие за столь странной сценой.
- Я в порядке! – звонко отозвалась девушка, тихо кашляя в кулак и медленно усаживаясь на огромной ладони трансформера, которому она была обязана своим неожиданным спасением. Две пары глаз уставились в безмолвную, ничего не выражающую маску, в которой девочка отражалась подобно в темном зеркале; темном, холодном, пугающем зеркале.
- Ты поплатишься за это, Саундвейв! – Истерически выкрикнул Старскрим, - Ты будешь гнить на сва…! – договорить ВВСовцу не дали – сбоку на него налетела Арси в своем альт-моде, рисуя дымящейся резиной кривой узор на плече командира воздушных сил, трансформируясь над его головой и ловким движением руки выхватывая из уцелевшей ладони врага реликвию.
Никто из триады не успел толком отреагировать на внезапное нападении алозначной, тем самым позволяя синей фемке вновь трансформироваться у самой земли и устремиться навстречу атакующим соратникам.
Воздух вновь сотрясла пулеметная череда, и на этот раз преимущество было явно не на стороне десептиконов, вынуждая их постепенно пятиться назад, шипя проклятия на весь алый знак.
Саундвейв, не желая находиться «меж двух огней» благоразумно отскочил в сторону, прикрывая девочку второй рукой, дабы она не соскользнула с гладкой поверхности, и чтобы ее случайно не задело во время перестрелки.
Откуда-то сбоку на связиста угрожающе надвигался Балкхед, полный решимости вырвать свою напарницу из лап десептикона, тем самым вынуждая шпиона напрячь все свои ноющие от боли в ноге системы и начать серию поразительно ловких и изящных движений, позволяющих механоиду буквально танцевать между ударами крушителя, достигавшими лишь только пустоты.
- Балк! – выкрикнула откуда-то из-под пальцев связиста Мико, - БАЛК!
- Не волнуйся, я вытащу тебя оттуда Мико! – грузно прорычал автобот, начиная новую серию ударов, которые, правда, Саундвейв миновал также легко (можно даже сказать, воздушно), как и прошлые.
- АЙ! БАЛК! – уже гневно кричала девочка, цепляясь за тонкие пальцы своего спасителя обеими руками, чтобы попросту не проскользнуть в какую-то щель между своеобразными «костяшками» и не упасть на землю, до которой было весьма-таки далеко.
Серо-голубой трансформер отскочил назад и вытянул вперед свободную руку в знаке «стоп»; как ни странно, но зеленый автобот послушал его и замер, при этом, правда, не опуская руку с активированной булавой, готовясь в случае чего треснуть врага по главному процессору так, чтобы все шестеренки повылетали.
Видя, что внедорожник прекратил атаковать его, связист аккуратно протянул к нему вторую руку, на которой полусидела-полулежала Мико, крепко ухватившаяся за основание указательного пальца десептикона, дабы не упасть.
- Мико! – не думая о возможной опасности, зеленый деактивировал свое оружие и спешно, но аккуратно забрал свою напарницу с руки последователя Мегатрона.
- Как ты вообще тут оказалась!? – это был первый вопрос, который задал неугомонной человеческой девочке автобот, но понимая, что сейчас не время для этого, он напоследок взглянул в непроницаемую маску связиста и быстро трансформировался, размещая Мико в своем салоне и вдавливая газ в пол, устремляясь прочь с поля боя.
- Мико у меня! – передал по комлинку разрушитель, маневрируя от череды выстрелов Скайварпа, парящего в небе вместе с Тандеркрэкером.
- А у меня реликвия! – подхватила разговор Арси.
Услышав это, Прайм сделал еще несколько выстрелов в сторону сикеров и развернулся, отходя назад.
- Автоботы! Отступаем! – шумно прогудел Оптимус, - Рэтчет, активируй мост!
За спиной отряда зашелестел зеленый, переливающийся мост, в котором вскоре скрылись все члены алого знака под гул преследующих их снарядов.
- ААА! – на всю округу заорал разъяренный до самых шарков Старскрим, - ты-ы-ы…! – дрожащий манипулятор командира указал бритвенно острым когтем в сторону мирно стоявшего поодаль Саундвейва, смиряющего присутствующих равнодушием черного бронестекла своей маски.
«- Старскрим! Что у вас там происходит!?» - словно услышавший яростный вопль своего персонального предателя – по комлинку заговорил нетерпеливый и раздраженный голос Главнокомандующего. Сикера передернуло от испуга. Его процессор уже рисовал то, как ему отрывают по одной все конечности и вешают голову на стенке в качестве трофея.
«- Л-л-орд… у нас… непредвиденные обстоятельства…» - дрожащим голосом передал лидеру ВВСовец, на что получил гулкую ругань в самый аудиодатчик.
«- Ты ни на что неспособное корыто с болтами! ЖИВО НА БАЗУ!» - гневным басом приказал лидер, отключая комлинк. Через несколько нанокликов за спиной Саундвейва образовался портал на «Немезиду». Старскрим оскалился, сжал здоровую руку в кулак и с яростным криком кинулся на предателя, сшибая его своим телом и закидывая вместе с собой в портал. Следом за сцепившимися трансформерами поспешили и ведомые триады.

(«Немезида», 22:25)

Где-то по ту сторону переливающегося зелеными красками моста послышалась громкая брань и скрежет металла о метал, заставляя присутствующих эрадиконов недоуменно устремить оптику в сторону телепортатора. Стоявший в нескольких мичанометрах от моста Мегатрон недоуменно вскинул надоптическую дугу, а через наноклик он был вынужден сделать несколько широких шагов назад.
На базу буквально залетел плотный клубок из двух трансформеров, одним из которых явно был истерически орущий Старскрим, вслух проклинающий все сущее и грозящийся «оторвать голову» тому, с кем он сцепился.
Эрадиконы были в ступоре, и даже Главнокомандующий не смог скрыть своего шока - Старскрим, этот трус, убегающий от любого боя и трясущийся за свое существование как последняя тварь сейчас с неимоверной яростью и, казалось бы, нехарактерной ему силой, стремился вырвать из попавшегося ему в манипуляторы трансформера искру.
Вскоре «клубок» оказался у самых ног предводителя фиолетового знака, который разнял присутствующих наиболее удобным ему методом – треснул ногой по этому «шару», из-за чего оба десептикона разлетелись по разным сторонам. Но даже после этого истребитель было полез снова к предмету своей ненависти, но его остановил Мегатрон.
- ПРЕКРАТИТЬ! – гневно выкрикнул стальной механоид, оскалив острые дентопластины и смиряя подчиненных злобным взглядом ярко-красной оптики.
- Что во имя Юникрона тут происходит!? – Лорд посмотрел сначала на изрядно помятого Старскрима, а после перевел взгляд на его «жертву», коей к огромному удивлению оказался никто иной, как Саундвейв, сейчас присевший на колени после неожиданной и яростной атаки ВВСовца.
- ПРЕДАТЕЛЬ! РЖАВАЯ ШЕСТЕРЕНКА!!! – орал на всю базу сикер, игнорируя вопрос своего Лорда, но после, наткнувшись на испытывающий взгляд, от которого хотелось провалиться сквозь землю, раненый поспешил объясниться.
- Этот урод предал нас! Он помогал автоботам! КЛЮЧ БЫЛ В МОИХ РУКАХ! Я ДЕРЖАЛ ЕГО! – сикер продемонстрировал свою здоровую руку, показывая, что реликвия уже была у него на ладони.
- А ЭТА СИСТЕМАТИЧЕСКАЯ ОШИБКА С ОТРОСТКАМИ СЛОМАЛА МНЕ МАНИПУЛЯТОР, СПАСЛА ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ДЕВОЧКУ И ОТДАЛА КЛЮЧ НАШИМ ВРАГАМ!!! – после гневной, истерической тирады, от которой некоторые эрадиконы схватились за свои шлемы, сикер тихо прокашлялся, прочищая горловые трубы, соединенные с вокодером.
Откровенно поморщившись от такой ультразвуковой ругани, Мегатрон слегка тряхнул головой, словно бы стараясь вытряхнуть из своего процессора гуляющие эхом слова «персонального предателя». Однако, не так страшен был гул в голове, как смысл слов сикера. И судя по тому, КАК Старскрим распинается, и в какой неподдельной ярости он находится, это была абсолютная правда. Суровый, тяжелый взгляд пал на раненного Саундвейва, встретившего взор Лорда безразличием бронированного стекла.
- Саундвейв! Это правда!? – сквозь зубы прошипел лидер, но ответа не последовало, - я спрашиваю: ЭТО ПРАВДА!?
И снова тишина, злившая гладиатора еще больше.
- Подключите его к главному компьютеру!!! – приказным тоном выкрикнул Лорд; несколько ближайших эрадиконов тут же устремились к только-только поднявшемуся на ноги связисту с длинным проводом, один конец которого уже был подключен к центру базы. Но не успели они даже приблизиться к затылочному разъему шпиона, как длинная рука звонко треснула «ребром» по шлему одного из солдат, сминая ему процессор, а вторая обвила длинными, цепкими пальцами шейные магистрали другого нападавшего, поднимая его над землей и в доли клика разрывая в тисках его горло. Струйки светло-голубого энергона «оплели» длинный манипулятор механоида, окрашивая серо-голубую броню. Резкое движение, и вот дезактивированный эрадикон грудой хлама падает у ног связиста, медленно повернувшегося «лицом» к Лорду и коротко кивнувшего, тем самым говоря: «да, это правда».
С нехарактерно спокойным выражением фейсплета, Мегатрон медленно подошел к связисту, нависнув над ним смертельно-опасным, массивным силуэтом, из-за чего Саундвейву пришлось задрать голову, дабы заглянуть своему лидеру в яростно горящую оптику.
- Ты, как никто другой знаешь, что ждет предателей, Саундвейв… - спокойно, отделяя каждое слово, произнес Лорд; клик, и вот тяжелый манипулятор со всей силы врезается в изящное, пластичное брюшное бронестекло шпиона, откидывая его в противоположный конец зала и ударяя о стенку.
В процессоре все засбоило, изображение начало рябить и дрожать, из-за чего связист едва-едва приподнялся на дрожащих манипуляторах. От широкой груди с тихим щелчком отсоединился кассетник, взмывший в воздух, но тут же сбитый точным ударом массивной пушки Лорда. Как и его хозяин – Лазербик шумно ударился о пол, но в отличие от владельца, этот удар для небольшого трансформера оказался летальным. Чувствуя, как гаснет искра единственного, поистине родного существа, серо-голубой десептикон протянул к дымящемуся вдалеке роботу манипулятор, словно бы стараясь дотянуться до него через весь зал.
Собрав в кулак все силы, шпион треснул той самой, тянущейся рукой по полу, оставляя в нем глубокую вмятину, от которой разошлись внушительные трещины. Шумный гул систем, и вот предатель поднимается на дрожащих ногах, впервые за долгие ворны гордо выпрямляя вечно сгорбленную в своеобразном преклонении перед Мегатроном спину.
В оптике гладиатора читается ярость, читается фраза «да как ты смеешь!?», но связист остается равнодушен, спокойно смотрящий, как к нему приближается его верная дезактивация.
- Последние слова, Саундвейв? – грозно прошипел лидер, слегка наклоняясь вперед.
- «Убийство слабых – удел ничтожеств» - повторяет предатель фразу, которую еще недавно произнес на поле боя. Нет, он не оправдывал себя, он впервые за все свое функционирование высказывает СВОЮ точку зрения, СВОЕ мнение, а не то, которое ему всегда навязывал Мегатрон.
Главнокомандующий громко фыркнул и обрушил на фейсплет наглеца сокрушительный удар, от которого маска Саундвейва предательски треснула, а сам механоид приложился шлемом в стенку за спиной, после сползая по ней вниз, к ногам своего палача.
Об пол ударяются крупные черные осколки бронестекла… над поверженным тенью нависает гладиатор. Из паз с характерным звуком высвобождается длинный клинок, и тяжелый манипулятор отодвигается назад для нанесения последнего удара.
Тихий вздох… на осколки собственной маски капает яркий, солоноватый на вкус энергон. Корпус содрогается от пробежавшегося по нему тока от готовящихся прервать свою деятельность механизмов, искра сжимается в груди и резко вспыхивает, бросая яркие блики откуда-то из-под брони.
Склоненная в безмолвном ожидании своей судьбы голова медленно поднимается, а предатель кидает на тирана последний взгляд.
- Нет… - обескураженное шипение. Мегатрон безвольно опускает клинок, впервые не в силах нанести последний удар. Прямо на него устремились две горящие, как два драгоценных кристалла диафрагмы, опускающие Лорда в омут из самых противоречивых чувств, проносящих его через всю глубину космического пространства, опуская в омут самых прекрасных туманностей и самых ярких звезд, сияющих в холодном, черном небе.
Смотрящие с невероятным презрением, словно Праймус на самое ничтожное творение этого мира. С готовностью принять свою гибель с достоинством, с гордостью, не присущей ни одному живому существу. В этой смертельно опасной и безумно прекрасной оптике нет ни доли страха, ни доли сожаления. Он не станет молить о пощаде как Старскрим, не станет падать в ноги, прося прощения. Он делает так, как считает нужным, и не зависит от чужого мнения. Столько бесчисленных ворнов рядом… послушен и идеален, и такой бунтарский, несгибаемый нрав в самой искре, сияющей ярче любой другой через выразительные диафрагмы.
Обрамленные тонкой резиновой прослойкой, плавно изогнутой формы… сверкающие изнутри подобно миллиардам космических звезд, каждая из которых на самом деле – огромное солнце. Фейсплет… такой аккуратный, такой идеально гладкий, светло-светло серого оттенка, можно даже сказать, с вкраплениями цвета расплавленного серебра. Тонкая форма, сейчас презрительно изогнутых губ, обнажающих идеально ровную, сплошную линию дентопластин с острыми концами по бокам, подобных небольшим клыкам. Косые, геометрические голубоватые линии, пересекающие глаза и края губ… ни единого изъяна. Прекрасен. Идеален.
Даже сейчас, находясь на грани, этот Обливионец был несгибаем и поражал своей стойкостью, кроющейся где-то за линией грудных пластин, в самом сердце переливающейся ярким светом искре. Один взгляд… один единственный взгляд в упор. Он пробирает до самой искры, пробуждая в жестокой сущности гладиатора непонятные ему ранее чувства, ощущения. Словно бы сжигающие его схемы изнутри. Сжигающие невыносимым и одновременно желанным пламенем.
- Нет… - безвольно повторил тиран.

«Холодно. Пусто… Ничто. Кто я? Что я? Где я?»
Мрачный, едва освещаемый тускло подсвечивающимися снизу биологическими баками коридор. Угнетающе… толстые стальные стены словно сдавливают изнутри, железными тисками сжимая теплящуюся в груди искру. Словно бы не имеющий ни начала, ни конца, коридор терялся во мраке противоположных друг другу концов, откуда на прямую дорожку посередине падали едва заметные, бледные, голубоватые блики светоидов.
«Почему так пусто… и так тяжело. Пусто? Тяжело? Что это? Чувства? Почему так холодно, почему я чувствую холод? Я? Кто я? Я – личность? Или иллюзия?»
Тишина – единственное, что заполняло прямоугольное помещение. Лишь изредка она прерывалась звуком от капающих из живительных труб капель питательной субстанции, наполняющей стоящие в два параллельных ряда баки.
Почти все баки были пусты, и лишь в некоторых можно было заметить непонятные силуэты, плавающие в голубоватой жидкости, сохраняющей части чужих протоформ. Но кое-где можно было увидеть и практически сформировавшихся трансформеров. У них, правда, не были присоединены к шарнирам их конечности, держащиеся на тонких связках проводов, крепящих манипуляторы, пальцы, ноги и другие детали к основному корпусу.
«Одиноко… я – один? Почему так тихо? Но тишина, это спокойствие… тишина… она преследует меня… она единственное, что я ощущаю… ничто… пустота».
В левом конце, в глубине темного коридора противно заскрипела титановая дверь. Этот мерзкий звук был особо неприятен в этой кромешной тишине, разрезая ее подобно остро-заточенному клинку. Мелькнул свет, на какое-то время осветивший часть мрачного помещения, но вскоре вновь исчезнувший за бронированной дверью.
Звенящие шаги двух пар ног эхом разлетались по инкубатору, уходя куда-то в высокий потолок и исчезая в нем. Два трансформера: невысокий красно-белый колесный и стройный сиреневато-голубой крылатый направлялись вглубь помещения.
«Что это…? Шаги? Ближе… ближе… ближе…»
Двое ученых остановились в самой середине инкубатора, замерев напротив одного из множества одинаковых баков, заполненного бледно-голубой жидкостью. В мягком растворе едва заметно покачивался еще не до конца сформировавшийся, но уже внушающий уважение благодаря широким плечевым пластинам протоформы трансформер.
Под грудными, практически завершенными пластинами виднелась ярко-голубая, пульсирующая искра, заточенная в плотную защитную оболочку. Оболочка в свою очередь присоединялась миллиардами мельчайших живительных каналов к корпусу, от которого и питала «сердце сердец» трансформера.
- Хм-м-м… - задумчивым тоном протянул небольшой красный механоид, потирая двумя пальцами подбородок и оценивающе щуря красную оптику.
Его напарник молчаливо стоял по левую сторону от товарища, осматривая свое творение с легкой, довольной ухмылкой.
- Судя по его строению – он будет крылатым, не так ли?
- Да, - коротко ответил сиреневато-голубой ученый, слегка качнув головой.
- Но в таком случае, где у него крылья? Его конструкция не предполагает образование воздушных технических элементов, к тому же у него сплошная спинная пластина, - красный трансформер недовольно фыркнул и положил одну руку себе на бедро, переведя вес с ноги на ногу и осматривая корпус в баке уже скорей скептически, чем заинтересованно.
- Ему и не нужны крылья за спиной, - с загадочной улыбкой произнес более высокий трансформер, после пояснив:
- Ты видишь его манипуляторы, Джей-ро?
Красный легко кивнул.
- Почему они, по-твоему, такие длинные и широкие?
Ученый вскинул надоптическую дугу, вглядываясь в строение рук детища своего коллеги, и после загадочно улыбаясь, обнажая ровные дентопластины.
- Вот хитрец, - трансформер хохотнул, - его манипуляторы и есть крылья.
- Именно, - подтвердил летун и сделал шаг вперед, вплотную вставая к баку и касаясь холодного стекла узкой ладонью.
- Я хотел сделать его особенным… не таким, как другие, - с какой-то непонятной, мечтательной ноткой безумца добавил «создатель» того еще не сформировавшегося, но уже живого существа.
- Это видно, - красный хмыкнул, - у него очень длинные конечности, и ноги имеют на один сгиб больше, чем положено. Тебе не кажется, что вот этот второй «животный сустав» ниже колена так уж нужен?
- Это поможет ему выдерживать сильные нагрузки и убережет его от всевозможных поломок, если ему придется приземляться на скорости или с большой высоты.
- Что-то вроде «живого снаряда», - обладатель алой брони повернул голову к товарищу.
- Да… что-то вроде, - коротко подтвердил крылатый, рассматривая свое творение; протоформа, которая вскоре должна стать полноценным трансформером, была уже практически готовой, разве что ноги разделялись на две части в области коленей, держась с корпусом через толстую сеть всевозможных проводов, по которым периодически пробегал ток. К шейным магистралям, грудному и затылочному отсеку были присоединены питательные трубки, снабжающие механоида энергоном.
- Думаю, он готов увидеть мир в первый раз… - «создатель» вновь загадочно ухмыльнулся, обходя бак сзади и вводя в питательные трубки какой-то раствор из параллельной емкости с едко-зеленой, редкой жидкостью.
«Я… чувствую… теплеет…»
Длинные, изящные пальцы протоформы плавно дернулись, привлекая к себе внимание красного механоида, сдвинувшего к переносице надоптические, тонкие дуги. Вскоре к нему присоединился и его товарищ, вновь вернувшийся на свою первоначальную точку.
«Тепло… я ощущаю тепло. Я становлюсь... больше? Я чувствую… руки… пальцы…»
Жидкость в баке на секунду забурлила, пуская на поверхность несколько пузырей и после снова успокаиваясь. Светло-серый фейсплет окрасился едва заметными, первыми эмоциями. Дрогнула линия тонких, блестящих губ, дернулась защитная оптическая пленка (аналог человеческого века), медленно приподнимаясь.
- Ох ты… - восхищенно протянул красный нейтрал; на него пристальным взглядом смотрела пара ярких диафрагм, переливающихся всеми холодными оттенками: голубым, белым, серебристым, синим, фиолетовым. Словно кристаллы, «глаза» трансформера делали цветовую гамму «косой», как луч света, пробивающийся сквозь бриллиант. Оптика существа смотрела пристально и с хорошо ощущающимся презрением, словно Лорд смотрит на простых рабочих с высоты своего положения.
«Кто вы… что вы… почему вы смотрите на меня?»
Прошло несколько мгновений, и существо медленно перевело взгляд на крылатого трансформера. Зрачковые, блестящие кольца, расположенные в три ряда, резко сузились.
- Смотри-ка, он тебя узнал, - с легкой усмешкой кивнул головой красный ученый.
Искра существа начала пульсировать чаще, выдавая легкое волнение своего владельца.
Крылатый сиренево-голубой трансформер завел руки за спину, любуясь своим творением, в особенности оптикой, которую он создал. Это была самая трудная часть во время создания этого существа, но результат стоит тех непомерных усилий и бессонных недель.
«Кто он… почему я чувствую, что что-то тянет меня к нему? Что это за чувство?»
- Ему осталось несколько полных звездных циклов (лет) до окончания формирования, - коротко изрек создатель, вновь обходя бак и отключая зеленую смесь от питательных труб.
«Снова хочется спать… темнота… холод…»
Последний, все такой же непринужденно надменный взгляд, адресованный красному трансформеру, и защитная оптическая пленка вновь закрывает яркие, космические диафрагмы, погружая существо в длительный спящий режим, граничащий со стазисом.
Шум чьих-то разговоров, отдающихся в слуховых датчиках непонятным шепотом, удаляющиеся шаги… шум закрывающейся двери.

Процессор мерзко гудел, отдавая неприятным эхом во всех уголках остроконечного шлема и, казалось бы, скользя подобно электрической волне вдоль невысокого шеврона, замирая где-то в ноющей, затылочной части. В частности в «гнезде», еще недавно, казалось бы, прочно закрытом привинченной крышкой.
Корпус неприятно ломило, а в голове со скоростью гипер-вируса вылетали многочисленные окна о всевозможных изменениях как в защитной броне, которая по каким-то причинам была вскрытой, если верить предупредительным окнам, так и в эндоскелете.
Защитная оптическая пленка дернулась и приподнялась, но Саундвейв никак не мог закрыть все те мигающие предупредительные сообщения и переключиться на простейшее функционирование отдельных осязательных отсеков, из-за чего оптика пусть и была открытой, но не передавала изображение происходящего снаружи.
Клик, два клика, три клика. Наконец, последнее тревожное сообщение процессора было отправлено в банки памяти для дальнейшего рассмотрения и устранения. Оптика начала постепенно адаптироваться к окружению, передавая сначала искаженные и даже не цветные изображения, заставляя связиста щуриться, напрягать нервные соединения.
Трех уровневый кольцевой зрачок расширился и резко сузился, стоило шпиону заметить над собой яркую, режущую визуальное восприятие лампу. Ведомый внутренними программами, серо-голубой трансформер попытался прикрыться от яркого света манипулятором, но к собственному удивлению, постепенно перерастающему в шок, заметил, что что-то его сковывает.
Поодаль от тонких кистей, на манипуляторах красовались энергетические наручники, плотно приковывающие десептикона к наклоненной на 30-40 градусов платформе.
- Что за?! – послышался знакомый, мелодичный баритон, - он не должен был очнуться так быстро! – в голосе Нокаута послышались истерически-недовольные нотки, граничащие с опасением за собственное функционирование. Кто знает, на что способен его «случайный пациент».
Где-то рядом загромыхал неповоротливый стантикон Брэйкдаун, ушедший в соседнее помещение за дополнительной дозой нейтрализатора.
Нокаут предпочел отойти чуть подальше, так, на всякий случай, пока его ассистент не вернется со всем необходимым для дальнейшей операции.
Боль. Резкая, режущая изнутри боль. Непонятная легкость и пустота в боку. Тонкая линия губ дрогнула, обнажая ровные дентопластины, оптика прищурилась, слегка опуская перламутровые кольца зрачков вниз. Если бы Саундвейв был человеком, то его тело непременно пробрала бы дрожь, такая, какая обычно появляется от ужаса.
Возле тазобедренного щитка было разобрано боковое бронестекло и часть поясничной пластины. Зияла проводка, изредка искрящаяся и неприятно «шипящая» от точных, хирургических повреждений в своих тесно переплетенных разноцветных шнурах.
Сбоку от платформы стоял небольшой металлический передвижной столик, на котором тускло переливался недавно изъятый ти-кок (биологическая составляющая организма трансформера, отвечающая за трансформацию).
Манипуляторы задрожали, шумно и резко ударяясь об энергетические наручники. Тоже самое происходило и с прикованными ногами, которыми связист старался хотя бы расшатать прочные оковы. Как ни странно, но манипуляторы у него были намного сильней, чем любые другие конечности, поэтому освободиться шпион собирался именно при помощи рук.
Однако как только энергетические наручники начали предательски трескаться, шипеть и искриться, не выдерживая давления, как из соседнего помещения шумно вышел стантикон. В его пальцах был плотно сжат нейтрализатор, который Нокаут буквально выхватил, стремительно подключая и переливая жидкость в бак, нависший над головой связиста.
По тонким трубочкам, концы которых были присоединены к энергоновым магистралям серо-голубого трансформера, заструилась оранжевая жидкость. Вскоре смесь достигла корпуса Саундвейва и просочилась в его внутренние каналы, сливаясь с синей жизненно-важной жидкостью, в доли секунды достигая всех участков корпуса и тут же ослабляя Обливионца.
Неприятная истома накрыла каждую деталь эндоскелета десептикона, осложняя каждое его движение, а вскоре и вовсе сводя попытки освободиться к нулю.
Как-то безжизненно роняя шлем обратно на платформу, при этом положив голову набок, Саундвейв шумно прогнал воздух вентиляционной системой. Перед оптикой вновь засбоило, изображение начало искажаться, а вскоре и вовсе исчезло. Только слуховые датчики смогли еще различить напряженный голос Нокаута:
- Шлак меня побери, от него одни проблемы… зачем он вообще Мегатрону понадобился!? Нужно было избави…
И тишина. Мертвая тишина, мрак, ничто.

- Великолепно! – трансформер удовлетворенно хмыкнул, наблюдая за тем, как его творение вновь прицеливается и снова поражает мишень в самое «сердце».
Снежно-белый механоид не спеша перезарядил бластер, встроенный в кисть правого манипулятора, вновь прицелился и снова выстрелил. Ни единого промаха, ни единой ошибки, все цели поражены, и создатель довольно улыбается, скаля ровные дентопластины.
- Замечательно, просто замечательно! – стройный ученый завел манипуляторы за спину и мерным шагом приблизился к Обливионцу, вставая слева от него. На фоне своего творения сиреневато-голубой нейтрал казался поистине хрупким. Ламентатио он был по плечо.
- Что-ж, Айронфейт, - к двум трансформерам приблизился красный колесный бот, - я приятно удивлен возможностями твоего творения.
Джей-ро встал напротив своего коллеги, сделал легкий пасс манипулятором и после щелкнул тонкими, острыми пальцами.
- Но мне тоже есть, что показать… - на фейсплете ученого появилась самодовольная ухмылка, а вскоре за его спиной пугающей тенью навис массивный трансформер, закованный в тяжелую военную броню цвета расплавленного серебра.
- Хочу представить тебе свой шедевр, - красный трансформер встал боком к двум присутствующим и похлопал пришедшего механоида по грудной пластине (выше он не дотягивался в силу своего небольшого роста).
- Это Тонанти, - Джей-ро удовлетворенно хмыкнул, видимо, распираемый чувством гордости за себя любимого.
Ламентатио слегка приподнял шлем, дабы полностью осмотреть пришедшего. В яркой оптике зеркально отразился корпус, словно бы сотканный из стальных мышц и тяжелой брони. Этот механоид напоминал гладиаторов: такой же огромный, широкоплечий, тяжелый, сокрушительный. Широкие манипуляторы, следуя показателям сканера, вмещали в себе целый оружейный склад. Под толстыми грудными пластинами скрывался полуметровый слой широкой второстепенной проводки, обеспечивающей трансформеру дополнительную защиту. Широкие носки ступней с танковой подошвой свидетельствовали о наземной альт-форме. Наплечники делились на три острые, слегка закругленные вверх пластины, шейные магистрали были скрыты за толстой сплошной пластиной, прерывающейся только на боковом шве, благодаря которому механоид мог спокойно двигать головой из стороны в сторону. Острые скулы были закрыты на данный момент сложенным в пазы забралом, фейсплет был такого же цвета, что и основной корпус, и не выражал ничего кроме какого-то своеобразного презрения.
Вскоре Обливионцы встретились взглядами… точней, агрессивно друг на друга наткнулись, видя в «сопернике» потенциальную угрозу, как для себя, так и для своих создателей.
Холодная, переливающаяся словно два кристалла оптика Ламентатио наткнулась на кроваво-красную, смешанную с рубиновыми «каплями» оптику Тонанти. В какой-то момент показалось, что между этими двумя проскользнула электрическая вспышка, о чем также свидетельствовали окрасившиеся в насыщенно оранжевые цвета биополя трансформеров.
- Спокойно, - холодно отозвался Айронфейт, смиряя Обливионцев холодным взглядом, - нам только не хватало еще одной стычки, - трансформер фыркнул.
- Кстати, - красный подхватил слова своего коллеги, - как там Эрептус после стычки с Астрайзером? Холд-фолд вроде как до сих пор держит его в мед-блоке?
- С «беглецом» все нормально, чего не скажешь о Бриндре и Клайдвейле, - ученый горько усмехнулся и сложил манипуляторы на груди, - честно говоря, я думал, Бриндр за Эрептуса собственноручно вырвет Клайду искру.
- Ну еще бы! – Джей-ро всплеснул руками, - Столько ворнов напряженной работы, а тут твое творение чуть ли не потрошат прямо у тебя перед оптикой.
Айронфейт шумно прогнал воздух по вентиляционной системе и взглянул на стоящего рядом с ним Обливионца. Честно сказать, он даже и не представлял, что бы он сделал на месте Бриндра, если бы пострадал ЕГО Ламентатио. Ней дай Праймус. Оптику бы выцарапал да проводок один за другим из дергающегося корпуса повырывал.
Снежно-белый джет в свою очередь не спускал пристального взгляда с «гладиатора» перед собой, присутствие которого заставляло Мистериума нервно напрягать серво, готовясь в любой наноклик активировать небольшой бластер, из которого он недавно поражал учебные мишени. Защитные протоколы работали на полную, подавляя все остальные.
- Ладно, - красный бот лучезарно-мерзко улыбнулся и махнул рукой как какой-то юнглинг, прощающийся со своими друзьями после окончания занятий в академии. – Нам с Тонанти пора, надо еще его грузоподъемность узнать, а то мы только работу бластеров проверяли.
Коротко кивнув товарищу, создатель белоснежного Обливионца проводил удаляющуюся пару равнодушным и отсутствующим взглядом, после чего коротко хмыкнул, и, развернувшись – побрел в противоположную сторону, бросив через плечо: «Идем, Ламентатио».

«Идем Ламентатио…»

Саундвейв с тихим гулом вентиляционной системы активировал оптику. В процессоре тут же вновь всплыло бесчисленное количество информационных окон, свидетельствующих о множественных нарушениях и сбоях, произошедших с внутренними системами во время оффлайна их владельца. Однако десептикон настойчиво проигнорировал тревожные сигналы и поспешно закрыл все предупредительные таблички, очистив тем самым процессор.
Кое-как настроив резкость зрительного канала, связист узрел перед собой темную рельефную стенку. Справа назойливо сияла и гудела голубая лазерная решетка. Камера.
Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Скорей удивительным был именно тот факт, что шпион вообще сюда попал, а не оказался дезактивированным на месте. Обычно десептиконы не церемонятся с предателями, но на этот раз Мегатрон сделал поразительное исключение. Видимо, этому тирану еще что-то нужно от его бывшего последователя.
Что именно – страшно даже представить.
Тяжело прогнав спертый воздух воздухосборниками, шпион подтянул к корпусу длинные ноги, и, облокачиваясь манипуляторами о стену, плавно поднялся.
В боку тут же что-то закололо, заставляя Саундвейва положить на ноющий участок свободную руку. Конечно же… он уже и забыл об изъятом органе. Проклятье. Судя по всему, Мегатрон предпринял все необходимые меры, дабы у Обливионца даже и мысли не возникло о побеге.
Манипулятор инстинктивно потянулся к фейсплету, дабы проверить целостность маски, однако вместо привычного, затемненного стекла, длинные, тонкие, практически двухмерные пальцы прикоснулись к идеально-гладкой, лицевой пластине.
Как давно он уже не ощущал родной профильной структуры. Это легкое, практически неощутимое тепло перешло на механические фаланги, заставляя трансформера удивленно расширить оптику. Манипулятор медленным, едва ощутимым движением спустился ниже, касаясь собственных губ: тонкая, едва ощутимо изогнутая линия, излучающая чуть больше тепла, чем другие пластины.
Джет шумно выдохнул и убрал манипулятор, безвольно опустив его перпендикулярно к туловищу.
Линзы светоидов быстро перестроились под полумрак помещения, а Саундвейв наспех просканировал мигающую голубым светом решетку. Лазерная. Металл режет, как нож масло.
В процессоре тут же начали формироваться независимые протоколы, соединяющиеся с логическими цепями и пытающиеся выдать своему владельцу всевозможные варианты того, каким методом можно было бы избавиться от этой преграды. Результатов – ноль.
Шумно прогнав спертый воздух воздухосборниками, Ламентатио отошел к дальнему углу камеры, не находя ничего лучше, кроме как просто ждать.
Опустившись на холодное покрытие, трансформер произвольно деформировал подвижные лицевые пластины. Людским языком говоря – поморщился. Бок все еще колол, причем очень настойчиво. Впрочем, это было логично. Никакой организм не станет чувствовать себя нормально при отсутствии одного из биологических органов. Наноботы давно обнаружили «потерю», и сейчас активно оседали на внутренних стенках, из которых был вырван ти-кок.
Ламентатио провел пальцами по аккуратно спаянному бронестеклу на болящем боку. Несмотря на то, что темная поверхность была идеально гладкой, как и до хирургического вмешательства, сетка светоидов, формирующая ломанный, геометрический узор, была повреждена, и Нокаут не счел должным ее чинить. Тем более что внутренняя подсветка оказалась одним из наиболее сложных механизмов в теле десептикона. Она была создана из биологически-технических волокон, тесно переплетенных между собой. Каждое волокно в диаметре было с человеческий палец, поэтому чинить легко повреждаемые, биолюминесцентные нити являлось занятием настолько сложным и требующим предельной сосредоточенности, что красный медик просто не счел нужным утруждать себя подобными деталями.
Эти светоидные каналы были одним из основных отличий Обливионцев. У каждого из них подобные волокна были встроены в определенные участки корпуса, и имели свой неповторимый узор и цвет, изменить который можно было только прямым введением в них специфического, химического красителя, который смешивался с техно-молекулами биолюминесцентных нитей.
Тихо прогнав воздух через вентиляционную систему, Саундвейв провел тонкими пальцами по брюшной секции. Еще один его природный признак был утерян, причем, судя по всему, навсегда, если, конечно, Мегатрону зачем-то не понадобится заставлять Нокаута возвращать бывшему связисту его «первичный признак», Мистериумское отличие.
Согнув одну ногу в коленном изгибе, шпион положил поперек свой второй манипулятор и запрокинул шлем назад, касаясь затылочной частью рельефной стены камеры. Зрительные диафрагмы плавно прикрыли защитные оптические пленки. В процессоре в хаотичном порядке поднимались файлы памяти. Связист уже даже не пытался «затолкать» их обратно в банки, тем более что ему уже действительно ничего не остается кроме как вспомнить все свое функционирование. От начала и до конца, который вскоре наступит.
Шпион выудил одну из наиболее старых записей, которую он, как и многие другие данные прятал под многоуровневой защитой. Секретный файл был подписан датой, о которой сейчас и не каждый сможет вспомнить, столько тысяч ворнов уже прошло с того момента.

- Эй, Лами-Лами, - в сторону белоснежного Мистериума грузными шагами направился высокий, широкоплечий, стальной Обливионец, которого Ламентатио про себя окликнул гладиатором.
Тонанти, как и всегда, улыбался своей фирменной, пугающей улыбкой, от которой другим носителям галактической оптики становилось откровенно не по себе.
- Я просил тебя не называть меня так, - спокойным, равнодушным голосом отозвался белоснежный джет, смиряя напарника не выражающим ничего, кроме равнодушия, взглядом. Он уже давно привык к шуточкам Громовержца, и даже смирился с тем, что тот постоянно коверкает его имя, как только в процессор взбредет. Раньше он называл его «Снежка». Подобное прозвище появилось после того, как Кибертронские ученые обнаружили ледяную планету «Сивириум», покрытую толстым слоем ледяных кристаллов и белоснежной, блестящей, холодной субстанцией, которую и прозвали снегом.
Действительно, высокий Звуковик своим окрасом был похож на Сивириумский снег: переливающаяся, перламутровая броня, по которой словно тонким слоем была раскатана серебристая смесь, сплавленная с бриллиантовой или кристаллической крошкой. На Кибертроне были тысячи трансформеров, носящих белую броню, но только у Ламентатио она была, как выражался его создатель – истинно белая. Снежно-белая.
- Да ладно тебе, - обладатель оптики цвета рубинового кристалла дружественно хлопнул широкой ладонью по гладкому наплечнику летуна, из-за чего Звуковик невольно пошатнулся. В их семерке Тонанти был самым сильным. Он сочетал в себе силу трехрежимника и космического корабля, в которые трансформировали некоторые пограничники Кибертрона.
- Я надеюсь, ты не забыл, какой сегодня день? – на лицевой пластине трансформера засверкала не предвещающая ничего хорошего улыбка. Точней, ухмылка.
Ламентатио вопросительно вскинул тонкую, надоптическую дугу.
- День активации Аструм, - гладиатор наклонился к товарищу, - что, опять забыл?
- Я и не счел особо нужным это запоминать, - снежный джет скрестил манипуляторы на груди. Он никогда не видел смысла праздновать что либо, кроме праздников, которые изредка отмечал его создатель. Нелюбовь ко всякому веселью седьмому досталась от Айронфейта, его конструктора, который предпочитал тихий вечер за работой, нежели бурную ночь в каком-то клубе, баре, или даже просто в кругу друзей или коллег.
- Да ладно тебе! – Тонанти фыркнул, - ты уже половину Кибертронских праздников пропустил, у тебя даже отговорки кончились, - гладиатор смирил напарника взглядом, выражающим нечто вроде: «даже и не мечтай, на этот раз я от тебя не отстану».
- Я там лишний, - нашел, что сказать Звуковик, - более того, это пустая трата времени, которое я вполне мог бы использовать для более существенных вещей: тренировку или подзарядку, или, например, калибрование систем.
Четвертый обреченно закатил красную оптику.
- Слушай, Снежка, не будешь же ты все свое функционирование ложиться на подзарядку ровно в конце звездного цикла, или постоянно отнекиваться такими вещами как «калибровка систем»? – тяжеловес посмотрел сверху вниз на джета, натыкаясь взглядом на практически вертикально стоящие шпили, украшающие шлем товарища, подобно полупрозрачной, кристальной короне, переливающейся всеми холодными оттенками.
Ламентатио шумно прогнал воздух через воздухосборники и даже слегка поник, опуская обычно гордо выпрямленные плечи и позволяя себе слегка сгорбиться.
- Это запрещено, и ты знаешь это не хуже меня, - наконец, произнес Звуковик своим фирменным, укоризненно-холодным и непринужденным тоном, отходя от товарища и направляясь куда-то вперед по коридору бункера.
Их своеобразная «база» находилась далеко за чертой города, и была скрыта под разрушенными зданиями, глубоко в земле, куда или откуда не проходили сигналы, позволяющие обнаружить тайное убежище семерых создателей и их Обливионцев.
«Каждый Юникронов декиворн (8 лет) одно, и тоже!» - белоснежный джет закатил оптику, вспоминая все походы своих товарищей «за черту». Вся группа Мистериумов дружно выбиралась в город по случаю любого праздника, или каждый декиворн, когда им уже буквально не сиделось в четырех стенах. Даже Астрайзер – самый старший среди них, с удовольствием нарушал установленные создателями правила.
В целях их собственной безопасности, носителям галактической оптики было запрещено покидать пределы базы. Объясняли это, не скрывая ничего, и напрямую говоря, что создавались Обливионцы искусственно, и что мир еще не готов принять их такими, какие они есть, потому что верховный совет Кибертрона не понимал то, что отличается от того, что они знали. То, что я является лучше, сильней и современней.
- Если каждый звездный цикл проживать по заточенной системе, соблюдать каждый пункт и подпункт заданной программы правил, то так и сгинешь где-то между «работать» и «подзаряжаться», - гладиатор громко загудел разогревающимся внутри мотором. Привычка напарника безукоризненно идти по заданному им кем-то пути несказанно бесила Громовержца. Он – бунтарь, громила, крушитель, не мог понять «заморочек» своего друга.
Белый трансформер приложил к лицевой пластине тонкие пальцы и шумно прогнал воздух вентиляционной системой. Настойчивость четвертого сегодня переходила все границы допустимого. Обычно Тонанти сдавался намного раньше, отмахивался от седьмого тяжелым манипулятором и ночью шел «по своим делам» вместе с другими Обливионцами. Но сегодня его, откровенно говоря, прорвало, и это начинало напрягать.
Леденяще-голубая, переливающаяся всеми холодными оттенками оптика Ламентатио снова встретилась с кроваво-красной, словно покрытой узорами солнечных вспышек оптикой Тонанти…
Шорох. Резкий, скрипучий и давящий на слуховые датчики звук открывающихся заслонок коридора, ведущего в тюремный отсек.
Шпион остановил воспроизведение воспоминаний и плавно поднял шлем, смиряя тускло блестящие, голубые, лазерные решетки отрешенным взглядом мерцающих, звездных диафрагм. Эти яркие прутья словно пересекали его серебристо-серый фейсплет, оставляя на нем дрожащие, голубоватые «шрамы», чиркающие на идеальной поверхности специфическими узорами.
Тяжелые, грузные шаги. Эти шаги Саундвейв мог узнать из тысячи… из миллиона… по ту сторону блестящей, электрической баррикады стоял Мегатрон.

На тонких запястьях и локтевых суставах прочно сомкнулись энергетические наручники, заставляя шарниры недовольно скрипеть и неестественно выгибаться наружу.
Саундвейв мимолетно деформировал поверхность лицевой пластины, морщась от неприятных ощущений, отзывающихся легкой, но назойливой болью. Любое лишнее движение манипуляторами тянуло за собой целую цепочку болевых импульсов, заставляя Обливионца то и дело шумно прогонять вентиляционной системой спертый воздух коридоров «Немезиды» и периодически обнажать ровные, белоснежные денты.
Сзади, за ним с двух сторон шли эрадиконы-стражники, придерживающие пленника за те самые, злосчастные оковы, сверкающие в полумраке корабля ярко-голубым светом. Следом за ними следовал небольшой отряд из еще шестерых вооруженных десептиконов, а во главе «процессии» шел Мегатрон, заслоняя широкой спиной вид на тянущиеся «лабиринты» механического сооружения. Главнокомандующий ни разу не обернулся назад, чтобы посмотреть на пленника, он просто шел по давно заученному маршруту, оглушая тишину звонкими, тяжелыми шагами.
Саундвейв и сам не хотел поднимать шлем. Он не хотел ничего видеть. Ни темных коридоров, ни бывшего лидера, ни удивленных, сосредоточенных и напряженных взглядов случайных прохожих, которым посчастливилось наткнуться на поникшего связиста, окруженного солдатами фиолетового знака. Впрочем, строгий взгляд Мегатрона быстро распугивал любопытных.
Впереди с тихим шуршанием створок открылся проход в главный зал. В оптику неприятно ударил фиолетовый свет встроенных в стены и потолок помещения ламп и светоидов. Саундвейв уже и отвык от них, хотя, казалось бы, еще совсем недавно проводил тут все свое время.
Мимолетный взгляд космических диафрагм пал на главный компьютер, возле которого стояло несколько вехиконов, мелодично стучащих когтистыми серво по клавишам. А когда-то там стоял он… когда-то он вглядывался в бесчисленное количество мелькающих иероглифов, когда-то в шесть манипуляторов (если его четыре отростка, конечно, можно так назвать) контролировал всю систему управления, навигации, обороны и вооружения «Немезиды».
Трансформер вновь шумно прогнал спертый воздух через воздухосборники и вернул пустой, ничего не выражающий взор куда-то вперед, замечая, что массивная фигура Главнокомандующего уже была возле трона. Десептикон шумно опустился на сиденье, после высокомерно смерив пленника напряженным взглядом. Он прекрасно понимал, что Саундвейв – не Старскрим, он не станет падать на колени и молить о пощаде, а стоило бы! Тогда у гладиатора было бы хоть что-то, за что можно было бы зацепиться, чтобы сохранить предателю жизнь.
- Что-ж, Саундвейв… или, может, мне стоит называть тебя Ламентатио? – носитель фиолетового знака едва заметно ухмыльнулся, демонстрируя денты.
- Думаю, сейчас самое время начать объясняться, - гладиатор фыркнул. Его еще с первой их встречи на озере интересовало, как Мистериум смог выжить, если его создатель давно мертв. К тому же, Мегатрон был свято убежден в том, что никого из носителей галактической оптики уже не осталось, так откуда же он такой? И, что самое главное, как он смог столько ворнов находиться буквально под боком, и он, Мегатрон, об этом не знал?
Саундвейв, казалось бы, замялся, переступил с ноги на ногу и уткнулся взглядом куда-то в пол командной рубки, предпочитая хранить молчание. Не было никакого желания начинать оправдываться перед бывшим командиром, не было желания вообще подавать голос, лишний раз напрягать вокодер, прекрасно зная, что ничего от этого не изменится. Если ему суждено быть деактивированным, то он будет деактивированным.
- Я жду, Саундвейв, - нетерпеливо добавил стальной механоид. Однако, это также не возымело никакого эффекта на пленника – тот продолжал молчать.
Особым терпением лидер десептиконов никогда не отличался, поэтому в следующий клик массивный манипулятор грузно опустился на подлокотник, из-за чего присутствующие напряженно оглянулись. Злить этого титана не стоило – себе дороже, и не только себе – всем, ибо огребет каждый, кто попадет под «горячую руку».
- Отвечай мне! – Мегатрон сорвался на сухой крик. Связист медленно приподнял шлем, смеряя бушующего гладиатора на удивление спокойным и каким-то подавленным взглядом. В холодной, кристаллической оптике зеркально отразился поднявшийся со своего места тиран. Гладиатор прищурился, приближая изображение и также натыкаясь на собственный лик в чужой оптике. Он часто видел себя в диафрагмах тех, кто уже через мгновенье должен был пасть от его руки, но сейчас все это казалось чем-то иным, совершенно другим, непонятным.
Ситуация накалялась. Молчание Обливионца явно не сопутствовало умиротворению механоида, но и изменять ситуацию Саундвейв не собирался. Он был горд и одновременно смирен. Он не станет молить о пощаде, но и не станет огрызаться или намерено злить Мегатрона, что, впрочем, невольно делал, продлевая повисшую, напряженную тишину.
Где-то неподалеку засуетились Старскрим и Нокаут. Они прекрасно знали, что если командир не получит желаемого, то попадет потом всем поголовно.
- Лорд, Лорд Мегатрон! – на мостик выбежал красный колесный бот. Нокаут натянул на фейсплет свою фирменную улыбку, стараясь как-то отвлечь лидера от упертого Обливионца.
- Чего тебе, Нокаут!? – массивная фигура опасно нависла над небольшим медиком.
- Если он не хочет говорить, то, может, мы сможем «развязать ему язык» с помощью…
- Этого, - на мостик следом за медиком вышел Старскрим, вертя в руках плотный, широкий провод. Мегатрон выпрямился и сощурил красную оптику.
- Можно воспроизвести его воспоминания на главном компьютере, - воодушевленно затараторил медик, указывая острым когтем в сторону широкого экрана под потолком.
- Что-ж, - гладиатор оглянулся через плечо, кинув на Мистериума надменный взгляд, - приступайте, - отдав приказ, лидер вернулся к своему трону.
Ехидно ухмыльнувшись, Старскрим быстрым шагом миновал разделяющее его и Саундвейва расстояние. Эрадиконы резким движением опустили связиста на колени, позволяя командиру ВВС поддеть щиток на его затылке и подсоединить к разъему провод; вторую часть длинного «канала» Нокаут уже подключил к главному компьютеру. На экране замелькали окна защиты, которую шпион поставил на все свои банки памяти.
- Эй, Саундвейв, - Старскрим наклонился к фейсплету трансформера, противно хохотнув, - помнишь, ты оставил нам программу по взлому, чтобы мы, в случае твоего отсутствия, могли получить нужные нам данные? Нам это о-о-очень пригодилось.
Созданная связистом программа была запущена одним нажатием кнопки на главной панели, и буквально через три-четыре клика все барьеры банков памяти Обливионца были разрушены, давая полный доступ к его личным воспоминаниям.


- Я знал, что это плохая затея… - недовольно отозвался снежно-белый джет, обращаясь к своему напарнику. Впрочем, из-за шума, царящего в ночном клубе, Тонанти все-равно не услышал недовольное высказывание седьмого - он был слишком занят приветствиями направо и налево: в этом клубе его знал каждый второй трансформер.
Когда же Громовержец обратил внимание на белоснежного Обливионца, тот уже разворачивался обратно, чтобы уйти. Но уйти ему так и не дали – тяжелый манипулятор четвертого лег на гладкий наплечник.
- Что-то ты быстро, Снежка, - обладатель красной оптики издевательски ухмыльнулся, ловя на себе полный холодной злобы взгляд голубых диафрагм товарища.
- Не смотри на меня так, - отмахнулся стантикон, - тебе стоит только втянуться, а там уже все пойдет как по смазке.
- Я, конечно, предполагал, что те места, которые ты посещаешь не могут быть культурными и приличными, но чтоб настолько… - Ламентатио поморщился, замечая, как буквально в нескольких мичанометрах от них с Тонанти сбрасывает на пол не переработанный, некачественный энергон какой-то трансформер. Судя по всему, с него хватило на этот вечер.
- Мы были созданы не для того, чтобы быть среди подобных… - седьмой попытался подобрать наименее оскорбительный синоним, но Тонанти не дал ему завершить сказанное.
- Просто расслабься! – воскликнул воин, - ты все свое функционирование с момента активации провел в нашем бункере, даже не зная, как выглядят другие трансформеры кроме наших создателей. Тебе нужно это, Ламентатио.
На слове «нужно» Громовержец сделал особый акцент. Он прекрасно понимал, что седьмой буквально губит себя, огораживаясь от всего мира. Так недолго и процессором поехать.
Снежный мех уже было хотел продолжить дискуссию, но его отвлекли Эрептус и Нокта.
- Ламентатио, Тонанти, - с улыбкой на фейсплете Эрептус кивнул обладателю белоснежного корпуса и дружественно хлопнул ладонью по грудной броне титана Тонанти.
«Беглец» был значительно ниже Громовержца, и несколько уступал размерами самому Ламентатио: достаточно худой, стройный трансформер был обладателем удлиненных нижних конечностей, придающих ему некоторую женственность и одновременно притягивающие внимание окружающих. Бедренная секция была узкой и невысокой, а брюшное стекло украшали встроенные в него характерные светоидные диоды токсично-зеленого цвета. Они плавно изгибались и формировали специфический узор, чем-то напоминающий органические деревья без листвы. «Ветки» этого узора заходили до самой поясницы и тянулись вдоль хребетного стержня, от него плавно переходя уже на конечности и даже скулы.
Грудная секция трансформера была такой же невысокой, плечи были широкими. Форма корпуса у Беглеца была такой же, как у самого Ламентатио – V-образная.
- …не думал, что вы также являетесь поклонниками данного заведения, - седьмой скептически фыркнул, выгнув надоптическую дугу и заглядывая товарищу в фейсплет.
На лицевой пластине шестого сияла радостная улыбка. Он всегда был весел, «ветрен», как выражались другие создатели. Впрочем, дар этого Обливионца вполне объяснял и его характер, и его строение – он был спринтером. И не просто спринтером, а самым быстрым как на Кибертроне, так и в любой известной трансформерам галактике. Скорость передвижения Эрептуса в несколько раз превышала скорость света.
- Да ты шутишь!? Я обожаю это место! – радостно заявил шестой, всплеснув манипуляторами и звонко рассмеявшись.
- Ты просто еще непривычный, - беглец многозначительно подмигнул седьмому, и Ламентатио по старой привычке задержал взгляд на его оптике: цвета сочной, земной травы, она источала какую-то непонятную, бешенную жизненную энергию, переливаясь всеми оттенками зеленого и частично лазурного: изумрудный, хризолитовый, малахитовый, амазонитовый. Оптика шестого имела три уровня, каждый из которых разделялся темно-зеленым, кристаллическим зрачковым кольцом. Между кольцами к главному, внутреннему зрачку тянулись едва заметные изумрудно-белые «жилы» из того же состава, что и светоиды, встроенные в брюшное бронестекло.
- Советую тебе просто смириться, Седьмой, - на этот раз Ламентатио окликнула фем с позывным «Ночь» - Нокта. Эта небольшая фемка своим изогнутым шевроном доставала снежному Обливионцу до грудной пластины. Она была стройной, высокой, изящной и прекрасно скомплектованной дамой, закованной в легкую, гибкую иссиня-черную броню.
По ее телу замысловатыми спиралевидными узорами тянулись серебристо-белые диоды, формирующие на брюшной секции специфический узор, отдаленно напоминающий свернувшуюся кольцами змею (при этом обвивался узор вокруг талии фем).
Звуковик хотел что-то сказать, но внезапно схвативший его за шею Тонанти не только оборвал едва начавшуюся поучительную тираду на первом же звуке, но еще и буквально протащил белоснежного джета через весь клуб, в итоге опустив (читать «швырнув») напарника на какой-то противно скрипнувший стул с невысокой спинкой и покрывшимися ржавчиной ножками. Стул опасно качнулся под Обливионцем, заставляя Ламентатио подпрограмно схватиться за подлокотники на тот случай, если ржавые ножки все-таки не выдержат его веса и сломаются. Но, к счастью, стул лишь качнулся еще разок и замер, не намереваясь опускать сидящего на нем трансформера на грязный пол заведения.
- Тонанти! – сквозь денты прошипел джет. Терпение у седьмого было практически резиновым, но, видимо, сегодня ему (терпению) суждено было закончиться, лопнуть с громким «бабах», о чем свидетельствовали злобные нотки в обычно спокойном и равнодушном голосе Мистериума.
- Тише, сейчас начнется, - четвертый требовательно шикнул, призывая к молчанию, на что седьмой лишь сильней сжал подлокотники стула длинными пальцами. Если бы не Нокта и Эрептус, звуковик непременно предпринял бы попытку схватить товарища за острый наплечник, притянуть к себе и более выразительно, и убедительно сказать, что ему, седьмому, неприятно находиться в подобном заведении.
С громким щелчком свет погас, ненадолго отвлекая белого трансформера от Тонанти, а на сцену в пяти-семи мичанометрах от группы Обливионцев вышел невысокий механоид с неприметной темно-серой броней с лазурными вставками по бокам и на груди.
- Добро пожаловать на шоу! – шумно произнес ведущий под одобрительные выкрики присутствующих. Совсем рядом с довольным выражением фейсплета громко свистнул Тонанти, поддерживая развеселившуюся толпу зрителей.
- Вы готовы к новым потрясениям!? – ведущий широко усмехнулся, вслушиваясь в одобрительные выкрики, - А к новым победам и поражениям!?
- Да-а-а! – Эрептус и Тонанти дружно закричали во весь голос, поддерживая шумящую толпу, и лишь Нокта и Ламентатио оставались, казалось бы, равнодушными ко всему происходящему. Фем закинула ногу на ногу и откинулась на спинку стула, наблюдая за ведущим хищным взглядом обсидиановой блестящей оптики, больше напоминающей черный бриллиант с белой, почти прозрачной каемкой и таким же небольшим зрачком посередине. Ламентатио в свою очередь недовольно подпер шлем манипулятором, наблюдая за сценой без какого либо интереса.
- Так давайте же начнем! – с широкой полуулыбкой, больше напоминающей усмешку произнес ведущий, - итак, кто хочет первым ступить на эту сцену и поразить нас своим талантом?
На какое-то время зал притих, но после в воздухе появлялось все больше и больше манипуляторов. Желающие шумно заявляли о своем желанием сегодня открывать еженедельное шоу, но громче всех оказался…Тонанти.
Трансформер поднялся с места и шумно выкрикнул:
- Он хочет! – серво Громовержца указало на Ламентатио, который, казалось бы, даже не сразу понял, что речь идет о нем.
- Я?! – снежный джет резко подался вперед, вскакивая со стула, - Я не…! – но договорить Обливионцу не дали.
- Замечательно! У нас есть первый участник! – ведущий поманил молодого летуна к себе на сцену, - поднимайся к нам, чтобы каждый смог тебя рассмотреть.
- Но я не… - замялся седьмой, пытаясь донести до присутствующих, что у него нет никакого желания принимать участия в данном неясном и абсолютно бесполезном, как он считал, мероприятии.
- Давай, не дрейфь! – Громовержец похлопал товарища по спине, буквально выталкивая обладателя галактической оптики на сцену, и на сей раз уйти трансформеру не давал уже сам настырный ведущий, тут же закруживший вокруг седьмого.
- Как тебя зовут-то? – серый механоид вскинул надоптическую дугу, наблюдая как замялся белый джет. Называть свое настоящее имя Ламентатио не хотел и не мог, потому что в будущем это могло сослужить ему очень плохую службу, а придумать что-либо сходу также не представлялось возможным в столь неординарной и непривычной ситуации как эта.
- Я… - уже в третий раз за пару циклов (1.5 минут) Обливионца кто-то перебил. Как оказалось, это вновь был Тонанти, громко выкрикнувший на весь зал:
- Саундвейв! Его зовут Саундвейв!
- Саунд…вейв… - практически по слогам повторил Мистериум, словно стараясь как-то расшифровать это имя, пропустить его через себя, осознать его суть.
- Отлично, Саундвейв! Что будешь исполнять?
- Исполнять? – джет вскинул надоптическую дугу.
- Да, что будешь петь? – нетерпеливо повторил ведущий.
И тут вновь в разговор вклинился Тонанти:
- Он исполнит свою собственную песню! – самодовольно заявил Громовержец.
- О-о-о! – довольно протянул серый мех, - тогда задай нам ритм, и мы тебя подхватим! Ну же, поддержите новичка! – зал вновь одобрительно загудел, стараясь как-то поддержать абсолютно обескураженного исполнителя. Ламентатио скользил по темному помещению ничего не понимающим взглядом, пытаясь найти, за что «ухватиться», что делать, как выкрутиться из этой щекотливой ситуации. Вскоре взгляд зацепился за четвертого, жестами старающегося подсказать товарищу, что нужно делать.
«Петь…?» - в процессоре Звуковика всплыла запись голоса ведущего, спрашивающего, что он, Ламентатио, будет исполнять, и какой ритм должны задать музыканты, чтобы «подхватить» его темп и воссоздать полноценную песню.
- …если ты похож на нас, зови всех, езжай с нами, потому что уже негде скрываться… - мелодичным полушепот сорвался с губ белого джета. Какой-то неуверенный, осторожный, но этого более чем хватило, чтобы где-то за кулисами послышалась напряженная музыка, словно кто-то вручную настукивал этот непонятный темп.
- Все бойцы за свободу, объединяйтесь с нами и… вперед…! – все тем же полушепотом неуверенно произнес-пропел Обливионец, вновь встретившись взглядом с Тонанти, активно жестикулирующим, показывающим, что сейчас нужно сделать какой-то подъем, дабы заинтересовать слушателей.
Шумно прогнав воздух вентиляционной системой, и слегка напрягшись, Ламентатио пустил вибрацию по вокалайзеру, вызывая ответные звуковые волны и делая резкий подъем:
- Уже здесь слышен этот звук, все стремятся к его источнику, к этому феномену! Теперь же шагай громче, пусть все узнают, что ты движешься к этому феномену! – все присутствующие удивленно уставились на обладателя снежной брони. Кто-то неверующе хмурился, кто-то обескуражено расширял оптику в немом вопросе, а Ламентатио вытянул высокую ноту, продолжая свое исполнение:
- Гони! Открой свою душу, утрать контроль, просто позволь себе идти вперед! И пусть все знают, что ты движешься к этому феномену!
- Вот так-то! – довольно прошептал Тонанти, мельком посматривая на куб с энергоном, который совсем недавно принес ему рабочий данного заведения. Жидкость в прозрачной емкости не просто дрожала, она деформировалась, поднималась небольшими острыми шпилями или наоборот, уходила вниз, создавая воронку. Подобное явление было вызвано выступлением Ламентатио, его особым даром – управлением звуковыми вибрациями на самых высоких, или напротив, самых низких частотах. Этот дар позволял ему воспроизводить такой потрясающий голос, буквально завораживая всех присутствующих.
- Нет больше сил это терпеть, давай, встряхнись пока земля не ушла из-под наших ног! Чего нам ждать? Вперед! – и вновь высокая, пронзающая аудиосистемы нота, заставляющая присутствующих воодушевленно загудеть, активно демонстрируя свое восхищение, но даже поднявшийся шум не мог заглушить слова снежного трансформера.
- Я устал быть обыкновенным, и плевать на чужое мнение, - серво трансформера сжались в кулак, - я буду полагаться на свою силу в этом пути. Я буду сиять, но никогда не буду виден насквозь. Я в порядке, просто я пытаюсь заставить других очнуться.
И вновь припев. Резкий подъем, порыв. Зал кричит, кто-то подпевает надолго въевшимися в процессор словами, которые потом еще долго будут преследовать каждого из присутствующих, не давая возможности забыть о том, что сегодня произошло.
Но, несомненно, счастливей всех оказался никто иной, как сам Обливионец. Получив одобрение, поделившись своим талантом с другими, сумев выразить все то, что твориться внутри через звук, песню, мелодию. И сейчас, последний раз повторяя припев, Ламентатио впервые со дня активации позволил себе одну единственную, практически незаметную улыбку.

Изображение на главном экране медленно погасло – закончилась запись. Присутствующие, все это время наблюдавшие за воспроизведением данного отрывка из чужих воспоминаний, устремили сотни пар оптики на стоящего на коленях связиста. Саундвейв молча и с виду спокойно, равнодушно наблюдал за тем, как Мегатрон ворошит его прошлое, открывает тайное, обнародует сокровенное. Но внутри Обливионца зарождалась настоящая буря. Буря из эмоций, ранее заблокированных в этих самых файлах, а сейчас распечатанных вместе с видеозаписями.
- Хм, - коротко хмыкнул Главнокомандующий, скользя заинтересованным взглядом по корпусу скованного связиста, словно снимая с него всю броню, докапываясь до самого интимного. В действительности лидер не мог поверить, что столь статный, изящный и прекрасно сбалансированный джет мог преобразоваться в незаметного, вечно сутулящегося, молчаливого и скрытного шпиона. Даже его ярко-белая броня была заменена тусклой, серовато-голубой, почти пепельной, словно незаметный серый скрэплет, которого сразу-то и не отличишь среди сородичей. Единственное, что осталось неизменным – длинные широкие манипуляторы и изящные, отдаленно напоминающие толстые иглы серво.
- Чего вы там копаетесь?! – повисшую тишину нарушил нервный, требовательный и нетерпеливый голос Старскрима, пытающегося понять причину заминки.
- Не думаю, что Лорду будет интересно смотреть, как Саундвейв изо дня в день начищает до блеска свой бластер, Командующий Старскрим, - парировал Нокаут, выбирая из сотен видеозаписей наиболее подходящую, интригующую или хотя бы просто не нудную. Как оказалось, жизнь Обливионца была не столь интересной и насыщенной разными событиями, как думали десептиконы, и чтобы найти еще хоть что-то стоящее, нужно было потратить определенное количество времени. Но как гласит закон подлости, стоило медику обнаружить что-то более-менее стоящее, как его прервал Мегатрон.
- Меня не интересуют подобные события, найдите файлы, где будет видно, как именно ему удалось уцелеть, - властным голосом скомандовал лидер фиолетового знака. Нокаут, отвернувшись, закатил оптику и принялся «листать» дальше.
Связист напряженно вглядывался в спину красного медика. Меньше всего на свете Саундвейву хотелось раскрывать присутствующим эту тайну, делиться с ними тем кошмаром, который он пережил, теми чувствами, когда осознал что он – последний Обливионец.
- Ага! – с довольным возгласом Нокаут ввел какой-то код на главной панели, и экран вновь засбоил, а после помехи медленно стали образовываться в цельную картину.

Процессор гудел и сбоил, из-за чего оптика передавала искаженное изображение, не позволяющее толком разобрать, что случилось. Единственное что помнил седьмой, так это взрыв, крик Эрептуса «осторожно!» и обвалившийся потолок базы.
Приведя системы в более-менее исправное состояние, Обливионец слабо пошевелил манипуляторами, а после наплечниками. Он царапал острыми шпилями шлема навалившуюся на него титановую плиту, а тонкими серво искал наиболее мелкие осколки, постепенно убирая их, расчищая себе дорогу из-под завала, но лишь спустя несколько циклов (1.5 минут) белый джет смог выбраться наружу с громким гулом систем.
В фейсплет ударила вспышка света, откуда-то сверху доносился стальной, грубый, сухой и низкий голос, требующий немедленной капитуляции. Судя по гулу, а также звуковым вибрациям, в воздухе замер боевой вертолет, от которого и исходил как свет прожектора, так и тот самый неприятный голос, приказывающий сложить оружие и сдаться.
Серво сжалось в кулак, готовясь к рывку, но не успел Ламентатио даже активировать бластер, как яркий, неприятный свет погас, а вертолет с тяжелым гулом систем отшатнулся в сторону, выпуская из пулемета очередь выстрелов, прошедших неподалеку от обладателя белоснежной (но сейчас пыльной и грязной) брони.
Обливионец медленно поднялся с колен, пошатнулся, но усилив энергоснабжение внутренних систем за счет использования энергоновых резервов, наконец смог полностью оклематься и быстро проанализировать ситуацию: на базу было совершено нападение, он, Ламентатио, был погребен под потолком, а нападавшие хорошо вооружены и судя по всему имеют достаточно сведений об их противниках – Обливионцах.
Ловко запрыгивая на обрушившиеся плиты, пружиня длинными ногами от неровной и ненадежной поверхности седьмой смог выбраться на крышу и оценить ситуацию уже более детально: база была окружена силами противника. Судя по эмблемам, это были силы внутренней обороны, в числе которых можно было заметить и элитные войска.
Системы засекли быстро приближающийся источник шума, и в самый последний момент белый джет легко опустился на колено, вытянув правую конечность в сторону и схватившись руками за край крыши. Над его шлемом пролетел стремительно теряющий высоту вертолет. Тот самый, предъявивший Мистериуму ультиматум. От хвостовой части теряющего высоту трансформера отделился чей-то силуэт, и уже через наноклик (1 секунда) процессор Звуковика дал подтверждение, что этой фигурой был Астрайзер. Судя по всему, лидер группы Обливионцев первым атаковал этот военный вертолет, как только понял, что тот представляет угрозу для одного из группы Мистериумов, оказавшегося под завалом.
Ночное небо быстро затянуло огромное красное облако от горящих развалин, из-за чего картина с медленно надвигающимися вражескими подразделениями казалась еще более устрашающей и угнетающей.
Сбоку было засечено движение: Тонанти массивными ударами тяжелых манипуляторов крушил окруживших его врагов, а всего в десяти мичанометрах от него с грацией и ловкостью киберкошки сражалась Нокта. Астрайзер занял воздушное пространство. Его модифицированная форма джета среднего класса с элементами корпуса истребителя превосходила любого воздушного противника по скорости, маневренности, силе и огневой мощи. Периодически перед оптикой мелькала зеленая размытая точка – это был Эрептус.
Оценив ситуацию, седьмой оттолкнулся ногами от крыши и трансформировался, тут же взмывая в воздух непропорционально узким, но изящным космическим истребителем легкого класса с нехарактерно длинными крыльями, сейчас заложенными назад для большей маневренности.
Буквально ворвавшись в воздушное пространство, Ламентатио ловко избежал лобового столкновения с одним из членов вражеской триады, трансформируясь в полете и приземляясь ногами на чужие крылья. Манипулятор преобразовывается в бластер, два выстрела в кабину пилота и вот деактивированный трансформер теряет высоту, а Ламентатио вновь отталкивается длинными ногами от чужого тела и складывается в портативную воздушную машину, разгоняясь и настигая очередного противника.
Буквально за два-три груна (часа) разрушенная база превратилась в самую горячую точку всего Кибертрона. О происходящем передавали по всем новостям на всех каналах, заставляя слушателей напряженно ожидать долгожданной развязки энергонопролитного боя.
Мистериумы держали оборону. Каждый из семерки защищал своего создателя, которые сейчас скрывались в бункере под разрушенной базой. В бункере было множество тоннелей, которые должны были помочь создателям покинуть поле боя и скрыться в городе или же за противоположной его чертой, и главной задачей Обливионцев было обеспечить им максимальную защиту, взять огонь на себя.
Ламентатио без передышки рассекал длинными крыльями багровый дым с одной лишь мыслью в процессоре: «спасти, сохранить, защитить». Все нутро просилось к создателю, подпрограммы требовали, чтобы Ламентатио в столь опасное время был рядом с Астрайзером дабы защитить его, уберечь от опасности, но джет перебарывал себя, продолжая вести бой и успокаивая себя тем, что только так он может защитить ЕГО.
К сожалению, подобным мыслям на поле брани было не место.
Мощный электрический разряд сотряс все системы Обливионца, заставляя его трансформироваться в воздухе, держась на одних лишь турбинах и антигравитационных системах. Оба манипулятора обвили энергетические голубые путы, продолжающие пропускать ток через чужое тело, дабы нейтрализовать белоснежного трансформера.
Весь корпус трясся от неимоверной нагрузки, перед оптикой сбоило. Единственное, что Ламентатио мог сейчас различить так это группа военных вертолетов. Они расставили тут воздушную ловушку, которую седьмой не заметил из-за тревожных мыслей о своем конструкторе, и из-за чего теперь очень сильно поплатился.
- Нейтрализовать его! – чей-то сухой голос едва-едва пробивается сквозь электрическую пелену, так и норовящую выбить и сжечь все внутренние системы Обливионца.
В какой-то определенный момент Звуковик решил, что это действительно конец, пока что-то внутри не щелкнуло, не дошло до той самой критической точки, когда активируются все резервы, когда весь организм начинает работать на износ.
Опасно блеснула разноцветным, холодным огнем резко распахнувшаяся кристаллическая оптика, усиливая сияние всех геометрических узоров на корпусе пленника.
Тело Обливионца в критически-быстром темпе начало генерировать звуковые колебания, одной единственной мощнейшей низкочастотной волной буквально разрывая электрические путы и выводя из строя вертолеты. Кто-то из них не смог совладать с системами и трансформировался, после уходя в перезагрузку, но разбиваясь насмерть оземь, кто-то не выдержал низких частот и деактивировался из-за лопнувших стеклянных электронных и энергонных процессорных и искровых сосудов.
От бешеной нагрузки светоиды правой оптики седьмого начали лопаться, из-за чего подсветка ослабла, и окуляры стали светится по-разному: один сильней и ярче, второй слабей и тусклей. К счастью, на визуальное восприятие это не повлияло.
Где-то внизу послышались взрывы: вертолеты разбивались один за другим, а воздух становился все плотней и плотней от дыма и гари, сквозь которую с истребительской высоты сверкали чуть зауженные холодные окуляры, казалось бы, принадлежавшие не трансформеру, а загнанному, раненному зверю.

- Останови, - Мегатрон требовательно поднял манипулятор в воздух.
Легким нажатием серво на панель, красный медик остановил запись, оставив на главном экране такое изображение: забитое гарью и красным дымом небо и сверкающие сквозь плотную пелену холодные окуляры седьмого Мистериума.
- Так значит, это был ты? – поднявшись с трона, бывший гладиатор медленным, тяжелыми шагами приближался к Саундвейву, в итоге нависнув над пленником массивной тенью. Лидер фиолетового знака опустился перед связистом на одно колено (поскольку иначе Мегатрон физически не смог бы дотянутся до пленника), длинным когтем поддевая фейсплет шпиона за подбородок и заглядывая в кристаллическую, холодную оптику.
Действительно, у одного окуляра подсветка была ярче, чем у другого, что не оставляло сомнений и этот, стоящий на коленях, разбитый и загнанный трансформер когда-то давно был тем, другим, свирепым, сильным и опасным бойцом, наводящим страх на солдат одним лишь взглядом.
- Я тебя помню, - лидер усмехнулся, обнажив острые денты, - возможно, ты не знал этого, но после этого твоего трюка практически все присутствующие вглядывались в небо, но тогда мы видели только твой силуэт, световые вставки в твоем корпусе и, конечно же, твою оптику.
Фейсплет Ламентатио не выражал ничего, кроме абсолютного равнодушия, в котором, если приглядеться, можно было заметить толику высокомерия и гордости.
У него никогда не было гордыни, но он всегда знал себе цену.
- Тебя звали призраком, неуловимым, недосягаемым, - Мегатрон коротко хмыкнул, прикрыв кроваво-красные окуляры и вновь усмехнувшись, - а теперь ты, разбитый и обездвиженный стоишь передомной на коленях.
Гладиатор слегка наклонился, шепнув в слуховой датчик:
- Запомни, каково это, ведь теперь ты проведешь на коленях все свое функционирование.
Поднявшись на ноги, Главнокомандующий прошествовал к своему трону, но на полпути остановился, замерев на какую-то секунду.
- Ты ошибаешься, - холодный, спокойный и пронизывающий до самой искры голос.
Гладиатор неверующе обернулся через плечо, вглядываясь в оптику пленника.
- Я не стану… пресмыкаться, - спокойно «выдохнул» трансформер, - я не стану… унижаться.
Мегатрон медленно обернулся. Фейсплет лидера опасно омрачился.
- Почему же ты в этом так уверен? – в голосе гладиатора слышались стальные, сухие нотки.
Саундвейв не ответил сразу, он словно ждал чего-то, и через клик давящей тишины в командной рубке послышалась… музыка. Что-то стучало, давило на сознание, словно барабаны войны.
Присутствующие обескуражено вертели шлемами, стараясь обнаружить источник звука, и лишь Мегатрон стоял спокойно, уже зная, откуда доносился этот звук.
- Услышь мой голос! Мы начинаем! – мелодичный выкрик вновь привлек внимание присутствующих.
- Слышишь? Он раздается громче всех! Что-ж, начнем… 1-2-3-4… - напряженно вытянул Обливионец. Темп песни был быстрым, напряженным и… дерзким, бунтарским, вызывающим.
- Оно того не стоит! Ничего не выходит! – надоптические дуги Мистериума медленно сползли ближе друг к другу, выдавая его напряжение, - ты так хотел, чтобы все было идеально.
Гладиатор сделал тяжелый шаг навстречу исполнителю, но вновь остановился, ведь Саундвейв сделал рывок, вставая на одно колено и продолжая:
- Кричи, если хочешь, вопи, если нужно! Беги, если хочешь, разрушай все на своем пути, если нужно! – вновь резкое движение и вот Обливионец вновь оказывается на ногах. Он выпрямляет спину, и шарниры болезненно выкручиваются наружу, норовя вот-вот выйти из суставов.
- Ты так не хочешь проиграть, так не хочешь, чтобы все исчезло… Но услышь мой голос! Он раздается громче всех!
Гладиатор сделал шаг назад. Нет, он не уступал, и тем более не испугался, но процессор внезапно болезненно загудел, перед оптикой появилась непонятная пелена помех, сквозь которую лидер смог увидеть, что тоже самое творится и со всеми присутствующими в рубке.
Эрадиконы хватались кто за что мог, чтобы удержаться на ногах, а у кого не получалось – падал на пол и хватался за шлем, словно стараясь заглушить эти непонятные низкочастотные звуки в процессоре, вернуть ясность, убрать отвратительные шумы.
- Кричи, если хочешь, вопи, если нужно! - тяжелая звуковая волна поползла по полу, после переходя на потолок и заполняя все помещение, - Беги, если хочешь, разрушай все на своем пути, если нужно! – энергетические наручники, не выдержав напряжения, треснули, отключились и упали на холодное покрытие командной рубки. Следом за ними отсоединился и кабель, из-за чего изображение на главном экране резко погасло.
- Заткнись!!! – злобный рев Гладиатора едва-едва прорвался сквозь плотную звуковую завесу, но куда громче слов прозвучали хаотичные выстрелы из наручной пушки. Лазерные снаряды врезались во все подряд: стены, потолок, пол, компьютер, мостик, шпили трона. Мегатрон намеревался попасть в источник этих шумов – Саундвейва, но помехи в процессоре и сбой оптики не давали ему такой возможности, и поэтому лидер фракции десептиконов стрелял куда придется, на «авось», надеясь, что может все-таки попадет, заденет, ранит связиста.
Последний выстрел был как нельзя ближе к цели, но вот шпион припадает на одно колено, вытягивая в сторону вторую ногу, точно также было на записи, точно также было в тот день.
Плазменный снаряд пролетает низко над шлемом Обливионца и врезается в стенку, пробивая ее насквозь и отключая систему питания дверей, создавая короткое замыкание и позволяя пленнику вручную отодвинуть шлюз, после буквально проскальзывая в небольшую образовавшуюся щель в коридор, а оттуда уже со всех ног предатель (но предатель ли?) устремился к выходу.
На звук стрельбы сбежались солдаты. То тут, то там был слышен топот ног, и лишь благодаря старым навыкам Ламентатио удавалось скрываться от оптики всполошившихся эрадиконов.
Саундвейва лишили оружия, а Лазербик был деактивирован Мегатроном самолично, и теперь шпион был один на один с сотнями вооруженных солдат практически безоружный.
Связист прижался спиной к темной, рельефной стенке корабля, аккуратно наклоняясь вбок и выглядывая из-за угла: возле шлюза, за которым находилась внешняя палуба корабля, стояло двое эрадиконов. Процессор старался работать на пределе своих возможностей, пытаясь сложить логическую цепочку из наиболее подходящих в подобной ситуации действий. С каждым нанокликом внутренний компьютер откидывал сотни вариантов, пока они попросту не закончились, а после вновь перерывал те, которые отсеял, проверяя, не пропустил ли он той самой, наиболее важной детали. От досады хотелось стукнуть кулаком по стене, но за шпиона это сделал Мегатрон, припечатавший в соседнем коридоре одного из подчиненных.
- Найдите его! Немедленно! – злобный рев главнокомандующего заставил двух солдат, охраняющих вход покинуть свой пост, отойти всего на несколько мичанометров вглубь соседнего коридора, но этого было более чем достаточно.
Сорвавшись с места и буквально на лету нажимая на панель, Обливионец проскользнул сквозь только-только приоткрывшиеся створки шлюза на открытую площадку.
Эрадиконы, осознавшие свой промах, на всех скоростях кинулись следом за беглецом, уже на площадке активировав бластеры и открыв огонь по пленнику.
Несмотря на шумные выстрелы за спиной, Саундвейв не останавливался, прекрасно понимая, чем это может для него закончиться. Всю площадку он пересек ловко уворачиваясь от чужих выстрелов, порой даже отводя их с помощью звуковых воронок, образовывавшихся вокруг пальцев и тем самым «отбивая» лазерные снаряды, словно мяч ракеткой.
Затормозил Обливионец лишь у самого конца длинной полосы.
Процессор дал команду трансформироваться, но броня бессильно затряслась и встала на место, не имея возможности начать, казалось бы, давно заученную перестановку деталей.
«Как же…!» - связист положил манипуляторы на свой бок, только сейчас вспомнив, что у него изъяли ти-кок. Он забыл об этом, и эта ошибка может многого стоить. Впереди бездна, ледяная бездна. Воздух был разряженным и пробирающим до эндоскелета, и, судя по всему, «Немезида» зависла над одним из полюсов, ведь внизу густым покрывалом распростерлись снежные тучи, а позади властолюбивый тиран и армия вооруженных эрадиконов.
- Так-так-так, - до боли знакомый голос буквально резал слуховые датчики.
Мегатрон сделал несколько широких шагов вперед, останавливаясь в пяти-семи мичанометрах от стоящего на краю корабля связиста. За спиной гладиатора выстроилось, по меньшей мере, три шеренги готовых открыть огонь эрадиконов.
- Скажу честно: я тебя недооценил, Саундвейв, - лидер фиолетового знака завел манипуляторы за спину, словно тем самым демонстрируя, что связист уже не представляет угрозы, и вскоре шпион окажется на «законном месте» - за голубой лазерной решеткой.
- Тем не менее, для тебя все кончено, - сухо заключил Главнокомандующий, - взять его.
Эрадиконы, повинуясь приказу, начали надвигаться на Обливионца. Они не торопились, словно растягивая этот упоительный момент, безоговорочную победу. Но сладкий привкус превратился в горькое послевкусие, стоило Саундвейву решительно сделать шаг назад.
- Стоять! – Мегатрон отреагировал быстро, остановив своих подчиненных на полпути к их цели, - если вы приблизитесь, он прыгнет, - изуродованный шрамами фейсплет скривился, выражая крайнюю степень раздражения своего владельца, но любое лишнее движение могло стать последним для обеих сторон. Мегатрон не желал так просто упускать последнего Мистериума, а сам Мистериум не желал провести остаток своего функционирования за решеткой, или в качестве подопытного скрэплета для Нокаута.
- Не стоит, - сквозь зубы прошипел Гладиатор, аккуратно делая шаг вперед, опасаясь, что связист действительно вот-вот сорвется в бездну.
Шпион лишь сместил ступню правой ноги в сторону, «каблуком» уже «касаясь» воздушного пространства. Седьмой обернулся через плечо, всматриваясь в пустоту под собой, в абсолютное ничто и твердую землю, удар о которую станет последним в его функционировании.
Клик, и вот взгляд холодной оптики встречается с кроваво-красными окулярами гладиатора.
- Я не Саундвейв… мое имя Ламентатио, - четко проговаривает шпион, раскинув манипуляторы в стороны и наклоняясь назад, спиной падая вниз, в пропасть под собой, слыша где-то там, уже так далеко наверху крик: «НЕТ!».

- Чего вы встали, узкопроцессорные дроны!? ЗА НИМ! - в гневе, гладиатор хватал всех попавшихся в манипуляторы эрадиконов и скидывал вниз, в ту самую белую бездну, в которой скрылся Обливионец, стремительно приближаясь к собственной деактивации.
Свободное падение. Это ощущение абсолютной свободы, когда вокруг нет ничего и никого, когда ты ощущаешь лишь бешено свистящий ветер, разбивающийся о твой корпус. Прекрасное ощущение. Иллюзия независимости, иллюзия свободы.
Плавно перевернувшись в воздухе, Обливионец сложил манипуляторы вдоль корпуса и живым снарядом устремился вниз, дабы не дать преследующим его эрадиконам возможности не то, что перехватить его, а даже увидеть далекой темной точке в молочной пелене облаков.
Земля все ближе и ближе… и ты не можешь ничего изменить. Единственное, что остается, так это считать секунды до собственной гибели.
«Пять… четыре… три… два…» - внезапно процессор выдает новую информацию. Всего мгновение на ее обработку и вот в изящном кувырке Ламентатио вновь меняет свое положение, выставляя вперед длинные, изящные ноги.
«Один…»
Ужасный, противный треск.

Эрадиконы замедлили скорость в нескольких десятках мичанометров от земли. Из-за холода, создающего помехи, и сильной метели они не могли ничего рассмотреть. Единственное, что различала их оптика – белая земля, белая могила исчезнувшего в ней Мистериума.
«-Цель потеряна» - по внутренней связи передал один из преследователей, - «возвращаемся на базу»

Холодно. Лед повсюду… лед сковывает весь корпус, проводка замерзает в доли нанокликов, но через силу шпион заставляет себя схватиться тонкими пальцами за край берега. Слабо качнувшаяся волна выносит тяжелый корпус на заснеженный берег Антарктиды.
Сумасшедшая рябь перед оптикой, миллионы окон о переохлаждении систем и отказе половины из них, но он жив… едва, но все-таки жив.
За спиной ледяной океан, покрытый корками белого льда. В последний наноклик Саундвейв успел распознать место своего приземления, и благодаря природным пружинистым конечностям он смог уцелеть после столкновения с твердой поверхностью после падения с такой высоты.
«Спасибо тебе, Айронфейт…» - с горькой улыбкой на обледеневших губах седьмой вспомнил своего создателя, наделившего Обливионца подобным строением.
Все болело. Безумно болело. Словно тысячи игл вонзались в каждый внутренний проводок, замораживая энергон в трубах и постепенно отключая все жизненно-важные системы, но погибнуть так… будучи вынесенным на берег… нет.
Кое-как приподнявшись на дрожащих манипуляторах, Саундвейв подвел под себя практически прекратившие слушаться его конечности, получившие несколько травм после прямого столкновения с толстой ледяной поверхностью. Сначала он присел на колени, а после, превозмогая болевой шок, вновь подняться на ноги. Дрожал весь корпус, конечности заплетались, но уверенно несли своего владельца в плен… белый, ледяной плен, в сердце снежной бури.

Почему он так сильно цеплялся за функционирование? Почему шел вперед несмотря ни на что? Почему продолжал пробираться сквозь бурю, прекрасно зная, что после бури не выйдет солнце, не будет света, не будет радости. Не будет ничего.
Надежды не было. Не было никогда. Ни тогда, ни тем более, сейчас. Но что-то неясное постоянно толкало Саундвейва вперед, заставляло его подниматься на ноги и идти дальше, даже если впереди не было ни победы, ни счастья, ни удовлетворения. Порой это «что-то» толкало связиста в еще большую бездну, чем та в которой он находился практически все свое функционирование со времен вступления в ряды фиолетового знака. Толкало из огня да в полымя, буквально протаскивало сквозь залитые энергоном поля сражений, и так умело отводило от него деактивацию. Но теперь впереди ждал только конец, только покой… вечный покой.
Шпион знал об этом. Знал, что с каждым новым шагом он приближает к себе неминуемую кончину, и что в затылок словно дышит смерть, покорно ожидая, когда же трансформер вновь упадет на колени, но на сей раз уже не сможет встать.
Было больно. Было трудно. Было холодно.
Процессор уже давно заполонили информационные окна, гласящие о критическом переохлаждении систем, но Саундвейв просто отключил их все до одного. Он отключил практически все вспомогательные системы, оставляя активными только самые примитивные – опорно-двигательные и энергосберегающие.
Броню покрыла тонкая корка льда, а кое-где на стыках и сочленениях пластин можно было заметить белые пятна скопившегося снега. Практически двухмерные пальцы отключились первыми. Их каналы полностью заледенели, и туда уже не попадал ни ток, ни энергон. Саундвейв еще мог ими шевелить, но уже не чувствовал, точно также как и ступней ног. Постепенно оледенение распространилось по манипуляторам до самых плечевых шарниров, и двигать отмирающими конечностями связист уже практически не мог. Он лишь аккуратно сложил манипуляторы крестом на грудной пластине, согнутыми пальцами цепляясь за наплечники, дабы хоть как-то защитить искру. Но лед не знает жалости.
«Я… иду…» - Саундвейв не мог точно сказать, куда он идет, к кому он идет, но чувство одиночества сейчас было наиболее нестерпимым. Одиночество давило на все тело, заставляя нехарактерно подрагивать всем корпусом. Возможно, если бы у связиста была возможность выжить, то дожидаясь помощи, он бы лишился рассудка. У него просто слетели бы логические цепи.
Обычно перед казнью пленникам предоставляют так называемое «последнее желание», и единственным желанием седьмого было просто вспомнить все. Пережить это еще раз, последний раз, как бы тяжело это ни было, как бы плохо не пришлось, ведь хуже уже не будет.
Не останавливаясь ни на клик, хотя ноги постепенно начали отказывать, шпион активировал банки памяти и вскоре мрачную снежную картину заменили старые видеозаписи.

Вражеские войска проникли в бункер. Астрайзер и Тонанти первыми кинулись на помощь создателям, ведь все выходы были завалены после разрушения верхних уровней базы. Ламентатио не знал, что там произошло, но наружу вышел только Тонанти и только шесть конструкторов. Астрайзер и Клайдвейл остались погребенными под землей.
Нейтралы не были вооружены. Единственным их оружием были их Обливионцы, моментально сгруппировавшиеся, стоило шестерым трансформерам показаться возле развалин.
- Ламентатио! – к только-только приземлившемуся Обливионцу, шумно прочищая забившуюся пылью, гарью и дымом вентиляцию подбежал высокий, стройный нейтрал. Ему было все-равно, что сбившись в группу, они все являются легкой мишенью, ему было все-равно на взрывы и шум стрельбы, на чужие крики. Сейчас для него не было ничего важней, чем высокий Мистериум, чью белоснежную броню поле брани превратило в серую, и безжизненную.
Ламентатио немного наклонился, дабы быть одного роста со своим конструктором, а тот аккуратно заключил фейсплет своего творения в манипуляторы, заглядывая в сияющую галактическую оптику. Ярко голубые диафрагмы седьмого зеркально отображались в оптике Айронфейта глубинно-синего цвета. От внимательного взгляда нейтрала не ускользнуло и мизерное повреждение подсветки, из-за чего крылатый мех недовольно цокнул глоссой.
- Что же эти шарковы спарки с тобой сделали, - злобно прошипел сиреневато-голубой нейтрал, быстро сканируя практически незаметное повреждение нейронной сетчатки.
- Сейчас не время, Айронфейт! – сзади к нейтралу подошел Джей-ро, положив манипулятор крылатому на наплечник, - ты ранен, Клайдвейл и Астрайзер погибли, мы окружены! Отсюда нужно бежать что есть сил, если мы хотим остаться в живых и уберечь их (обливионцев), - красный колесный бот свел надоптические дуги к переносице.
Ламентатио недоуменно осмотрел своего создателя, пытаясь понять, о каком повреждении говорит ученый, и стоило оптике наткнуться на практически вырванное крыло, как искра, казалось бы, прекратила пульсировать, а по корпусу прошелся неприятный холод.
«Не уберег…» - в процессоре крутилась лишь одна мысль, - «не успел…».
- Шевелите бамперами! – огрызнулся Бриндр, создатель Эрептуса, - или нас всех сейчас деактивируют к Юникроновой альфе!
- Он прав, - коротко отозвалась небольшая фем с сиреневым корпусом.
Присутствующие на секунду оглянулись на создательницу Аструм, после чего коротко кивнув друг другу, кинулись врассыпную. Каждый Обливионец был со своим создателем, и лишь напоследок Ламентатио успел коротко кивнуть Тонанти, словно прощаясь с ним навсегда.

Систематическая ошибка. Сбой программы. Отключение внутреннего питания.
Ноги отказывались идти. Обледенение дошло до тазовых шарниров, и уже через клик Саундвейв обессилено упал на колени, после на четвереньки, сквозь завывание бури улавливая где-то далеко, словно в вакууме, переговоры зря искавших его эрадиконов.
Запасной энергоблок был полностью истощен еще во время пребывания связиста в ледяной воде, дабы согреть системы и не дать своему хозяину пойти на дно безжизненным куском металла. Организм переработал все, что только мог, за клик съедая столько энергии, сколько шпион тратил за несколько кибернедель, а то и вовсе за орбитальный цикл (месяц).
Вентиляция заглохла, прекращая внутренний обогрев, и шпион медленно лег набок, после подпрограмно сжимаясь всем корпусом, едва-едва сумев подтянуть колени к грудной пластине. Все системы заглохли, а те мизерные питательные частицы, которые еще не заледенели, или не были потрачены ранее, устремились к камере искры, дабы обеспечить ей хоть какое-то питание.
«Как же… холодно» - перед оптикой вновь засбоило.


Выстрел. Один единственный выстрел.
Ламентатио уже приходилось видеть гибель своих товарищей. Буквально у него перед оптикой кто-то из солдат пронзил насквозь камеру искры Вивлейн, а следом за деактивированной создательницей с пронзительным воплем погибла и Аструм.
Астрайзер и Клайдвейл были погребены под титановыми плитами запутанных узких тоннелей бункера, Нокта и Реалдрайф были взяты в плен и расстреляны на месте. Точней, выстрел пришелся по создателю, без которого Обливионец не может существовать, и Нокта была деактивирована вместе со своим конструктором.
Седьмой не видел Эрептуса и Бриндра, и Тонанти вместе с Джей-ро скрылись где-то среди солдат, надвигающихся словно какая-то ржа, неизлечимая и неизбежная чума.
Ламентатио видел смерть. Она дышала ему в затылок все это время. Но он не был готов к тому, что сейчас произошло. На этот случай не было запасного плана.
Случайный выстрел задел Айронфейта, пробивая грудную пластину насквозь.
Боль. Нестерпимая и резкая боль. Ламентатио схватился за собственную грудь так, словно это только что его ранили, а не его создателя. Словно этот выстрел был предназначен ему, но никак не Айронфейту. Вязкая и тягучая боль.
Падая на колени возле ученого, и закрывая его собственным корпусом, Ламентатио зверем смотрел по сторонам, готовый разодрать в клочья любого, кто сделает хотя бы шаг по направлению к раненному нейтралу, но присутствующие были слишком заняты. Видимо, сквозь их ряды буквально продирался Тонанти, ведь чужие корпуса взлетали в воздух так, словно наноклик назад случайно наступили на мину.
Искра пульсировала с бешеной силой, словно готовясь вспыхнуть в последний раз, и Ламентатио это чувствовал. Чувствовал, как вместе с последними силами Айронфейта из него самого медленно утекает вся энергия.
- Все будет хорошо, - стараясь сохранять фальшивое спокойствие, одними губами прошептал белый джет, беря манипулятор создателя в свои и отчаянно сжимая, - мы выберемся.
Айронфейт легко усмехнулся и на секунду прикрыл оптику.
- Ты сам-то в это хоть веришь? – голос нейтрала был сиплым и слабым.
- Конечно, - Обливионец коротко кивнул.
- Ты никогда не умел лгать, Ламентатио, - механоид улыбнулся шире, - но ты научишься, научишься… ты будешь жить. Ты будешь… жить.
Мистериум не понимал, к чему это все сейчас говорит ученый. Без него у Ламентатио нет будущего. Он погибнет сразу же, как только искра создателя погаснет. Такова была его судьба. Такова была его программа. Его сущность.
Аккуратно высвободив манипулятор из двухмерных пальцев Обливионца, нейтрал потянулся рукой к грудной пластине, положив на нее ладонь с широко расставленными серво. По белой броне, смывая грязь и гарь, стекло несколько узких голубоватых ручейков энергона.
- Активировать код дельта, система омега-4, пароль: жизнь.
«Код принят, запускаю программу отделения»
Грудные пластины Обливионца медленно разъехались в стороны, а напротив камеры искры возникла голографическая проекция с непонятными знаками в быстро бегущих строчках.
- Запустить наноботов седьмого уровня, начать отделение полей.
«Команда принята. Наноботы седьмого уровня активированы, разделение будет осуществлено в течение десяти нанокликов»
- Что ты делаешь? – Ламентатио недоуменно наклонил голову, поверхностно рассматривая открывшуюся броню. Сквозь камеру «обнаженной» искры шел яркий, голубой свет.
- Спасаю тебе жизнь, - по подбородку Айронфейта заструился слабым ручейком энергон, свидетельствуя об отказывающей камере искры.
«Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять…» - медленно отчитывал механический голос.
- Как только все закончится, - нейтрал шумно прокашлялся, дрожащими серво доставая из суб-кармана непроницаемую черную маску из бронестекла, - ты ее оденешь… и больше не будешь снимать…
- Но… - Ламентатио замялся, но ученый быстро его перебил.
- У тебя будет другое имя, другой корпус, другая жизнь… ты должен забыть обо всем, что тут произошло, ты должен найти тех… кто… кхе… - энергон активней полился изо рта трансформера, - кто сможет прикрыть тебя. Ты должен жить, не смотря ни на что… никому не рассказывай, кто ты… никому…
«Четыре… три… два… один…»
- Теперь у тебя все начнется с чистого пластины… и теперь все будет хорошо. Ты будешь жить как все…
«Отделение полей завершено»
Внутри словно что-то оборвалось. Что-то исчезло, и на его месте постепенно стала образовываться гложущая изнутри черная дыра. Седьмого словно разрезали пополам, отделив от него самую важную часть его самого.
- Что происходит…!? – в обычно ровном и спокойном голосе джета послышались нотки паники. Обливионец посмотрел на свои манипуляторы. Когда-то белые, теперь они постепенно окрашивались непонятным, темным, приглушенным и незаметным голубовато-серым, или же голубовато-сиреневым цветом. Голубые светоиды под воздействием химических красителей потускнели и изменили окрас на фиолетовый. Суставы ног сдвинулись ближе друг к другу, шпили на шлеме медленно разошлись в стороны, а броня начала постепенно менять форму и местоположение, образовывая совершенно новый образ и фигуру.
- Ты – кадет… - прохрипел Айронфейт, - кадет военной академии… ты пришел сюда… без разрешения… потому что хотел… - кашель, - хотел участвовать в настоящем бою.
- Но я не кадет! Я не могу… я не стану… - Ламентатио был обескуражен, шокирован, напуган.
- Все будет хорошо. Ты ведь мне веришь? – нейтрал слабо улыбнулся.
Ламентатио вновь взял манипулятор создателя в свои собственные, через силу заставляя себя держаться, не позволяя омывателю очистить фейсплет от грязи и чужого энергона.
- Вот и молодец, - нейтрал улыбнулся чуть шире, еще раз взглянув на свое творение, - ты уже совсем взрослый, - с нежностью альфы, провожающего своего спарка во взрослую жизнь прошептал одними губами ученый, после медленно прикрывая тускнеющую синюю оптику.
- Нет-нет-нет! – быстро проговорил Обливионец, после проводя по своему корпусу манипуляторами, - я не должен быть тут… невозможно… так не должно быть…!
Сколько времени он просидел там, склонившись над деактивированным корпусом? Грун? Два? Три? Больше? Он ничего не замечал, ничего не видел, ничего не слышал.
Бой давно завершился, и солдаты ходили между деактивированных корпусов, ища своих друзей, напарников или знакомых, надеясь, что кто-то из них еще жив. Ждет их помощи.
Наверное, если бы не тяжелый манипулятор, так внезапно надавивший на наплечник, и чужой строгий голос, Ламентатио бы и дальше не менял положения.
- Эй ты, ты кто такой? И что тут делаешь?
- Меня зовут Саундвейв… я кадет… - не оборачиваясь, произнес Обливионец, сжав пальцами маску и аккуратно поднеся ее к фейсплету, одевая.

Прожить жизнь за кого-то другого, прожить ее так, чтобы этот «кто-то» мог тобой гордиться.
«Скоро мы вновь будем вместе…» - тонкая линия губ едва заметно деформировалась. Улыбка. Легкая и непринужденная. Окуляры, сверкавшие, словно миллиарды звезд, гаснут, после медленно прикрываясь оптической пленкой. Искра разгорается еще один, последний раз, после плавно сжимаясь обратно и исчезая, а сереющий корпус нежно укрывает снежным покрывалом метель, навсегда окуная в свои объятия.
Больше не будет боли. Больше не будет грусти. Больше не будет одиночества.
«Я возвращаюсь домой…»


Конец

Обливионцы (от слова «Обливиум» - забвение. Также часто назывались Мистериумами (Мистика, Загадка)) – искусственно созданный подвид трансформеров, новая ступень в эволюции. Физически и технически многократно превосходили «природных» трансформеров, из-за чего были приняты за солдат специального назначения, представляющих угрозу миру и порядку на планете Кибертрон, и как результат – безжалостно истреблены.
Представители этого класса трансформеров обладали особыми навыками, такими как: сверхсила, сверхскорость, управление определенными явлениями (звук), полный контроль корпуса (маскировка). И, если бы трансформеров этого типа было больше, список навыков не был бы столь мал и ограничен (на данный момент неизвестно, обладал ли Солярис какими-либо необычными способностями).
Как выяснилось во время гонений, Обливионцы и в жизни и в смерти привязаны к своим создателям, деактивация которых приводит к немедленной гибели Мистериума, с которым конструктор был связан. Смерть Мистериума не влияет на физическое состояние конструктора.
«Визитной карточкой» Обливионцев являлась их оптика: у каждого она была своего собственного, неповторимого цвета, но общее было у всех – повторение звездных, как принято говорить – Галактических (или же космических) узоров, созвездий, туманностей. Оптика как правило является «многоцветной»: один основной цвет способен переливаться тысячами оттенков. Характерна кристалловидная оболочка (кривая сетчатка, при преломлении света к которой оптика начинала сверкать, словно бриллиант).
Второй особенностью являлись светодиодные сложные узоры, как правило, того же цвета, что и оптика Обливионца. На данный момент современные модели трансформеров также обладают подобными узорами, но они куда более примитивные и простые, и не несут никакой пользы обладателям.
Информации о Обливионцах как таковой не осталось. Все было уничтожено либо их создателями, либо властями после захвата и уничтожения базы нейтралов-создателей.



Солярис (англ. Solaries) – «Солнце»
Порядковый номер – I (1)
Оптика – золотая.
Конструктор – Астарот.

- Первый Обливионец, созданный сумасшедшим ученым Золотого Века – Астаротом. Информации об этом трансформере практически не осталось. Известно, что Солярис не был связан со своим создателем, именно поэтому после деактивации ученого Обливионец покинул пределы его подпольной базы и впервые узрел Кибертрон.
- Был обманут перекупщиками развлекательного района и практически все свое функционирование провел в роли «элитного товара» в подпольном, но элитном клубе Аякона «Star Track».
- Сознательно деактивировал себя, спрыгнув с крыши навигационной центральной башни.

Астрайзер (англ. Astriser) – «Млечный Путь»
Порядковый номер – II (2)
Оптика – серебристо-белая.
Конструктор – Клайдвейл.

- Негласно – номер один. Первый из нового поколения Мистериумов, создавался как трансформер воздушного типа. Альт-форма: истребитель среднего класса, индивидуальной сборки и прошивки, вооруженный дальнобойными ракетами и пулеметом с крупнокалиберными снарядами. Левый манипулятор трансформировался с лазерный бластер.
- Считался командиром отряда Обливионцев. Приблизительные параметры: 10 m, строение V-образное, грузоподъемность до 135-и тонн. Основной цвет брони – пепельно-серебряный, конечности, шлем и светодиодные узоры на корпусе были черного цвета.
- Характер у этого трансформера был не самым легким. Астрайзер всегда являлся своеобразной загадкой для своих соратников, а также для других конструкторов. В основном будучи спокойным, порой слишком равнодушным и флегматичным, второй номер мог вспылить из-за несущественной мелочи, ввязываясь в потасовку подобно бойцовской собаке – не отпускал, пока не добьет. Как известно, от его манипулятора чуть не погиб Эрептус.
- Деактивация произошла в ночь нападения на базу нейтралов. Погиб под завалом.

Нокта (англ. Nocta) – «Ночь»
Порядковый номер – III (3)
Оптика – обсидиановая.
Конструктор – Холд-Фолд (реальное имя - Реалдрайф)

- Одна из двух фем в команде Обливионцев. Создавалась как разведчица наземного класса, альт-форма – модернизированный Кибертронский мотоцикл конвейерной версии X-155 (использовался во время беспилотных гонок).
- Была вооружена электрическим кнутом, двумя короткими стилетами, встроенными в кисти манипуляторов, а также лазерной снайперской винтовкой последнего типа. Основным талантом являлась маскировка. Нокта могла полностью исчезать не только с поля зрения оптики, но и с любой другой дополнительной техники: сканнеров, сонаров, радаров.
- Ростом едва достигала пяти с половиной метров и была самой невысокой в группе. Основной цвет брони – непроницаемо-черный, светодиодные вставки формировали змеевидную белую спираль.
- О ее характере мало что можно сказать: замкнутая, нелюдимая, своенравная, скрытная, недоверчивая, спокойная. Более о ее нравах, вкусах, предпочтениях и других личных данных сказать абсолютно нечего, ее создатель уничтожил все свои записи об этой фем незадолго после первого нападения элитных войск.
- Вместе с Холд-Фолдом попала в плен и погибла сразу после смерти конструктора.

Тонанти (англ. Tonanty) – «Громовержец»
Порядковый номер – IV (4)
Оптика – рубиновая.
Конструктор – Джей-ро.

- Наиболее яркая и запоминающаяся личность. Тонанти был лучшим другом Ламентатио, также как Джей-ро – лучшим другом Айронфейта. Был сконструирован на основе систем трансформеров с тремя режимами трансформации и вооружен как космический шаттл.
- Первый и единственный стантикон в команде Обливионцев, эксперт по оружию и ходячий военный склад, оснащенный по последнему слову техники.
- Ростом достигал тринадцати с половиной метров, трансформировался в танк (две дополнительные формы Тонанти выбирать не стремился, и в итоге так и не успел). Корпус был непримечательного стального цвета, светодиодов практически не было, наиболее яркие – красные косые линии пересекающие оптику, губы и скулы.
- Несмотря на свой устрашающий вид, Тонанти был несерьезным, веселым и дружелюбным трансформером, постоянно докучавшим Ламентатио очередными планами «побега». Один из заядлых нарушителей правил создателей, но к счастью ни разу не попался на горячем.
- Попал в окружение врагов и погиб после нанесения Джей-ро смертельной раны.

Аструм (англ. Astrum) – «Звезда»
Порядковый номер – V (5)
Оптика – фиалковая.
Конструктор – Вивлейн.

- Вторая фем в команде. О ней, как и о ее конструкторше практически ничего неизвестно. Данных о том, кем она была создана так и не сохранилось, но предположительно Аструм, как и ее создательница должна была стать медиком, но данная информация не достоверна.
- О вооружении Аструм также ничего неизвестно. Ее физические характеристики: рост около 6-и метров, окрас корпуса – темно-сиреневый с ярко-розовыми светодиодными вставками, формирующими волнообразные узоры, тянущиеся по всему корпусу.
- Наиболее ранимая и нежная из Мистериумов. Обидеть или оскорбить данную персону было настолько легко, что довольно часто у многих Обливионцев это получалось совершенно случайно, из-за чего после «обидчикам» очень сильно попадало от Астрайзера – брата Аструм.
- Считается что Вивлейн была спаркмейт создателя Астрайзера – Клайдвейла.
- Погибла вместе с создательницей в ночь нападения на базу.

Эрептус (англ. Ereptus) – «Беглец»
Порядковый номер – VI (6)
Оптика – изумрудная.
Конструктор – Бриндр.

- Эрептус олицетворял жизнь, энергию, которая бешеным потоком исходила из его корпуса (что было прекрасно видно по его биополю). Главным талантом этого трансформера была его скорость, в несколько раз превышающая скорость света.
- Вооружен Эрептус был по минимуму, поскольку оружие создает дополнительный вес и замедляет своего хозяина. В основном шестой номер пользовался метательными дротиками или любым другим легким метательным оружием.
- Ростом Эрептус был около восьми метров, основной цвет брони – сочно-зеленый. Светодиодные вставки были ядовито-зеленого цвета и формировали запутанный, но очень красивый узор, напоминающий ветви хрустальных деревьев (к сожалению автор не помнит, в каком городе Кибертрона находился парк с такими чудесными «растениями»).
- Очень яркая и жизнерадостная личность. Эрептус был открыт для всех и каждого, каждый для него был «друг и бро», каждому он стремился уделить внимание, даже если тот, кому он его уделял, в этом совершенно не нуждался. Постоянно цеплял разные городские крутые слова, из-за чего много раз подозревался создателем в нарушении одного из главных правил: «в город ни ногой».
- Считается, что он погиб во время нападения на базу нейтралов, но тела Эрептуса найдено не было, также как и тела его создателя.

Ламентатио (англ. Lamentatio) – «Звук»
Порядковый номер – VII (7)
Оптика – небесно-сапфировая.
Конструктор – Айронфейт.

- Последний номер и замыкающий в команде Обливионцев. На его создание ушло намного больше времени, чем стандартно затрачивалось на создание пятерых его предшественников (исключая Соляриса).
- Основной способностью Ламентатио было управление звуковыми частотами. Помимо этого седьмой обладал потрясающим складом процессора и поразительно быстрым и точным стратегическим мышлением. Он невероятно быстро осваивал новые навыки и в рекордные сроки мог усовершенствовать их до уровня профессионалов. Помимо всего был вооружен двумя тонкими клинками, встроенными в манипуляторы и лазерной винтовкой дальнего действия.
- Рост – около 8-и метров, броня – жемчужно (снежно)-белая, светодиодные вставки формировали странные геометрические узоры (основное их скопление было на брюшной полости).
- Один из наиболее загадочных Обливионцев. Ламентатио всегда был равнодушен и непредвзят, спокоен, уравновешен и порой флегматичен. Обладал воистину резиновым терпением (учитывая тот факт, что Тонанти мог довести до ручки любое живое мыслящее существо).
- Единственный выживший. Был спасен своим создателем, активировавшим программу «разделения», которую встроил в корпус Ламентатио еще во время его формирования в инкубаторе. Пережил всех своих товарищей и присоединился к фракции десептиконов после начала войны, считается что Саундвейв последовал за Мегатроном, поскольку внешне тот напоминал ему его лучшего друга – Тонанти.
- Погиб после побега с базы десептиконов, причина – остановка систем от переохлаждения. Корпус найден не был.




+ Бонус (один из вариантов начала последней главы).

Он опустил голову. Не было никакого желания смотреть в спину тому, ради кого когда-то седьмой был готов отдать жизнь. Ради кого, спрашивается!? Тиран, убийца, садист.
Саундвейв слегка поморщился, продолжая мерить широкими шагами темный пол «Немезиды». Сзади него шел целый конвой эрадиконов, один из которых придерживал связиста за скованные энергетическими наручниками манипуляторы. Его боялись. Сломленного и подавленного, желающего деактивации… боялись.

Страх…

Он уже давно со всем смирился. Смирился с тем, что не смог выполнить последнюю просьбу своего создателя, смирился с предательством, смирился с болью, унижением. Смирился с мыслью о том, что все эти ворны он был последним… был тем, кто не должен был функционировать, но почему-то функционировал, в то время как все его товарищи давно пали на поле битвы.

Смирение…
В оптику неприятно ударил пусть и притушенный, но уже ставший чужим и непривычным фиолетовый свет, исходящий от встроенных по всему периметру стен светоидов и огромного, главного экрана бортовой техники.
А еще недавно за пультом корабля стоял он, безмолвной тенью вглядываясь сквозь непроницаемую маску в стремительно бегущие по монитору данные. Сколько всего он сделал за это время? Сколько всего создал и еще больше сгубил… ради него. Ради НЕГО.
Тонкие пальцы не секунду сжались в кулак, заставляя идущего сзади эрадикона невольно напрячься, наблюдая за сменой положения практически двухмерного серво шпиона.
Впрочем, буквально через наноклик связист вновь расслабился, шумно прогнав через вентиляционную систему спертый воздух командной рубки.
Тяжесть…
Они остановились, и массивная, все это время повернутая к конвою широкоплечая фигура направилась к величественному трону. Шаг и еще шаг, и вот Старскрим, стоящий по правую сторону от высокого подлокотника наклоняется в вынужденном, наигранном поклоне, в котором так и чувствуется страх вперемешку с ненавистью и завистью.
Командир десептиконского знака расслабленно откидывается на спинку трона, смиряя стоящего неподалеку Саундвейва напряженным, ожидающим чего-то взглядом.
Связист не станет оправдываться, не станет молить о пощаде, как Старскрим. А лучше бы молил! Тогда у гладиатора было бы хоть что-то, за что можно было «зацепиться», чтобы сохранить Обливионцу жизнь. Но Мегатрон прекрасно знал, что не стоит сравнивать истеричного командира ВВС с этим… существом.
- Почему ты не смотришь на меня? – поддельно спокойным голосом загромыхал на всю рубку десептикон, обращаясь к покорно склонившему голову шпиону.
Ответа не последовало.
- Отвечай мне, когда я с тобой разговариваю! – прикрикнул главнокомандующий, но и это не возымело на Мистериума никакого эффекта. Темная, высокая фигура продолжала стоять неподвижно, мерно гудя внутренним мотором и время от времени тяжело прогоняя вентиляционной системой тяжелый воздух корабля.
Резкий пасс рукой и вот эрадиконы, повинуясь своему лидеру, толкают связиста в спину, заставляя его сделать шаг вперед и все же поднять замученный взгляд звездной оптики на тирана.
- Так-то лучше, - стальной механоид фыркнул.
- А теперь скажи мне, Саундвейв… или, может, мне стоит называть тебя Ламентатио? – на последнем носитель десептиконского знамени ухмыльнулся, демонстрируя острые дентопластины.
- Скажи, как тебе удавалось так долго скрываться от меня, одновременно находясь буквально под боком? М? Как ты смог выжить? Как ты… смог измениться? – вопрос за вопросом сыпался на связиста, но ни на один из них Седьмой так и не ответил. Казалось, он не хотел лишний раз доставлять Мегатрону удовольствие слушать его мелодичный баритон.
И Мегатрон это понимал. И это злило его еще больше.
- ОТВЕЧАЙ МНЕ! – гладиатор резко поднялся, заставляя всех присутствующих невольно напрячься. И вновь Саундвейв единственный, кто остался равнодушным.
Шумное рычание, массивный удар по подлокотнику трона.
Запугивание, ярость, гнев – ничто не действовало. Ничто не могло пробиться сквозь маску невозмутимости и равнодушия стоящего перед алой оптикой трансформера.
Верхняя губа лидера дернулась, вновь обнажая полосу денты, а процессор гладиатора стал хаотично выстраивать всевозможные планы, подсказки, какие-то факты, которые смогли бы помочь своему хозяину обратить на себя внимание Обливионца и все-таки вытащить из его молчаливого корпуса хоть какой-то не то, что ответ, так хотя бы Юникронов звук!
- А твои друзья были поразговорчивей… - вновь спокойно и притворно тяжело произнес Мегатрон, после оглядываясь через плечо на дернувшегося от этих слов Саундвейва.
Ухмылка озарила фейсплет предводителя.
- Я до сих пор помню крик этой… как же вы ее называете… ах да, Нокты, - десептикон развернулся к пленнику, - помнится, она была одной из последних, кто выжил. Бедняга пыталась защитить своего создателя, которому оторвало ногу сикерской ракетой.
Гладиатор пугающе хохотнул, доставая из банков памяти эти моменты.
- У нее была черная оптика… а в ней словно миллиарды звезд… - десептикон слегка приподнял шлем, упираясь взглядом в потолок рубки.
- Как же она кричала, умоляла, стояла на коленях, только бы мы не трогали ее конструктора.
Саундвейв вновь дернулся, напрягаясь. Его поле в доли нанокликов окрасилось в агрессивно темно-оранжевый цвет, а тонкие, серебристые губы искривились в полу оскале, демонстрируя ровную пластину белоснежной денты.
- Я лично вырвал этому механоиду всю электрическую цепь, а потом услышал крик… и она погибла вслед за ним. Только тогда мы поняли, насколько сильно Мистериумы связаны со своими создателями, но было уже поздно – все были деактивированы.
Мегатрон смерил фонившего гневом связиста напряженным взглядом.
- Так как же ты тогда смог остаться в живых?
Тишина. Седьмой не ответит. Что бы командир десептиконов не предпринимал, носитель галактической оптики не даст ему нужных ответов.
- И более того… какого тебе быть последним? Осознавать, что все твои товарищи мертвы? Что ты один во всей галактике? И больше подобных тебе не будет… никогда.
Фоновое поле связиста резко сменилось с агрессивно-оранжевого на подавленно-серое. Он уже давно думал об этом, даже считал, что смирился, но когда слышишь об этом из чужих уст, то невольно вспоминаешь все, что когда-то произошло, все, что когда-то было тебе дорого, и понимаешь, что не сможешь этого отпустить… эта боль всегда будет с тобой.
- Ты действительно хочешь узнать, какого это… быть последним?
Мегатрон удивленно раскрыл оптику, не веря собственным слуховым датчикам – Саундвейв все-таки ему ответил. Этот голос… спокойный и одновременно дрожащий от гнева вперемешку с отчаянием. Такой мелодичный… бархатный.
- Думаю, ответ очевиден, - гладиатор хмыкнул и сложил манипуляторы за спиной, - рассказывай.
Одиночество…
Фоновое поле Саундвейва слегка задрожало и окрасилось переливающимися, перламутровыми оттенками, заставляя присутствующих невольно расширить оптику от удивления.
Дрожащая сфера медленно расширилась, охватывая каждого трансформера, находящегося в помещении, просочилась сквозь титановые, темные стены, достигая слуховых датчиков каждого рабочего «Немезиды» легкой, непринужденной, но навевающей тоску мелодией.
Мегатрон подавил дрожь, норовящую охватить его корпус. Это ощущение было таким же, как и тогда, когда он впервые увидел Обливионца на озере, окруженного стеной дождя. Эта музыка словно просачивалась в процессор, передавая тебе все то, что испытывал ее создатель, передавая все чувства, эмоции и даже обрывки воспоминаний.
- Эй… эй…? – тихо произнес Саундвейв, - есть ли тут кто-то? Хоть кто-нибудь…
Ламентатио поднял на гладиатора взгляд переливающейся холодными оттенками оптики. Казалось, его диафрагмы наполняются омывателем, но серебристый фейсплет никак не окрашивался неровными, прозрачными, блестящими полосками.
- Я ничего не слышу… один… один… - трансформер прикрыл диафрагмы, - я уже не знаю, где мой мир… но я так по нему скучаю…
Этот голос… он отличался от того, что Мегатрон слышал на озере. Там он был агрессивным, уверенным в себе, жаждущим активных действий, полным силы, а сейчас… подавленный, тяжелый и печальный, ложащийся слоем грусти на камеру искры каждого присутствующего.
- Я стоял на краю и кричал, срывая голос, их имена… - Легкий подъем нот, и упадок сил в корпусах присутствующих. Где-то внутри процессора слушателей зарождалось желание просто упасть на колени от собственного бессилия, от отчаяния, грусти, так внезапно накатившей в сознании.
- Иногда, закрывая глаза, я притворяюсь, что все в порядке. Но ничего больше не будет в порядке… ничего больше не будет так, как раньше… эхо… эхо… это единственный звук, который я слышу.
Мегатрон поморщился, стараясь подавить предательски накатывающие внутри, неясные ему ранее ощущения, чувства.
- Моя тень... теперь мой единственный друг…